Нора

«Не знаешь? Шедеврально! — Он издал странный звук. — А я знаю. Потому что я кролик». — «Что?» — «А то! Алиса полезла в нору не просто за кроликом, а за королевским слугой. Ясно? Но до того, как она провалилась в нору, этот слуга казался ей самой обычной зверюшкой из тех, которые в сельской Англии прыгают под каждым кустом. Понимаешь, куда я клоню? Прежде чем очутиться в норе, Алиса была своенравной и озорной, но обычной девочкой, а в норе она стала кем-то другим, и началась совсем другая история. Кролик же по характеру работяга. Хотя нет, скорее не работяга, а менеджер среднего звена. Задавака такой, высокого о себе мнения. Это видно по иллюстрациям, кстати. Короче, Алиса совершенно забывается в своих мечтах и фантазиях, и из этого вырастает неплохое приключение. А в твоей истории, по аналогии, я — кролик, которого ты увидела после того, как выбралась из норы». Я не понимала практически ничего из того, что говорил этот человек. Но он, нимало не смущаясь, продолжал без остановки: «Но ведь твоя-то история другая. Никакого кролика „до“ не было. Вместо кролика — вот этот. — Он указал на яму. Ладонь той руки, которую он просовывал в отверстие в бетонной стенке, чтобы поиграть с ребенком, теперь была такой же бледной, как и другая. — Нелепая зверюга… Может, тебе будет легче, если мы назовем его как-нибудь? В принципе мне это до сих пор было совсем не нужно. Но теперь нас двое, и, вероятно, будет удобнее как-нибудь его называть. Я вижу, что тебе хочется поговорить на эту тему. И знаешь, не надо ничего гуглить в интернете. Мы сами сейчас придумаем, кто он. Хотя, вообще-то, если тебе интересно мое мнение, у нас много и других тем для разговора. Мы же с тобой два взрослых человека, не какой-нибудь там соседский пупс. Ой… Дружище, прости! Ты не пупс, ты мужик, настоящий мужчина. Итак, о чем это я? Да, название. Ты что-нибудь придумала?»

«Я?» — «Ну конечно. Ты же в эту нору провалилась! А если бы ты не смогла оттуда выбраться, что тогда? Жила бы там долго и счастливо?» Он посмотрел на меня, белки его глаз были устрашающе-белыми. «Не могу придумать». — «Это же просто название, типа имя… вот тебя как зовут?» — «Асахи», — сказала я после секундного колебания. «Асахи? Звучит как название сигарет, которые еще в прошлом веке перестали производить. Прекрасно! Решено, мы будем звать его Асахи». — «Что?!» — «Шутка. Я пошутил. Короче, придумай ему имя. Это будет твое домашнее задание. Если ты ничего хорошего не придумаешь, придется кинуть тебя в эту яму и закрыть крышкой. А сверху еще бетонную плиту положить!.. Прости, я опять пошутил. Ты испугалась? Извини, я и сам напуган — уже сто лет не разговаривал ни с кем старше младшего школьного возраста». — «В каком смысле? Вы что, не разговаривали ни с мамой, ни с братом?» — «Именно в том смысле, в каком я и сказал. Мы с матерью не разговариваем, но я ее постоянно слышу. Сюда выходит кухонная вытяжка. Мать все время зовет тебя Аса-тян, поэтому я не знал, как тебя зовут. Я думал, может, Асако или Асами. И я никогда не слышал, чтобы ты отвечала. Я даже решил, что ты немая, представляешь? Но теперь я вижу, что это не так. Кстати, мать, кажется, в последнее время заметно поправилась, да? Судя по одежде, которую она вывешивает на просушку после стирки, она, как минимум, решила занять первое место в чемпионате по сумо».

