Саид

– Конечно. Хорошая была работа. Ведь ты же был

одним из тех удивительных студентов, у которых и арабский, и персидский были в равной мере хороши. А персидскую поэзию ты знал как никто другой. Всё это замечательно. Но я боюсь, что во всех этих твоих планах по завоеванию моей студентки, нет роли, достойной меня. Так что позволь пожелать тебе спокойной ночи.

– Но я пришёл с конкретным предложением. И в нём нет и намёка на сводничество. Через пару месяцев в Вене состоится очень интересная конференция. Она, правда, не чисто востоковедческая, а посвящена вопросам мультикультурализма. Но выто хорошо знаете, что сейчас это модное словечко, за которым может спрятаться всё, что угодно. У вас в группе всего двенадцать человек. Давайте я зарегистрирую всех вас для участия в этом мероприятии. Вы можете стать одним из основных докладчиков. И я думаю, что в силу того, что мы уплачиваем вступительный взнос за каждого участника, устроители поймут ваше желание приобщить ваших студентов к международной практике обсуждения злободневных вопросов. Кто знает, может быть, вне Баку, в таком прекрасном городе, как Вена, мне удастся на ладить контакты с ней?

Тут меня начал разбирать смех.

– О боги! Более глупого и настолько затратного метода обольщения молоденьких девочек трудно даже себе представить. Неужели всё настолько серьёзно?

– К сожалению, да. И во всём этом виноваты только вы. Если бы не ваши провокационные методы преподавания, я бы не втянулся во всю эту ориенталист скую чушь и не погряз бы в болоте аргументов этой очаровательной мадмуазели. Ведь каждый раз, когда она пытается обосновать свою точку зрения, я начинаю чувствовать себя круглым идиотом.

– Это правильное ощущение.

– Да? Ну что же, вы сами меня спровоцировали. И я всё скажу. Без утайки. Вы думаете, что я не замечаю, какие восхищённые взгляды вы сами кидаете на неё. Вам кажется, что это всего лишь взгляд педагога, очень довольного ответом своей студентки. Вы даже не замечаете того, что в вас, при одном взгляде на неё, просыпается мужчина. Или замечаете, но не признаётесь в этом.

Вначале я хотел просто возмутиться. Отчитать этого мальчишку. Однако вдруг я чётко осознал, что именно это состояние постоянного восхищения заставляет меня с особой тщательностью готовиться к этим занятиям. Испытывать огромное чувство радости оттого, что я вновь увижу эти умненькие глаза на очаровательном лице и улыбнусь в ответ на её широкую улыбку. Тогда меня просто начал разбирать смех.

– А ты знаешь, всё же ты прав. Но ты можешь быть предельно спокоен. Я тебе не соперник. Да и шансов у меня намного меньше, чем у тебя.

Тут мы начали смеяться вдвоём. Это был хороший смех. Добрый смех.

– Всё же мне надо поблагодарить тебя. Если бы ты не втянул меня в эту аферу, то я так бы и не вылез из своей скорлупы.

***

Я с трудом уговорил родителей этой девушки от пустить её в Вену. Обещал беречь её и ограждать как от лёгкого флирта с мальчиками, так и от бесцельного шатания с ними по венским улицам. Она тоже дала им клятвенное обещание следовать за мной тенью. И мы поехали.

Сама конференция была очень интересной. Я встретил немало коллег из постсоветского пространства. Они очень удивились тому, что я вдруг решил вынырнуть из столь интересного мне средневековья и окунуться в какие-то проблемы современности. Всё было замечательно. Кроме одного.

Я так и не смог уберечь нашу Красную Шапочку от того, чтобы она не влюблялась в этого Серого волка, желающего съесть её, её бабушку, а, может быть, и ещё кого-нибудь в придачу. План её обольщения был вы строен с таким мастерством, что у неё не оставалось ни единого шанса на спасение.

Ещё в Баку наш ректор вручил мне билеты на ба лет. Всего два билета. Для меня и его избранницы.

– Сходите. Это очень красивый спектакль. Вам понравится.

Наши места располагались в середине первого ряда ложи. За пару минут до начала мой бывший студент вошёл и уселся рядом с этой мадмуазелью. В её глазах я не увидел ни капли узнавания. Неужели она за всё время обучения так и не встречалась с ним? Задумавшись об этом, я вдруг сразу всё понял. Он же был всего-навсего основателем этого университета. Ведь те, с кем сталкивались студенты, были всего лишь его наёмными работниками. Судя по всему, она видит его в первый раз и не знает, кто он.

Устроившись рядом с ней, он в антракте сообщил нам кучу информации об этом балете. Её не было даже в том толстом буклете, который мы приобрели. Очевидно, он очень хорошо подготовился. А ещё он много шутил, угощал нас какими-то пирожными в буфете. И легко переходил с русского на английский, с немецкого на арабский. И без того огромные глаза этой девочки становились ещё больше. Его персидский просто доконал её.

– Я была уверена, что все мужчины ненавидят балет.

– И вы абсолютно правы. Я его тоже ненавижу.

– А зачем же вы тогда пришли на этот спектакль? – Ну, это же не балет, а «Коппелия».

– Ну и что?

– А интрига здесь кроется в том, что француз, искрящийся юмором и желанием раздразнить всех и вся, может сделать из очень серьёзной немецкой истории ужасов феерическую комедию. Смешную и забавную.

– А при чём здесь это?

– Понимаете, в фольклоре есть два абсолютно разных песочных человека. Все верят в то, что, когда детям пора спать, добрый песочный человек засыпает им в глаза волшебный песок. Тот давит им на веки, и они тут же засыпают.

