Плющ и Малина

Плющ и малина

Малина только-только поднялась над землей, сладко потянулась к солнцу стройным стебельком, расправила молодые звенящие листочки. Она больше не чувствовала зависимости от старого куста – ее корешки принадлежали только ей. Молоденькая малина считала себя самостоятельной, взрослой и умной. Старые двухлетние и трехлетние кусты никак не воспринимали ее как личность и лезли с советами. А ведь настало время нового поколения…

«Нас раскармливают удобрениями – мы станем тучными, старыми и некрасивыми» – шелестела молодежь.

«Подвязывают и лишают свободы движения» – слышалось с другого конца огорода.

Все эти и подобные мысли не приходили к молодым кустам самостоятельно – их нашептывал плющ. Был он очень древним, но гибким и стройным. Новое поколение принимало его за своего ровесника…

Старые опытные кусты предупреждали юных о вредном воздействии сорняков, но кто их слушал?

«Почему «сорняки» и «некультурные» растения? Что за неравенство? Мы все одинаково зеленые, в конце концов. И сами будем решать с кем вступать в отношения, а с кем нет».

Щупальце плюща нежно коснулось нашей малинки…

Она и раньше не была обижена вниманием. Например, крапивный куст предлагал свою защиту, но был грубым и колючим.

Второй кандидат на ее сердце представился, как «пырей ползучий».

Пырей принадлежал к роду завоевателей и очень гордился наличием фамилии – «ползучий». Собственная фамилия – большая редкость для огорода. Фамилии надо было соответствовать. Поэтому пырей ползал по всему огороду и завоевывал новые территории. Интересы подруги, ее переживания вояке были неинтересны. Малинка постоянно оставалась одна…

Плющ был совсем другим, он поддерживал, вникал, оберегал. Юной малине казалось, что он понимает ее даже лучше, чем она сама. Он никуда не убегал, был всегда рядом. Малина и плющ становились все ближе и ближе. Они рассказывали друг другу о «бывших». Плющ поведал о своей любви к царице огорода – крымской розе. Она так жестоко и коварно изранила его своими шипами… «То ли дело ты – нежная и беззащитная» – шептал плющ, обвивая малину…

«Надо давать урожай. В этом смысл нашей жизни. Мы созданы для этого» – трещали старые кусты, усиленно тянули соки вверх по стволам, наполняли почки, ловили каждую каплю воды, цеплялись за опоры, разворачивали листья, защищая завязь ягод.

«Ты никому ничего не должна. Ты так молода и прекрасна. Надо сначала пожить для себя и друг для друга» – шептал плющ.

«Живут в вонючем навозе и еще учат» – соглашалась малинка. За лето она не набрала ни капли веса, была такой же стройной и зеленой. Правда, чувствовала себя не очень, было грустно, непонятно от чего, и не хватало воздуха. Она не могла развернуть листья так, как хотелось, протянуть корешки. А плющ становился все ближе и ближе, обвивал и обвивал кольцами. Малина уже не понимала где ее стебель, а где плюща.

Однажды ночью она услышала знакомый шепот по соседству, те же слова, интонации, ответный смех. Плющ и юная, только что отделившаяся и поднявшая свой куст сморода…

Как же так, ведь он был с ней, полностью опутал ее стебель, побеги, скрутил листья. Может быть это сон? Состояние забытья уже стало для малины привычным. С усилием тряхнув верхушкой, поняла, что шепот плюща слышится со всех сторон огорода. «Он везде пускает щупальца, я всего лишь одна из многих, а не единственная, не избранница!» – осенило малину. Плющ услышал ее мысли.

«Ты – любимая, ты моя часть, мы одно целое. Но мы не имеем права замыкаться в себе. Вспомни, как тебя морочили и заставляли жить по косным законам, лишали свободы, указывали, кого любить и как жить. Чтобы было бы с тобой, если бы тебе не раскрыли глаза? Мы не можем бросить новую поросль на произвол отмирающих взглядов, оставить без поддержки» – шелестел плющ, стискивая малину. Малина задыхалась и ничего не понимала, она бы с удовольствием сошла с ума, если бы он у нее был…

…Хозяева готовили малинник к зиме: «Такой хороший сортовой кустик и ни одной ягодки – плющ придушил».

Когда от малины отодрали плющ, она без сил упала на землю. Ее подняли, привязали жесткой веревкой к холодной металлической опоре и обложили навозом… «Посмотрим – может быть, весной оживет». Жить малине совсем не хотелось…

Огород погружался в очередной долгий сон. Малине снился плющ…

…Весеннее солнце разбудило малину, она потянулась, отряхиваясь от сна. Вокруг ее куста поднимались вверх юные малинки – независимые и дерзкие…

«Немаркиза»

«Надо же было так меня назвать» – сердилась Анжелика, нехотя глядя на себя в зеркало. Будущие родители познакомились в кино. Сбежали с уроков из разных школ и районов и увидели друг друга на ступенях кинотеатра. Попасть можно было только на дневной сеанс. Вечером у билетной кассы доходило до драки. Они сразу стали сообщниками. У кино дежурили школьные патрули – завуч или директор и активные комсомольцы выглядывали «кинопрогульщиков».

«Побеги» с уроков приобрели массовых характер – по стране триумфально шествовала «Анжелика – маркиза ангелов».

Пара прогульщиков и будущих родителей Анжелики удачно прошла патрули и оказалась в мире королей, разбойников, сводящих с ума красоток алхимиков, бушующих страстей и приключений…

Возвращаться из волшебного мира не хотелось, все их последующие встречи, так или иначе, происходили в сказочной реальности маркизы Анжелики…

Другого имени для будущей дочери уже не существовало.

