Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен

«Дело дрянь», – вяло подумал барон.

Мёртвый голос умолк. Пауза вновь оказалась долгой. Тишина зевала чуть слышимым хрустом челюстей. Дождь слюняво целовал окна, как старый маньяк юную деву.

София пребывала в неподвижности, потом ожила, как кукла, которую вновь завели, и произнесла:

- Вижу, что ваш разум слаб. Не понимаете слов Моих. Не можете вместить.

- Виноваты, – безразлично согласился Анри, вспоминая покаянные речи своего персонала.

- Хорошо! То есть плохо! Скажу проще. У Максима был дед, который писал умные притчи. Слушайте, может быть, так поймёте мудрость Сущего.

Неожиданно в голове барона зазвучал хрипловатый баритон старого академика. Он увидел, как Максим сонно прошептал:

- Это же голос деда.

- Тишина, а то выгоню всех прочь! – гневно сказала София.

Барон понял, что все слышат этот голос, который неторопливо произносил, словно читал текст:

Сказка о качелях

Один добрый человек не имел детей, но любил их. Вот и построил качели. Простое бревно, лежащее на перекладине. Красиво раскрасил в яркие краски. Пусть дети радуются.

Первым пришёл хороший мальчик Пётр. Он слушался маму, умел читать и сам умывался. Сел на край бревна, и сидел до тех пор, пока плохой мальчик Павел не взгромоздился на противоположную строну. Павел не слушал маму, обижал котят и плевал себе под ноги. Но качаться оказалось весело. То один взлетал к небесам, то другой. Но вот Павел, который очень не любил хороших мальчиков, потому что они зануды и плаксы, спрыгнул с качелей, когда Пётр был на самом верху. Хороший мальчик грохнулся и с ожидаемым воплем помчался домой. Павел принялся хохотать, от восторга хлопая себя по коленкам. Минуту смеялся, две, десять… Потом вдруг понял, что смеяться расхотелось, а играть не с кем.

Он отправился к Петру. И предложил:

- Пошли качаться. Больше не буду тебя обижать.

И они пошли. Но отбитая задница у Петра побаливала. И теперь он спрыгнул с качелей в самый неподходящий момент. Павел грохнулся, но реветь не стал, а отлупил приятеля.

Несколько дней качели стояли брошенные.

Однажды добрый человек сидел на краешке бревна и с грустью думал, почему никто не играет на его качелях.

Тут подошли Пётр и Павел.

- Почему вы не качаетесь вместе?

- Потому что Павел драчун и плохой мальчик, – сказал Пётр.

- Он сам плакса и пакостник, – возразил Павел.

И оба спросили:

- Вот вы – добрый человек. Кто из нас больше достоин качелей?

Задумался добрый человек и наконец сказал:

- Моим качелям всё равно, кто на них сидит. Плохой или хороший, добрый или злой. Моим качелям нужно только равновесие.

Но дети не поняли ответ.

- У вас неправильные качели, – сказали они и ушли.

Поскольку никто больше не катался, доброму человеку пришлось снять своё бревно и распилить его на доски.

Сказка закончилась, голос замолк, Некоторое время слышался шорох, как от завершающейся записи. Хотелось укрыться одеялом, лечь на бок и смотреть тяжёлый сон дальше. Барон изо всех сил будил себя.

Вновь на неподвижно застывшем лице Софии начали шевелиться губы.

- Вы сломали равновесие. Одна часть внутри вас жаждет уничтожить другую. Половина мира хочет, чтобы исчезли иноверцы, другие желают истребить религиозных фанатиков. Одни ненавидят богатых, другие терпеть не могут голытьбу. Премудрые презирают дураков, тех тошнит от умников. Восемь тысяч лет Каин убивает Авеля. Раньше брат просто душил брата, а сейчас использует ракеты и танки. Все жаждут побоища, но это и есть апокалипсис. Это вы создаёте Конец Света своими желаниями. Вы просите – и дано будет.

