Белые банты

Ну кобелина! Я невольно посмотрела ему на брюки в пах. Он как раз обернулся вслед убегающей секретарше и я заметила его круглый зад и вообще, что он хорошо сложен хоть и не высокий.

Тут за спинами зрителей образовалось движение, к стойке пробирались завуч и физрук. Завуч пылала негодованием, физрук начал стаскивать сопротивляющуюся училку и, перекинув ее через плечо, вынес несчастную из зала. Трудовик подошел к Рулевому и забрал у него туфли. Трусы он отдавать отказался.

— Из-за выбытия участника нам ничего не остается, как приветствовать победителя! — сказал Бармен, протягивая мне бутылку.

— Почему победителя! — раздался голос Рулевого, — Та дама сняла две вещи а эта только одну, пусть тоже снимает.

Блин, ну не трусы ж тоже ему кидать, вот скот. Я вынула из юбки край рубашки, завела руку за спину, расстегнула застежку лифчика без бретелей на спине, вынула его снизу и бросила его на пол. Большая грудь проступила через тонкую полупрозрачную рубашку.

— Ну теперь победитель очевиден, — улыбнулся бармен, — Позвольте просить вас вручить победительнице подарок, — он протянул Рулевому бутылку.

Рулевой подошел ко мне вплотную, посмотрел на просвечивающиеся полные груди, поднял лифчик лежащий у моих ног и тем самым поклонившись, подал мне и лифчик и бутылку.

После еще пары самбук мне захотелось покурить, я вышла на воздух и достала сигарету, зажигалки не было. Услышав щелчок сзади я обернулась.

— Как тебя сюда занесло? — Рулевой протянул мне зажигалку.

— Случайно, а ты я вижу офис выгуливаешь, — спросила я прикуривая, — Чем занимаешься?

— Перевозки.

— Дальнобойщик?

— Почти, — он убрал зажигалку в карман.

Проследив за ней взглядом я опять посмотрела ему в пах. Рулевой пристально разглядывал меня.

— Как тебя зовут?

— Ада, — конечно меня зовут не Ада, но обычно я представляюсь этим именем.

Он задумался и немного удивился.

— Ада это Авдотья что-ли?

— Ада это Адель, золотая Адель как у Климта, знаешь такого? Или дальнобойщики искусством не интересуются, — не знаю почему мне хотелось его как-то задеть.

— Понятно.

— Что понятно?

— Что золотая, но не Адель, — он бегал взглядом по мне.

— Хорош пялиться!

— Знаешь, когда я учился в школе, я был влюблен в одну девочку…

— Да ну! — демонстративно вытаращив глаза, я опять цапнула его.

— Я пошел в школу где никого не знал и увидел ее на линейке, она была с такими же огромными бантами, и от солнца золотая, — продолжал он задумчиво, пропустив мимо ушей мои цепляния.

— И что потом?

— Она меня так ни разу и не заметила, я мелкий был, у нее была своя компания пацанов.

— Я тоже любила в футбол поиграть с мальчишками, но пас давала только одному, который конечно мне больше всех нравился.

— Естественно.

— Ну а когда подросли?

— А родители опять переехали, когда я был в седьмом классе, больше я ее не видел, только вспоминал.

— И что, банты теперь тебя заводят? — я взяла развязавшуюся ленту банта в кулак и протянула ее через нее, — Без них не встает?

— Встает, у меня много тестостерона, — он подошел ближе, взял меня за зад и, притянув к себе, посмотрел на грудь, — Зачем лифчик надела?

Уперевшись в что-то твердое я почувствовала, что действительно, тестостерона у него возможно даже перебор.

— Ты блин озабоченный! — я толкнула его в грудь и отцепила руку с моего зада, — Дальнобойщик! — выбросив сигарету я ушла в ресторан хлопнув дверью, хотя мне было приятно его внимание, тем более что возбуждающие флюиды от него так и шарашили.

