Алукард и Первый Метаморф

Идти нам было минут тридцать. Шли молча. Я прогонял в голове разработанный с Алукардом план, Фамильяр рассматривал окружающее пространство с точки зрения удобных выходов в Лакуну. Анна со своим напарником тактично нас не трогала, лишь под конец пути постаралась меня растормошить — уж больно я показался ей напряженным.

— Да не волнуйся ты так, подумаешь! Старая жизнь для тебя закончилась, и сейчас начнется совершенно новая и неизведанная. Только представь: интриги, коварные враги, лизоблюды, желающие от тебя что-то получить, а в придачу деньги, роскошь, море магических тренировок. Жизнь твоя превратиться в сказку!

— По-моему, ты не умеешь успокаивать, — скривился я. — От твоих слов я только больше запутался.

— Зато перестал думать о фигне, о которой страдал до этого! — отмахнулась девушка. — И вообще, мы пришли! Смотри, сколько встречающих!

Действительно. На площади у горисполкома собралось десятка три Канисов с их пушистыми друзями…

— Это что? Вы что, горисполком штурмом брать собираетесь? Будете отбивать меня у злобных чиновников? — удивился я.

Девушка в ответ хохотнула.

— Размечтался! Просто замечено, что любой кабинетный труженник работает в два раза быстрее и в пять раз честнее, если у него под окнами стоит небольшая армия. А мои соклановцы в таком составе этой армией и являются, пусть и невеликой числом.

— А ничего, что они все здесь собрались? Не будет ли это подозрительно?

— Не переживай, — отмахнулась художница. — Наши итак в качестве отряда быстрого реагирования постоянно стоят, да и патрули регулярно подтягиваются и отбывают. Так что если будут вопросы — деда скажет, что просто проводил очередной инструктаж…

Попав в само здание горисполкома, Анна последний раз кивнула мне ободряюще и умотала докладываться своему главе о прибытии, а я направился к регистратуре, за которой сидел взмыленный сухой и эталонно «канцелярский» мужичок

— Вы по какому вопросу? — на удивление чиновник за стойкой обратился ко мне вежливо. А, понятно — из-за волка он принял меня за Каниса.

— Добрый день! Меня зовут Василий Николаев, и я хотел бы заявить себя как недавно инициированного Избранного.

— Что, простите? — не понял собеседник.

— Избранный я! Представиться пришёл! — спокойно повторил я, с интересом наблюдая за скоростю реакции собеседника.

— А-а! Одну минуточку, пожалуйста! Окажите любезность, посидите вот тут, подождите! — и бумажный человек с грацией ошпаренной лошади унесся по лабиринту коридоров.

А через пять минут ко мне уже целая делегация из пары красноармейцев и трех новых бюрократов пожаловала.

— Очень приятно познакомиться, Василий. Меня зовут Кондратий Илларионович, и я в настоящий момент уполномочен отвечать за контакты с Избранными. Прошу следовать за мной!

Так я с Дружком оказался в просторном кабинете, где меня спокойно и мягко стали опрашивать, заполняя какую-то форму. Кто я, откуда, чем занимаюсь, родственники и прочее, и прочее. С полсотни вопросов. Все мои ответы педантично зафиксировали и снова попросили подождать.

Ну ждать, так ждать. Я вообще был весьма удивлён (и это мягко сказано) местным обращением. Все были крайне вежливы, вещи мои не трогали и не досматривали, на молот и волка только косились. В процессе опроса предложили сладкий чай с сушками. Словом, сервис по высшему разряду, которого не видывало подавляющее число граждан Советского Союза от чиновничьих учреждений… И эта идиллия всё длилась и длилась.

Я уже начал слегка нервничать, ибо в планах моих значился скандал. Пусть небольшой, но эмоциональный обязательно. И вот такой облом, ну никак не получалось вызвать местных бумажных вершителей судеб на перепалку, хотя бы крошечную. А ведь я очень старался! И тупил, и вскидывался не по делу, (но вроде как не со зла, а по простоте душевной и из-за пролетарской прямоты), слови их искажал. А они: «Чайку горяченького не желаете?». Ну как на это отвечать молодому гегемону? Тем более, что выставлять себя полоумным неадекватом в мои планы тоже не входило…

Я же было принялся аврально решать, как выкручиваться дальше. И тут дверь в помещение распахнулась, и на пороге возник новый персонаж. От одного взгляда на него моя физиономия начала расплываться в предвкушающем оскале, ведь у того на лице крупными буквами было написано «НОМЕНКЛАТУРА»! Очень важный человек, ТОТ САМЫЙ человек, осененный телефонным правом, владеющий связями и решающий все вопросы! Не терпящий возражений, и обладающий раздутым и очень ранимым самомнением. Эдакий человек-воздушный шар…

— Щщщ! Хрум-хрум! — встретил я этого кадра, прихлебывая чай и глядя на него с лёгким подозрением.

Мужчина же в свою очередь окинул цепким взглядом помещение. Кивнул служащим, задержался глазами на молоте, Дружке, сосредоточился на мне и… преобразился… В мою сторону направился уже не бронзовый партийный работник, а добрый, улыбчивый дядюшка.

— Товарищ Николаев, Василий Степанович, я полагаю? — поинтересовался чиновник, протягивая руку для рукопожатия.

— Угу, — кивнул я, отодвинув чашку, после чего спрятал «машинально» зажатую с руке сушку в карман и тщательно вытер губы рукавом. И только после этого поднялся и пожал протянутую руку.