Гроза за окном стихла, перестали сверкать вспышки молний, словно где-то в небесах перестали баловаться выключателем. С наружи лишь монотонно шелестел дождь шаркающими шагами подкрадывающейся армии. Когда на дворе ненастно, в доме должно казаться теплее и уютнее. Но в комнате похолодало и сгустился мрак, тепло и свет затягивались невидимым сквозняком сквозь плотно запертые окна во тьму внешнюю. Да и дышать стало трудно, будто из помещения незаметно выкачивали воздух. Люди стеснились вокруг стола. Возникло впечатление, что за спиной комната раздвинулась, ушла в бесконечность, туда, где шумели тёмные деревья, изгрызенные непогодой.

Неожиданно тревожно зазвучали монотонные гудки охранной сигнализации. Змеиный шорох раздался со стороны окон, это опускались бронированные жалюзи. Их мышиный серый цвет затянул комнату в безжизненную внутренность сейфа. Где-то лязгали стальные засовы. Звуки исчезали, оставались снаружи. Дом ожил и хищным зверем разминал мышцы, готовясь сожрать любого незваного пришельца. Ловушка захлопнулась, но кто кого поймал – непонятно.

Андрей, как спросонья, нервно вскочил. Остальные заторможенно повернулись к барону. Их глаза были мутными, рыбьими. Так смотрит человек, находящийся под гипнозом. Вадим зевнул, все послушно повторили.

Безмятежным и ярким оставалось только сияние вокруг божества.

Что происходит? Лучшие маги мироздания сладко дремлют, а на замок только что напали. Анри наклонился к селектору, там разнообразно подмигивали красные кнопки.

Секретарь появился мгновенно:

- Что случилось?

- Выясняем. Пока непонятно.

София поморщилась:

- Успокойтесь. Ложная тревога. Ваши компьютеры ненадёжны, но много о себе воображают. Выключите их все!

- И систему охраны?

- Всё. Маловеры! Пока Я с вами, волос с головы не упадёт без Моего ведома.

Барон поспешно кивнул секретарю:

- Исполняйте, отключите!

- Совсем?

- Полностью!

События развивались странно. Успокаивало, что, кроме компьютеров, замок охраняли старые добрые колдовские ловушки. И их никому не обойти. А электроника – так, модная игрушка.

С тихим шелестом поднялись жалюзи. Мерцающий красными огнями селектор мгновенно умер, и назойливые гудки сигнализации прекратились.

Все сидели слегка ошарашенные, вспоминая, о чём шла беседа.

Барон почувствовал, что обуявшее его оцепенение отступило. Наверное, мозг мобилизовался во время тревоги. Бывает, что неприятное событие помогает. А то бы так и клевал носом до самого Конца Света. Нельзя терять нить разговора.

София безжизненным жестом поправила волосы:

- Надоели ваши страхи, вражда, ненависть, кровавые помыслы, предательство. Если буду ждать, пока на земле прекратятся войны, боюсь, не доживу.

Неожиданно она улыбнулась. Улыбка походила на гримасу, уголки губ растянулись, обнажились зубы.

Барон не торопился со словами – следовало пробудить сознание остальных. Сбросить охватившее всех колдовское наваждение и правильно направить русло беседы. У Максима было неплохое начало.

Анри попытался проникнуть в разум сотрудника. Наткнулся на преграду. Поискал прореху в защите и наконец нашёл крохотную, едва заметную щёлку. Здесь тонкой нитью наружу шла эмоциональная связь с Софией. Микроскопическая слабина, но туда можно было пролезть. Внутри мозга царствовал безмятежный полумрак, тихо сопели дремлющие думы. Нашёл нужную мысль, разбудил и легонько подтолкнул к выходу.

Максим слегка встрепенулся и, спотыкаясь, будто читая по бумажке, произнёс:

- Очень по-человечески – чуть что не так, сразу под нож.

Лишённая эмоциональной окраски фраза никого не зацепила, а сразу сгинула под столом.

Однако божество сочло нужным ответить:

- Апокалипсис – это очистка и перезагрузка системы. Человеческая история намного больше, чем вы представляете. Такие события уже случались… Пока дерево плодоносит, за ним ухаживают. Перестало – срубают и бросают в огонь. Потом сажают новое.