Коктейли сменялись молниеносно, Анька рассталась с очередным молодым человеком и теперь требовала поддержки и утешения. Мы шли прям по коктейльной карте, мешая все что только можно и нельзя, дойдя до ее конца, бармен понял, что второй круг мы не пройдем и что эту лавочку пора прикрывать.

Я осмотрелась по сторонам. Училки уже ушли и их столы разобрали. За столами рулевого оставалось несколько человек, но его самого не было, не знаю, обрадовало меня это или расстроило.

Наташка осталась выяснять отношения с барменом, а я пошла проводить Аньку до такси. Она уже совсем не вязала лыко, я наверно тоже, но мне всегда кажется что я трезвая, видимо по этому никогда не могу вовремя остановится.

Анька хорохорилась, хотела сначала отправить меня, но я убедительно распахнула перед ней дверь машины, чтобы у нее не осталось выхода. Анька была в белом кожаном плаще, она уже завела одну ногу в салон и тут, вместо того чтобы сесть в машину, промахнулась и села рядом с ней на дорогу, — Блин! Не знаю сколько прошло времени пока я ее оттирала, объясняла водителю что она норм я не помню. Когда машина исчезла была глухая ночь, улицы пусты, по ним изредка шныряли такси. Надо было и мне вызвать себе авто, я долго оглядывалась, пытаясь вспомнить адрес ресторана, потом искала телефон, найдя который никак не могла правильно вбить пароль чтобы разблокировать.

— Может на фуре тебя покатать? — я услышала его голос со спины.

— А давай! — сказала я, как то резко устав и поняв, что телефон мне будет сложно разблокировать, а на улице не май месяц.

У него была красивая мощная машина. Панель горела уютным оранжевым светом, стало как то душевно и у меня открылось второе дыхание.

— Как тебя зовут, дальнобойщик?

— Густав, или кто там твою Адель написал.

— В интернете прочитал?

— Саша

— Мне кажется, Саша это самое распространенное имя! Каждый второй Саша.

— А у тебя тоже каждый второй был Саша? — он погладил меня по шее.

Адрес он у меня не спросил и ехал вообще непонятно куда.

— Куда ты меня везешь?

— Кататься … хочу произвести на тебя впечатление.

— А если я не хочу кататься? — сказала я, придавая слову кататься двойной подтекст.

— В фуру не садятся, если не хотят кататься, — подхватил он мою мысль расплываясь в улыбке.

— Ну ты себя адекватно оценивай, с дальнобойщиками катается только определенная целевая аудитория, — из меня как обычно поперло что-то мерзкое.

Улыбка скатилась с его лица и он уставился вперед на дорогу. Мы выехали на МКАД, он несся так, что у меня закладывало уши и казалось, что я в самолете и мы идем на взлет. Адреналин выделялся в лошадиных дозах, мне даже показалось что я протрезвела. На особо крутых поворотах я кричала, но крик его еще больше заводил и он ехал еще быстрее и резче. После очередного моего крика он расстегнул ширинку и посмотрел на меня вопросительно.

— Ты что?

— Тебе понравится, — он опять дотронулся до моей шеи.

— Держись за руль!

— Не буду, — он снял руки с руля.

— Придурок!

Впереди был крутой поворот развязок и, если не крутануть колеса, мы бы точно врезались в парапет и полетели на нижние ярусы с высоты многоэтажного дома.

Он смотрел на меня играя в «слабо». Я зажмурилась и закрыла лицо руками, но не через секунду ни через две мы никуда не врезались, я открыла глаза. Он держался за руль и сбавлял скорость, ширинка была застегнута.

— Прости, я не знал что тебе это не нравится.

— А что, остальные все прям тащатся когда им кончают в рот?

— Ты б сказала, я б не кончил в рот.

— А куда … на лобовое что ли? — представив это и на нервной почве я начала смеяться, он тоже.

— Прикол, парочка погибла потому что несясь на скорости 200 км-ч по развязкам МКАДа он кончил на лобовое и потерял управление, — смех перешел в истерику, я смеялась и плакала одновременно.

