Спаси моего сына

* * *

— А твоим дядям что, не вкусно?

Инга мотнула головой на охранников, с тоскливым видом ковыряющих разноцветные шарики мороженого.

— Вкусно, но эти дяди предпочли бы хорошую отбивную.

Дочь нахмурилась и отправила полную ложку в рот. На уголках её губ остались шоколадные усики. Она облизнулась и зачерпнула ещё порцию. Сперва поддался на уговоры Вики, теперь не сдержался перед этой малышкой. Поняв, что мы идём в кафе-мороженое знаменитой сети, Инга пришла в восторг. У прилавка тыкала во все лотки подряд, пока я не остановил её. Думал, не справится, но огромная порция, выданная продавщицей, её не смутила.

— Ты только маме не говори, что мы с тобой тут были. Хорошо?

— Она и тебя ругать будет? — с умным видом спросила чертовка. — Я один раз слышала, как она тебя ругает. Но ты не бойся, она потом всё равно хорошая становится. У меня мама самая-самая хорошая. Надо, чтобы у Игната тоже такая мама была.

Я невесело хмыкнул. Взял свою пиалу и, глядя на дочь, привалился к спинке стула. Наверное, надо. Всё бы было куда проще, признайся я самому себе изначально, что девка, которую я забрал у Королёва, стала мне нужной. Все семь лет, что не подходил к ней близко, видел её глаза. Последние наши гляделки — она, затаившаяся у сосны напротив дома, а потом адская боль в грудине. Пришла, дрянь, посмотреть, как наёмник её мужа меня прикончит. По крайней мере, так я думал до недавнего времени.

— А те дяди меня больше не заберут? — с осторожностью спросила Инга. — Один там был такой… — она поморщилась. — Самый плохой. Он на меня посмотрел и отвернулся. А потом отвёл на лавочку и сказал, что, если я уйду, он найдёт маму и сделает ей очень больно.

Я подобрался.

— Тебе он точно больно не сделал? Ты уверена?

— Уверена, — она снова взялась за мороженое. Облизала ложку. — Только немножко, когда затащил в машину. Вот, — продемонстрировала мне царапину на руке. — Но это ничего. Я один раз, когда мы с мамой ездили в парк…

Инга взялась пересказывать день из разряда «как я провёл лето». Взахлёб говорила о парке в Кисловодске и своих «подвигах», о горной речке, которую ей Вика разрешила потрогать «там, где не так булькает» и содранном о корягу локте.

— А потом к маме пристал дядя, — подтаявший шарик она зачерпнула целиком.

— Что за дядя?

— Самый обычный дядя. Да к ней часто дяди пристают. Она же красивая, вот и пристают.

Что ревность может быть такой острой, в жизни не думал. Чёрная и хлёсткая, она так и накрыла.

— А мама что этому дяде сказала?

Видимо, голос прозвучал очень жёстко. Инга покосилась с подозрением.

— А я не помню. Там были бусы красивые, но мама мне не купила, — горестно закончила она. — Ну и ладно, зато вот эту ленточку купила, — хотела показать на голову, но забыла про мороженое, и брызги полетели на стол. — Ой… Я случайно.

Я взял салфетку и вытер. Поняв, что ругаться я не буду, Инга забралась на диванчик с ногами и вдруг притихла. Ела молча, за считанные секунды растеряв былой энтузиазм. За минуту до этого я мог поклясться, что у них с братом нет ничего общего с той же откровенностью, как сейчас, что они похожи, как две капли воды. Глаза у дочери были точь-в-точь, как у меня на детских снимках, а вот черты лица она взяла от матери.

— Инга, — позвал и, дождавшись, когда она посмотрит на меня, поинтересовался: — Хочешь, купим тебе подарок? Можешь выбрать, что угодно.

— Прям что угодно?

— Прям что угодно.

— А можно я немного подумаю? Или нет, — она смешно замерла на вдохе. — Я хочу дом для кукол. Вот та-а-акой, — соскочила с дивана и показала рукой на уровне своей головы. — Нет, даже такой, — задрала руку выше, ещё и на носочки приподнялась. — И чтобы там мебель была. И ещё куколки с одеждой. Или… Нет, лучше платье, как у принцессы. Вот так чтобы, и юбка пффф, — крутанулась вокруг своей оси. Остановилась и посмотрела с вопросом и восторгом. Я усмехнулся. Инга вдруг стала серьёзной. — А ещё я хочу так, как ты сегодня делал Игнату, — сказала она неожиданно робко. Даже больше, чем дом и платье.

— Это как?

— Ты его сегодня взял и вот так подкинул. А я тоже так хочу. — Она подошла и протянула ко мне руки. — Пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста. Можешь?

Я встал и, подхватив её с пола, подкинул вверх. Поймал и подкинул снова. Инга взвизгнула. Я опустил её на пол и сделал вид, что отошёл, а потом вернулся, подхватил и подбросил ещё выше. Дочь завизжала громче, а когда я, поймав, прижал её к груди, восторженно вдохнула.

— Ещё! Ещё, пожалуйста!

Подбросил снова, потом ещё раз. Она смеялась и визжала, на нас косились посетители, официантка и моя охрана, но плевать было на всех. Наконец Инга устала. Откровенно говоря, я тоже. Посадил её рядом и потянулся за газировкой. Она перехватила мой стакан и сделала несколько больших глотков.

— Ой, как вкусно. — Улыбнулась она во весь рот. — Кажется, я даже писать захотела. Ты меня сводишь? Надо спросить у тётеньки на кассе, куда идти только. Я сама могу спросить.

Чёрт подери! Каким бы паршивым ни был день, эта девчонка могла доконать мёртвого. И рассмешить тоже.

Да, всю жизнь я мечтал иметь сына, но сейчас, глядя на кнопку, смотрящую на меня моими собственными глазами, понимал, что многого себя лишил. И не только себя. Её. Их.