Старый дом

Петр Синани
Старый дом

У многих есть старая дача. Такой старый, от дедушек и бабушек доставшийся, дом. Вот так приезжаешь, бывает, зимой на дачу, вокруг никого, все летом приезжают, тишина. Пролазишь через сугроб к калитке. Греешь замок, открываешь и идёшь к дому. Он стоит такой темный, холодный, одинокий и даже не смотрит на тебя. Заходишь на крыльцо, чертыхаясь открываешь замок и с какой-то попытки открываешь дверь. Всё, ты внутри. Идёшь по дому, всё скрипит, всё замерзло, темно. Включаешь свет, вроде как немножко жизни появилось. Подходишь к печке и начинаешь её медленно растапливать. Сперва греешь трубу, потом собственно печку. Медленно, медленно она оживает. Робко так начинает потрескивать, потом живее, живее. Процесс пошёл. Пока она греется, разбираешь вещи, подкидывая медленно дрова. Дом оживает. Через какое-то время, выйдя на улицу и оглядываясь на дом, ты уже видишь не брошенный 100лет назад холодный замок, а живой, теплый дом, который тянет к себе, который уже родной. Надо то всего 2–3 часа.

Когда-то, в 90е годы, мы с другом ездили от общества ВООПИК восстанавливать один монастырь. Ну немного поработали, а потом нас повели на ночёвку в соседнюю деревню, там у них деревенский дом был в собственности. И вот мы идём такие, человек 7, по зимней дороге. Темно, дорога петляет, а наверху петли деревня и дом, на отшибе, в который мы идём. Дом старый, деревенский, с сенями, хлевом и всеми делами. Да и печка там русская с большой лежанкой. Идём мы, дом приближается, темный, холодный, чужой. В общем пришли, включили свет, растопили печку. Сели, поужинали, поболтали о том, о сём. Мы все друг друга первый раз видели. Все вроде опытные мужики, с нами был даже один деревенский, послушник из монастыря. Ну говорить было особо не о чем, все трезвые, не за тем приехали, легли спать. Я быстро заснул, но не на долго, часа через два, проснулся. Какое-то беспокойство меня одолело, тревога. Все спят, посапывая и похрапывая, а мне не спится. Что-то не так, а лень вставать, прям как придавило меня к постели. Вдруг слышу мужик в соседней комнате встал, пошаркал ногами, одевая ботинки, и пошёл к печке. Подошёл, нагнулся и упал. Я не видел, но звук такой, как буд-то мешок с картошкой упал с печки. Что-то не так, надо пойти посмотреть, а лень. Лежу жду, все спят. Ладно, думаю. Пойду. Встал, оделся, иду. Около печки действительно кто-то лежит. Нагнулся, пощупал. Лысая голова, наша вроде, был у нас такой. Стал выпрямляться и потерял сознание.

Дальше стали просыпаться остальные наши, забеспокоились, чего-то люди падают. Вытащили нас на улицу, потом сами попадали. Мы очухались, вытащили их, проветрили дом. В общем угорели мы. В русской печке под лежанкой большая топка, видно не уследили, когда закрывали трубу. Видно что-то осталось. Спасло нас то, что у первого мужика были проблемы с сердцем, начало колоть. Он понял, что что-то сильно не так, и пошёл посмотреть, а может за лекарством, в общем упал, побудив меня к действиям, а так бы нашли семь трупов утром.

Спать больше как-то не хотелось, дождались утра и пошли обратно в монастырь. А монастырь тот был построен на месте, где родился Сергий Радонежский. Может это он нам помог, ведь чудо случилось. Задумался я, весь день пребывал в мыслях о бренности бытия и о том, что ничего просто так не бывает, видимо что-то должен я сделать на этой земле, а может не я, а кто-то из тех, кто был со мной в эту ночь. Разбирая завалы и складывая мусор на территории монастыря, мы все были немного пришибленные, а главное, что нам предстояла ещё одна ночь в этой избушке. К вечеру, сдав рукавицы и телогрейки, мы собрались и пошли к дому. Быстро темнело, на небе плыли облака, подсвеченные вышедшей луной, а она в эту ночь была полной. Полнолуние. Страшновато. Мы шли по заснеженной дороге среди сугробов, а на холме виднелся наш дом. Тёмный, неосвещённый, зловещий. Мы все молчали. Пришли, опять растопили печку, поужинали. Трубу решили вообще не закрывать, но всё равно, мой товарищ пошёл спать в неотапливаемые сени. Набрал одеял, спальников и улёгся спать на соломе. Остальные же разлеглись по своим местам. Не спалось, виделся преподобный отец Сергий, огонь небесный и почему-то мама. Все говорили, что бояться нечего, и я не заметил, как заснул.

Утром за нами приехал автобус, и мы поехали в Москву. С нами ехал тот самый послушник, что с нами ночевал, его переводили в другой монастырь. По дороге выяснилось, что поезд у него только на следующий день, и ему в Москве негде ночевать. Я пригласил его к себе. Разложил ему раскладушку, он помылся и стал смотреть телевизор. Так хохотал глупым шуткам, вроде передача Аншлаг шла. Говорит, телевизор очень редко видел, в монастыре не было. Утром он поблагодарил меня и уехал.

Кто знает, может ради этого мне была сохранена жизнь, а может не только. Кто знает.