— Ты что, плачешь что ли?

— Нет, — сказала я уже по-настоящему рыдая, — Останови, я хочу в туалет.

— Но не на дороге же, у меня тут квартира рядом.

— Я не поеду к тебе.

— Да прекрати, ты же видишь я послушный.

Я вбегала в туалет уже из последнего терпения и, расслабившись, закрыла глаза. Нет, только не это, все начало крутиться вокруг, ко мне прилетел вертолет. Так всегда бывает, когда останавливается твое движение в пространстве, то начинается движение внутри тебя. Потолок поплыл, начало подташнивать, главное не закрывать глаза. От этого состояния есть единственное средство, это включить воду и смотреть как течет вода, цепляясь взглядом за ее движение. Так можно сидеть много часов, пока вертолет не улетит и не даст заснуть, хотя бы на пару часов, потому что сон алкоголика краток и беспокоен, а о том что будет потом лучше вообще не думать.

Туалет и ванна у него были совместные, ванна рядом меня манила, желание остановить это мутящее движение и лечь в воду звало в нее залезть.

Я лежала в ванне прям в одежде, которую уже не хватило сил снять, уцепившись взглядом за струю из крана. В ванну набралось много воды, белые ленты плыли рядом. Он распахнул дверь.

— Да ты заснула что-ли, я тоже хочу!.. блин! — увидев эту картину он задернул шторку, я услышала еще одно журчание: — Вижу ты нагулялась.

Не в силах произнести не звука я даже не препиралась, это такое чувство, как будто тебя прибило к планете, гравитация которой тебя вот вот раздавит. Если бы сейчас реально потолок стал падать мне на голову я бы не пошевелилась. Переведя взгляд с струи воды на пол рядом где стояли его ноги, пол сука завертелся, я отдернула взгляд назад на струю.

Он отдернул шторку обратно, присел на корточки рядом и положил руки на край ванны, заглянул в мои пустые стеклянные глаза с каким-то пониманием того, что я сейчас ощущаю.

— Офелия, твою ж мать, — я слышала, но не реагировала, я цеплялась за воду, как балерина которая делая фуэте цепляется за точку в пространстве.

— Ладно, сейчас будем лечиться, — он пришел через какое то время с стаканом с непонятной жидкости.

Наверно я спала всего несколько часов, обычно так и бывает. Я была голая, волосы мокрые, что естественно, не думаю что он сушил меня феном, подушка была сырой и было ощущение что я лежу в луже.

Видимо комната в квартире была одна, он лежал рядом, закутавшись в покрывало, одеяло тоже было одно. Это не было похоже на квартиру в которой он живет, а скорее на какую-то съемную хату для разных случаев.

Меня начал пробирать озноб, тоже частый гость после бухача, колотило так, что зуб на зуб не попадал, а еще было совсем погано на душе. Страх, угрызения совести и чувство вины — вот что самое страшное после возлияний. Особенно когда ты не можешь вспомнить что было, от этого совсем страшно. Сейчас мне казалось, я помню все, ну или почти все, до того как я выпила ту жидкость. А еще мне жутко хотелось пить, что немудрено после такого адского сочетания ликеров. Решив поискать воду я попыталась сесть.

Вытащив руку из под покрывала, Саша похлопал по месту где я только что лежала.

— Да куда опять!

— Пить хочу, — обхватив себя руками я пытаясь унять дрожь.

Он вынул из-за подушки бутылку с водой.

— Уже что-то осмысленное … а то все бежишь куда-то. Я задремал, так потом на пороге тебя чуть отловил … вот бегала бы по улице сейчас голой.

За окном шел мокрый снег, я представила, что могла бы очнуться на улице. Меня уже как-то раз несли по зиме с застывшими сосульками волосами. Друзья потом рассказывали, что все думали, сломаются ли волосы, если до них дотронуться и что я скажу очнувшись с поломанными волосами. И тут я не выдержала и зарыдала.