– Как интересно.

– Но есть ещё злой песочный человек. Он, как правило, приходит к детям, которые никак не хотят засыпать, и просто вырывает их глаза. А потом он скармливает их своим детям.

– Какой ужас!

– Согласен. Так вот, у Гофмана был именно этот злой песочный человек. Он и создал прекрасную куклу, в которую влюбился главный герой. А потом, когда он понял, что его возлюбленная – это просто раскрашенная кукла, он сошёл с ума и покончил с собой. Так вот, из всей этой мрачной мути французы ухитрились соорудить искромётную комедию. Два разных менталитета и два разных восприятия мира. Ведь это единственный балет, который является комедией.

Из здания театра мы вышли втроём. По его предложению мы поужинали в каком-то уютном местечке. А потом он очень и очень удивлялся тому, что мы живём в той же гостинице, что и он. И к тому же, что мы, оказывается, приехали на одну и ту же конференцию.

Она, как ребёнок, поверила во всё это. Всё-таки он оказался хорошим артистом. Когда утром все собрались на открытии конференции, он уже держал для нас два места рядом с собой. Вот как-то так, абсолютно естественно и гармонично сложилось всё, что задумал этот великий интриган. Он даже не сообщил этой девочке, что живёт в Баку.

Этот искусный манипулятор даже мне не сказал, что является одним из ключевых докладчиков на этой конференции. Она слушала его выступление буквально с открытым ртом. Потом попросила у меня разрешения и подошла к нему выразить своё восхищение. Но ей не удалось это сделать. Он буквально оказался в плену всех пираний, кто захотели поговорить с ним, что-то спросить, а может быть, просто коснуться его.

После всего этого эта девочка рыдала у меня в но мере.

– Он так и не обратил на меня внимания. Для него это просто один из обычных эпизодов в его яркой жизни. А я, как дура, влюбилась в него. До этого я вообще не предполагала, что такие люди могут существовать в реальной жизни. Скоро кончится конференция, и, наверное, больше в моей жизни и не будет таких подарков судьбы. Что мне делать? Как же больно!

Устроители конференции решили не проводить в последний день приём для участников. Вместо этого они раздали нам билеты на концерт с интригующим названием «Жемчужины вальса». Там должен был играть оркестр под руководством Андре Рьё, и предполагалось исполнение вальсов Штрауса. Излишне говорить, что нашим соседом вновь оказался мой бывший ученик.

Концерт проходил на огромном стадионе, и множество людей могло там танцевать в проходах. Конечно же, мою студентку он тут же пригласил на вальс. И пока они танцевали я думал о том, что вальс – это великий сводник. Не такой агрессивный, как танго, а более утончённый. Но почти столь же сексуальный.

После концерта мы отправились на поздний ужин. Пока мы ели, вспоминали самые знаменитые в мире вальсы. И это было весело. А потом вдруг прозвучала очень странная фраза.

– Я пришёл сюда с кольцом. И хочу попросить вас принять его, как залог того, что мои желания, касающиеся вас, весьма серьёзны. Это не обручальное и не помолвочное кольцо. Я бы назвал его договорным. Оно является лишь свидетельством серьёзности моих намерений. Но до того, как я услышу ваше «да», я хочу признаться в своём обмане. Если всё, что я сейчас рас скажу, не отпугнёт вас, то просто кивните и позвольте одеть вам это кольцо.

Тогда он всё рассказал, что знали лишь он и я. И несмотря на всё это, она кивнула и позволила ему одеть кольцо ей на палец.

***

На зимних каникулах вся моя группа отплясывала на свадьбе моего бывшего студента и бывшей студентки. Он, конечно же, сразу после нашего возвращения из Вены велел подписать приказ об её отчислении. Как это ни удивительно, но она согласилась на это. Заканчивала магистратуру она уже заочно в каком-то не очень престижном турецком университете. Туда они вместе съездили на защиту её диплома. Все эти глобальные перемены в жизни одной из моих лучших студенток никак не сказались на моём желании приобщить моих подопечных к миру великого Эдварда Саида. Лекции и семинары продолжались, открывая молодым людям новые грани таланта этого удивительного мыслителя.

А ещё эти занятия помогали мне забыть про те дни, что я сидел за одной партой с девочкой с огромными белыми бантиками и усердно писал за неё все сочинения. Она же, в свою очередь, решала за меня мои уравнения и говорила о том, что всё у нас не так, как у нормальных людей. Ведь девочкам полагается быть гуманитариями, а мальчикам положено хорошо знать математику. Наша влюблённость друг в друга продлилась всего двадцать лет. Она всё-таки была типичной представительницей всего того, что олицетворяет собой Запад. Была рациональна до мозга костей. А я был иррационален.

Великий Киплинг оказался в нашем случае абсолютно прав. Ведь это он утверждал, что если у вас есть пулемёт «Максим», а у меня – нет, то безусловно правы вы. Везде и во всём. В нашем случае пулемётом «Максим» оказались деньги. Хотя я более чем уверен в том, что она, оправдывая свой уход, тоже цитировала бы Киплинга. Для неё аргументом была бы такая его фраза: «Запад есть Запад, а Восток есть Восток. И не сойтись им вовек». И каждый из нас был прав и неправ одновременно. Но при этом усердно выстраивал вокруг себя ту систему собственных доказательств, которая должна была продемонстрировать всему миру и лично нам, что правда и справедливость находятся именно на нашей стороне.