Спаси моего сына

* * *

В зал регистрации я вошла, держа Захара под руку. Регистратор встретила нас улыбкой. Могла бы, цыганочку с выпадом бы сплясала.

— Ты снял весь Дворец бракосочетаний? — посмотрела на будущего мужа искоса.

— Всего на пару часов.

Усмехнувшись, покачала головой.

Месть — блюдо, которое подают холодным. Но месть в нашем случае не выход. Чего я действительно хочу — вернуть всё на свои места.

— Здравствуйте, — улыбнулась регистратор ещё шире.

— Добрый день. Мы бы хотели обойтись без проволочек. Где нужно расписаться?

— Ну почему совсем без проволочек? Я бы не отказалась от обмена свадебными клятвами. По-моему, в этом есть нечто… — щёлкнула пальцами. — Сокровенное, что ли.

— С тобой точно всё в порядке, Вик?

— Точно. Если не хочешь, не надо. Просто у нас свадьба. Надеюсь, что на этот раз замуж я выхожу за того человека.

Захар встал лицом ко мне. Я отругала себя за несдержанность. Эмоции потом. Как бы ни раздирало меня изнутри, нельзя давать себе волю. Представила лужайку у дома, Ингу и Игната, вертящуюся возле них собаку, даже услышала голоса.

— Хорошо. Ты права.

Голос Захара был тихим и глубоким, как и его взгляд. Сердце пропустило удар, а в груди стало тесно. В его глазах не было насмешки, напротив, возникло чувство, что то, что сейчас происходит между нами, важно для него, как ничто больше.

— Обещаю заботиться о тебе, Виктория. Обещаю беречь тебя и наших детей. Обещаю хранить тебе верность и делать всё, чтобы твоя жизнь со мной была счастливой. — Уголок его губ дрогнул. — Я не готовился. — Повернулся к регистратору. — Непредвиденная ситуация.

— Вы забыли самое главное, — деликатно намекнула она.

Захар нахмурился, опять повернулся ко мне. Весь этот фарс пора было заканчивать, но я ждала. Ненависть и ярость внутри стали холодными, затаились.

— Обещаю любить тебя, — сказал Захар ещё тише. — Несмотря ни на что: ни на прошлое, ни на будущее. Ты стала моей слабостью, но я не жалею об этом. Обещаю хранить свою любовь вечно, Вика, что бы между нами ни происходило.

Находясь на грани провала, я поглубже вдохнула.

— Я тоже обещаю беречь свою любовь. Обещаю быть тебе верной женой и хорошей матерью нашим детям. Обещаю заботиться о тебе и о детях, хранить уют в нашем доме.

И ещё я пообещала никогда больше не верить ему. Но пообещала это мысленно, и сама себе, а вслух сказала:

— Обещаю держать свои обещания перед тобой и перед небом.

— Прекрасные клятвы, — улыбнулась регистратор и подвинула к нам поднос с кольцами.

Захар надел кольцо на палец мне, я ему, и мы по очереди расписались в толстом журнале о регистрации браков.

В зале играл блюз. Едва слышный, он, тем не менее, разливался вокруг томностью и сдерживаемым ожиданием.

Захар обнял меня и посмотрел в глаза, потом на губы. Прикосновение было неожиданно мягким, поцелуй — чуть ощутимым.

— Блюз? — выдохнула я.

— Да. Подумал, что тебе он понравится больше, чем марш.

— А как же правила?

— Правила для того и правила, чтобы их нарушать.

Он поцеловал меня снова, теперь привычно — подчиняя себе и своим желаниям. И я опять стала терять себя. Сердце, тело, душа откликались на него, но разум оставался трезвым, как никогда.

— Ты всегда нарушаешь правила, — не сказала — констатировала, посмотрев ему в глаза. — Даже те, которые нарушать нельзя.

— Ты о чём?

— Да нет, — качнула головой с улыбкой. — Просто так. Подумалось вдруг.

Поцеловала сама и шепнула:

— Теперь домой. Нас там ждут.