Барон по-прежнему молчал. Его разум ожил и сконфуженно извинился за минутную слабость.

Показалось, что все предметы в комнате – мебель, шторы, люстра – осторожно прислушиваются к разговору. Изнутри рыцарских доспехов, дрожа от возбуждения, вылезла наружу вековая пыль.

- Вам же было сказано: «Не заботьтесь о завтрашнем дне». Завтра Я наложу руку Мою на этот мир, и он мгновенно перестанет существовать. Больно не будет! Раз – и готово. – В её глазах милосердия было не больше, чем во взгляде акулы.

Теперь барон аккуратно вполз в сознание Ольги, чтобы разбудить и спровоцировать на лёгкое хулиганство.

Раньше та бы завелась с полоборота, но сейчас Ольга лишь вяло заметила:

- Цинично стирать нас, как надоевшую компьютерную игрушку.

- Не зли Господа Бога твоего. Вы – моя мысль, выдумка. Если бы персонажи книги не разрешали автору закончить ее, в библиотеке стоял бы один-единственный том.

Барон вновь мысленно подтолкнул Ольгу, она широко открыла глаза, покраснела и вдруг прикрыла веки, откинувшись спиной на кресло. Показалось, что тихо захрапела.

Где-то вдалеке вновь отчаянно завыл сигнал тревоги.

Барон почувствовал, как сердце резко качнуло волну крови и та грозным цунами промчалась по организму, покалывая кожу.

Где-то под потолком хрюкнуло, и всех окатил холодный душ. Он продолжался короткое мгновение. Только чтобы взбодрить, но не промочить насквозь. Все вскочили, ожидая полновесного водопада. Человек всегда готов к худшему. Но в данном случае потопа не случилось, лишь распахнулась дверь и вбежал секретарь:

- Не волнуйтесь. Это пожар.

- Что?!

- В смысле пожарная сигнализация. Она работает, хотя полностью отключена, как вы велели. Даже обесточена.

- Где-то горит?

- Нет. Всё в порядке. Никаких возгораний. Слава богу!

- Спасибо, – отреагировала София. – Чертовщина какая-то у вас в замке творится, барон.

- Виноват.

Механический вой захлебнулся и смолк, словно его ударили.

Селин молча поправляла причёску. Откуда-то появились махровые салфетки. Женщины принялись отряхивать платья, вытирать руки и лица. Все будто проснулись после тяжёлого сна. Обычная суета выглядела победой над колдовским наваждением.

Странно. Две тревоги подряд не могут быть случайными. Или могут? Кто-то или что-то пытается вмешаться. Вряд ли это люди. Тогда что? Если взять просто факты. Их усыпили и сразу разбудили. А может быть, не так. Сначала одна сила одурманила, а другая – спасла, вытащила из гипнотического забытья.

Вадим подошёл к окну. Похоже, ничего подозрительного не обнаружил и вернулся на место. Ольга стояла, покачиваясь и перенося вес с носков на пятки. Она раздражённо смотрела на невозмутимо сияющую Софию. Андрей принялся резво протирать стол и стулья.

Анри почувствовал, как беспричинное возбуждение охватило мозг. Энергия переполняла. Тело дрожало от нетерпения. Без тремора остался только нос. Хотелось что-то сделать, резкое и незабываемое. Например, вскочить на стол и сплясать вприсядку. Говорят, русские так часто поступают. Стоп! Это не его собственные мысли. Кто-то манипулирует его сознанием. Не стоит плясать под чужую дуду. Он полностью закрыл свой разум. О такую защиту даже носорог расшиб бы голову. Но, к удивлению, лихорадка уменьшилась лишь слегка.

Вадим нервно барабанил пальцами по столу. Ольга закончила покачиваться, и от её неподвижности стало жутковато. Может быть, их разум тоже кипятят.

Анри хлопнул в ладони и заявил:

- «Помни про обеды», – сказано в Библии. Пройдём в столовую и продолжим разговор за едой и бокалом шампанского. И ничего не говорите!