Кстати. А чем он питается? Где берет одежду, обувь? На что живет? Я хотела задать ему все эти вопросы, но не решилась. Тут он пару раз хлопнул в ладоши и сказал: «Ну что ж, в путь! К реке! Я тебя провожу в ознаменование нашей новой дружбы. Река тут у нас замечательная. Заодно покажешь мне нору, в которую ты провалилась. Хочу увидеть ее своими глазами. Знаешь, это на самом деле опасно, — может, нам надо ее засыпать. Что будет, если в нее упадет какой-нибудь ребенок? Ему ведь оттуда не выбраться. Погоди, я только сполосну лицо!» У входа в сарай стояла раковина. Мужчина открыл кран, набрал в ладони воды, плеснул в лицо. После этого утерся какой-то тряпочкой, висевшей над раковиной. «Умываться надо часто… А то весь липкий становишься. Это колодезная вода, ее накачивает сюда насос. Хорошая холодная вода. И кстати, вкусная. Правда, санинспекцию она не прошла, но кого это волнует — пью ее только я. Но я с самого начала не собирался жить долго. А тебе лучше не пробовать. Или все-таки хочешь глоточек? Хе-хе. Да шучу я, шучу. Зачем тебе эта вода? Ты же можешь все, что хочешь, купить в магазине. А вода у тебя и в кране питьевая. Ну, все. Теперь мы готовы. В путь! Где эта нора?» — «У реки, по дороге к комбини». Едва я это сказала, он ринулся вперед, будто боялся потерять время. Я с трудом поспевала за ним. Мы шли мимо соседнего участка. В доме семьи Сэра занавески на окнах были задернуты. «Слушай, а как тебе удалось выбраться из этой норы? Она была глубокая? Ты знаешь, что чем глубже нора, тем она прохладнее. А зимой, наоборот, теплее. Видела бы ты этого зверюгу, когда он копает! Грязь летит во все стороны. Очень зрелищно! Тебе все-таки повезло. Бывают такие глубокие норы, что оттуда выбираются только на тот свет». — «А как он сам выбирается?» — «Со стороны это выглядит смешно: он весь извивается и как бы вывинчивается из норы попой вверх, упираясь лапами в одну стенку, а хребтом — в противоположную… Погоди-ка, ты что, тоже так из норы вылезла?!» Я покачала головой.

Мы выбрались по узкому проходу из-за дома и пошли на ту сторону участка, где дедушка до сих пор поливал палисадник. Он увидел нас и застыл, открыв рот. Я была уверена, что он смотрит не на меня, а на моего спутника. Дедушка не сказал ни слова. Тень от шляпы скрывала его глаза, но было видно, что он не улыбается как обычно. Шланг в его руке повис, вода выплескивалась на резиновые сапоги. Мужчина махнул дедушке рукой. Тот в ответ потряс кончиком шланга. Дедушка реагирует! Значит, они наверняка родственники. Этот мужчина наверняка брат моего мужа. Нужно ли просить дедушку не говорить никому, что он видел нас вместе? А если он расскажет свекрови? Будто не замечая моей нерешительности, деверь заговорил: «Цикады в этом году как с цепи сорвались. Ужас». Стоило ему это сказать, и в тот же момент, будто по заказу, вокруг нас со всех сторон зазвенели с утроенной силой бурые цикады. «У меня в сарайчике все отлично слышно. Весь этот звон и трескотню. Иногда мне начинает казаться, что я сам превратился в цикаду». Деверь зашагал к калитке. Я посмотрела на дедушку. Он стоял с опущенным шлангом посреди палисадника — какой-то подавленный, похожий на тень. Из шланга продолжала литься вода. «Невестушка, а у тебя не звенит еще в ушах от цикад?» — «Они громко звенят, но я думала, что здесь всегда так…» Деверь хрюкнул от смеха: «Х-ха, ты, небось, думала, в этой глуши иначе и быть не может, да? Но поверь мне, нынешнее лето для них особенное». Я уже пожалела, что не взяла зонтик от солнца или хотя бы панаму. На улице было безлюдно, на участках у домов тоже никого. Как если бы существовал какой-то негласный закон, запрещающий выходить наружу при свете дня. А может, и правда есть такой закон, как знать. Или здесь просто никто не живет? Только я, мой деверь, дедушка и цикады. «…Он как-то не сошелся с местными. Да и вообще, насколько я понимаю, ему никто не нужен. Все время сам по себе. Натурально одинокий волк. Хоть он и не волк на самом деле». Деверь продолжал говорить. Иногда цикады заглушали его голос, но общий смысл сказанного я улавливала.