На последнем курсе создавшие семью, родители Анжелики красотой и статью были способны заткнуть за пояс всех аристократов авантюрного кинобестселлера Бернара Бордери.

Жизнь в общежитии, потом в крошечной съемной комнатушке, отделенной от хозяйской половины фанерной стенкой, не доходящей до потолка, уносила любовь, красоту, молодость и надежду. Распался мир королей и авантюристов, распалась семья им созданная…

Дочь унаследовала красивое имя, соответствовать которому было сложно, имея непропорциональную фигуру, тусклые волосы, длинный нос и близко посаженные глаза.

«Надо же, у таких красивых родителей такой некрасивый ребенок. Бедная девочка» – слышала Анжелика. Чувство такта у добрых людей заменяла жалость. Анжелика никогда не обижалась на правду. А это была правда – красота прошла мимо.

Зато интеллекта и жажды знаний Господь отвесил Анжелике двойную норму. Мать оставляла Анжелику в кроватке, с горшком и книжкой. В четыре Анжелика бегло читала. В шесть принялась за взрослую литературу. В шестом классе уже поправляла учительницу английского. Девочки с ней не играли, мальчишки даже не дразнили.

В десятом одноклассники поголовно держались на репетиторах и с ужасом готовились к экзаменам. Анжелика брала призы на олимпиадах и уже сама давала частные уроки.

В успехе вступительных экзаменов в вуз сомнений быть не могло. Имея блестящий аттестат надо было просто написать достойное грамотное сочинение.

…Анжелика была совершенно не готова к провалу. Редкая врожденная грамотность, начитанность, феноменальная память вкупе с железным характером исключали возможность ошибок в сочинении.

Анжелика потребовала объяснений. Приемная комиссия пошла навстречу и предоставила проверенную работу, всю испещренную неуместными знаками препинания. Анжелика поняла, что доказать свою непричастность к возникшим запятым невозможно. Ни одна экспертиза не взялась бы за доказательство авторства возникших почти после каждого слова закорючек. На нее смотрели добрыми глазами, выражали сочувствие, советовали поработать над синтаксисом и прийти на следующий год. Она и так недолюбливала педагогику, а после такой подлости искренно желала ей смерти.

Анжелика в последний раз взглянула на портрет пеликана, без наркоза разрывающего свою грудь, и захлопнула дверь в храм бескорыстной любви к подрастающему поколению. Рядом с пеликаном красовались портреты членов приемной комиссии, они немного вздрогнули от хлопка двери, но как всегда удержались на месте.

Как ни странно, Анжелика быстро нашла работу. «Подтягивая» английский в очень небедной семье, добилась многого, несмотря на просьбы старшего сына поменять репетитора и найти «что-нибудь менее страшное».

Глава семейства занимал солидный пост. «Королева мать» ценила достоинства мужа, терпела слабости и уверенно вела семейный экипаж, крепко держа в руках финансовые вожжи. Ей регулярно, по сложившемуся графику приходилось «увольнять» секретарш нестойкого супруга. На месте вышедшей в отставку помощницы тут же появлялась ее копия. Вкус у чиновника был постоянен. «Солярис» какой-то. Клонируют их что – ли?» – обреченно вздыхала мудрая супруга.

Анжелика была просто находкой, безупречной в своей безопасности. Глаза хозяйки излучали искренний восторг. На Анжелику обрушился ливень похвалы и комплиментов. Через неделю чаепитий «королева мать» и Анжелика знали все друг о друге, говорили на одном языке, вернее почти не говорили, что свойственно умным женщинам.

Главе дома была внушена, ни сразу, конечно, мысль, что иметь длинноногих и безголовых помощниц – дурной вкус и немодно. Помогло выдающееся головотяпство очередной красотки, вызвавшее такие последствия, простить которые было невозможно ни за какие длинные ноги.

Словом, Анжелика получила должность. В тот же день к ней вернулось школьное прозвище «Немаркиза». В делах начальника был наведен идеальный порядок, более того бардак и безделье постепенно, но неуклонно исчезали из всех отделов.

Анжелика никогда не доносила впрямую. Более того, сотрудника, действующего мимо интересов шефа, сначала пронзал взгляд маленьких острых глаз. Это был благородный предупредительный выстрел. Если зарвавшийся клерк не воспринимал предупреждения, его ждали гарантированные неприятности.

Никто не догадывался кто «греет» Анжелику, откуда она взялась и почему у нее столько власти. Одним только взглядом металлических глаз короткие юбки и шпильки в коллективе были отменены. Шеф заскучал. «Только попробуй ее уволить» – ультимативно прошипела Анжеликина покровительница.

Конечно, глава семейства иногда вздыхал по былым необремененным интеллектом красоткам, но был человеком дела, прежде всего. «Очень страшный кусок золота» – определил он для себя статус Анжелики.

Мозг Анжелики кипел. Она обсудила с «королевой матерью» вариант нововведений, который можно предложить наверх. Был риск обратного результата и риск был серьезен, но если пройдет – скачок вверх обеспечен.

Предстояло привести осторожного шефа к этому решению.

…Проект был подан настолько вовремя, что уже через несколько месяцев шеф «обживал» новый кабинет. «Не засиделась ли ты в помощницах? Пора, пора расти, жаль расставаться. Но мы не теряемся…»

…Во главе комиссии Анжелика входила в «дом с пеликанами». Пеликан обреченно повесил голову на грудь. Дверь в этот раз не хлопала, но портреты закачались.

Кошачьи сны

«…и нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» Библия. Бытие. Глава 2.20

Кошка упрямо, с чувством долга и правоты забиралась на ночлег в его кровать и ложилась в ноги. Ноги только назывались ногами, не чувствовали ни тепла, ни холода, ни боли, ни радости…