Чиновник от подобной пантомимы непроизвольно моргнул, но быстро пришел в себя…

— Меня зовут Кирилл Витольдович Ворон, можно просто товарищ Кирилл. Я заместитель председателя горисполкома Савелия Евграфовича, — тут он слегка придвинулся ко мне и доверительно продолжил. — Мой шеф велел взять все вопросы, связанные с вами и вашим обеспечением, под свой личный контроль, а посему отправил меня сюда. Вы не против, если я присоединюсь к беседе и тоже задам несколько вопросов?

— Тогда и вы зовите меня Василий. Конечно, спрашивайте! — а сам стал прикидывать, что именно от меня понадобилось главе города.

Минут через десять я был вынужден признать, что на меня «натравили» переговорщика экстра-класса. Мужчина в кратчайшие сроки вник в ситуацию, парой уточняющих вопросов чуть не подловил меня на нестыковках в повествовании, попутно умудрился где нужно похвалить и восхититься моей отвагой, где того требовала ситуация — пожурил. Там где надо — посмеялся и к месту выказал обеспокоенность.

— Осторожней вам нужно быть, товарищ Василий. Пролетарская самоотверженность — это безусловно хорошо, но вы буквально теперь у нас народное достояние! — мужчина улыбнулся, давая понять, что это шутка. Но серьёзные глаза и тон говорили, что и доля правды тут присутствует…

— За родителей можете не переживать, — мужчина сходу набросал какой-то документ за своей подписью и отправил его с одним из клерков. — К завтрашнему утру вы будете знать, что с ними и, возможно, сможете даже обменяться сообщениями. И если им нужна какая-то помощь, я прослежу, чтобы она была оказана в полном объеме…

В общем, если бы у меня за плечами не было нескольких десятков лет профильного опыта, а я действительно оказался простым (пусть даже гениальным) рабочим пареньком, то этот крендель уже был бы моим близким другом, с которым незазорно и самыми личными тайнами поделиться… В общем — аплодирую стоя такому мастерству.

Поругаться и поскандалить с этим Вороном, разумеется, можно даже не пытаться, но зато он предоставил возможность действовать несколько иначе…

Не знаю, что послужило причиной, но этот зам главы города в какой-то момент резко свернул разговор на то, что неплохо было бы мне проявить свою активную пролетарскую позицию и принести Советской Власти магическую клятву.

— «Алукард, что за клятва?»

— «Без понятия. Точнее — вариантов может быть масса. Тут нужно на текст смотреть, процесс её принесения, может, артефакты какие использоваться будут или ритуалы… Но в любом случае нам такой поворот сейчас даром не нужен.»

А между тем Кирилл Витольдович продолжал «кружить вороном». Нет, он не давил, продолжал вести свободную беседу, но при этом то так, то этак подходил к вопросу клятвы, гражданского долга, пролетарской сознательности, перспектив в моём развитии. Мужчина прощупывал меня со всех сторон, выискивая, на что я реагирую лучше всего…

И когда он пошел на очередной заход через теросов, их опасности для города и мои способности, что могут спасти десятки и сотни жизней, я понял, что лучшего момента для мой задумки не будет, и пора «подсекать»! Тем более, что мой слух уловил движение в нашу сторону целой делегации, в составе которой присутствует знакомая мне особа (в сопровождении волка).

— «Алукард? Нам бы — того! Пора!»

— «Всё готово, место тут для перехода вполне подходящее. На той стороне придется немного пробежаться, но это не беда!»

В следующий миг я решительно подскочил со стула и, выражая глубокую озабоченность донесенной до меня информацией, начал нервно вышагивать по кабинету.

— Вы совершенно правы, товарищ Кирилл! Нужно срочно что-то делать! Срочно! Люди гибнуть не должны!

Замглавы одобрительно покивал головой:

— Верно, товарищ Василий! А посему я предлагаю сразу…

— Конечно! У нас нет пути назад! — я изобразил озарение, после чего кинулся с объятьями на опешившего от такого напора чиновника.

— Вы что-то решили? — поинтересовался товарищ Ворон, как только я от него отлип и кинулся в своим вещам.

— Лакуна! Все беды сейчас исходят из лакуны? А значит, что? — я подхватил молот и воинственно вознес его к небу!

— Что? — в голосе чиновника промелькнула нотка лёгкой неуверенности.

— Гадин нужно давить в их логове! Малыми силами и на их территории!

— Я пока не очень понимаю, о чем речь! — нахмурился товарищ зам, всё больше осознавая, что разговор повернул куда-то не туда.

Я же, опасаясь, что столь удачная комбинация может сорваться, подозвал к себе Дружка.

В этот момент дверь в коридор распахнулась, в проходе показалась внушительная делегация, среди которой выделялись низенький, но очень решительный дядька и крупный мужчина, вышагивающий рядом со здоровенным даже по Канисовским меркам волком. За ним мелькала знакомая брюнетность Анны…

Ага! Чем больше зрителей, тем лучше!

— Товарищ Кирилл! — обратился я к чиновнику, который поднялся со своего места и сейчас метался взглядом между мной и вошедшими. — Огромное вам революционное спасибо, что помогли мне разобраться в ситуации! Не поминайте лихом! — тут я уже обращался ко всем собравшимся. — Если выживу, считайте меня коммунистом!

И в этот момент Алукард потянул меня из нашей реальности, кабинет с людьми пошел лёгкой рябью и стал стремительно таять.

Последнее, что зафиксировал мой глаз — прищуренный взгляд стоящего впереди Каниса, который, перед тем как окончательно исчезнуть, хитро сощурился и подмигнул мне. Померещилось? Так, не о том думаю.

Земля, прощай! В добрый Путь!