«А куда смотрит служба отлова животных? Пусть сделают что-нибудь», — сказала я. «Служба отлова? — Деверь уставился на меня, глаза его округлились. — А что она может сделать?» — «Ну… отловить… его». — «Зачем? От него же никакого вреда». Я подумала, что рыть норы, в которые если провалишься, то не выберешься, — это вред, и еще какой. Но поделиться этим соображением я не успела. «Пусть служба отлова лучше бездомными кошками займется. Тут целая стая вокруг дома бродит, причем они думают, что наш сад — это не наш сад, а их лоток с песком. Пару лет назад одна из этих тварей родила котят в нашем гараже и сбежала, бросив их на произвол судьбы! Это вообще как? Очень быстро прилетели вороны, которые почуяли легкую добычу. Мне пришлось целый день стоять у гаража и отгонять ворон от несчастных котят. Кошка эта так и не вернулась, между прочим. Где ее родительская сознательность? Как можно быть такой безответственной? Теперь я гоняю кошек, где бы они мне ни встретились. Уверен, со стороны это выглядит, будто я совсем свихнулся, но от кошек и правда одни неприятности».

«То есть вы хотите сказать, что его просто не замечают?» — «Кого?» — «Ну… э-э… зверя». «А я говорил тебе — его нужно как-то назвать! Впрочем, в любом случае это ничего не изменит. Люди и дальше не будут обращать на твоего зверя никакого внимания. Как знать, может, они вообще его не видят. У людей с этим совсем плохо. А ты как думала, невестушка? Звери, цикады, лужицы растаявшего мороженого на земле, сосед-хикикомори. Похоже, что большинство людей не видят того, чего не хотят видеть. Это и тебя касается. Есть много такого, чего ты тоже не видишь». Когда мы дошли до реки, деверь принялся скакать по дороге из стороны в сторону. Ни один человек в своем уме не стал бы вытворять такое. Возможно, у свекрови и мужа действительно была причина скрывать от меня его существование. «Бедный, бедный зверь, все это время он приходил сюда, и рыл, и копал — один-одинешенек. Я наблюдаю за ним уже много лет, но он совершенно не меняется — не растет и не худеет. Ничего не знаю о его возрасте и понятия не имею, сколько он еще протянет. Он всегда выглядит одинаково. И единственное его занятие — рыть норы и заползать в них, чтобы потом выбраться оттуда и опять повторять все с начала. Может быть, в этом мы с ним немного похожи… То есть я, конечно, слегка постарел, но, вообще, за те двадцать лет, которые прошли с тех пор, как я переехал в свой сарай, ровным счетом ничего не изменилось. Разве что лица девушек на обложках журналов комиксов да выбор готовых закусок и быстрой лапши в нашем комбини. Представляешь, у них теперь есть сычуаньский тофу и лапша быстрого приготовления с момордикой по-окинавски. Правда, в какой-то момент они стали брать деньги за салатную заправку. А вот раньше было бесплатно». Я не знала, что ему ответить. Деверь совсем не потел. Казалось, он вообще не чувствует жары. Лицо было все таким же бледным. Ни намека на загар. Наверное, в его сарае есть кондиционер, иначе бы он там умер от теплового удара. А может, он уже привык к такой погоде. Закончив разговор, деверь стал продвигаться вперед совсем удивительным способом: он прыгал с места как можно дальше, а приземлившись, энергично топал по земле. Я старалась не отставать, но это было непросто.

Когда мы вышли на берег реки, я увидела знакомые заросли. Душный травяной запах наполнил ноздри. Отсюда была видна небольшая, полностью лишенная растительности прибрежная песчаная полоса, усыпанная камнями. Раньше я ее не замечала. Может быть, из-за вчерашнего ливня река казалась более полноводной. Вода в ней совсем не выглядела мутной, даже наоборот. И хотя в непосредственной близости от жилых кварталов редко увидишь в реке прозрачную воду, сегодня — как если бы мы вдруг очутились в верховье реки, у самого ее истока, — вода была чистой, прозрачно-изумрудной. Деверь показал куда-то рукой. В высокой траве я заметила маленькую девочку в желтой панамке. Вот она подскочила, прыгнула в' реку и, поднимая фонтаны брызг, двинулась вниз по течению. Птица, которая вышагивала по воде, поднялась в воздух и улетела. Я застыла на месте, наблюдая за чересчур энергичным барахтаньем девочки. В какой-то момент она окунулась с головой, — видимо, кое-где река была глубже, чем казалась. Панама слетела с головы и покачивалась на речных волнах. Но вот девочка снова появилась над поверхностью воды, потерла глаза руками и вроде бы даже улыбнулась.