Всё зло от дорам!

* * *

Пока шла к универу, низко опустив козырек черно-белой кепки с черепом (обожаю кепочки), морщилась из-за жары и продумывала детали предстоящего разговора, в очередной раз, убеждая Хью, что всё получится.

Столкновение с каким-то узкоглазым субъектом вышло неожиданным и болезненным. В меня врезались, выбив из рук сумку и, не извиняясь, попытались продолжить свой путь, но, глядя на свою новую белую сумку, упавшую на грязный асфальт, я так разозлилась, что у меня не только перед глазами загорелось пламя, но и прорезался довольно громкий голос:

— Стоять!

Парень, ведь навряд ли этой нерусской сволочи было на много больше, чем мне, остановился, недружелюбно меня разглядывая, я же, уперев руки в боки, в духе Хмельковой потребовала:

— Извинись!

— И не подумаю, — хмыкнув, молодой человек развернулся и ушёл по своим делам, я же опустила руки и, наконец, подняла сумку, недоумевая, что на меня нашло. Да хам, да неприятно, да сумка новая, но требовать от какого-то несознательного субъекта извинений? В меня, что Хмелькова вселилась?!

Тем более, не стоило бежать за этим русскоговорящим азиатом и кидать ему на рюкзак жвачку. Это, как говорится, совершенно не лезло ни в какие ворота, но после акта вандализма мне стало очень хорошо, парень ничего не заметил, я мысленно его простила за сумку, и попросила судьбу больше нас не сводить вместе. Воображаемый Хью же тихо матерился на английском. Ему моё поведение умным не показалось, оно, и правду, не было умным, но кто ж знал, что вести себя также как Хмелькова окажется так приятно?!

И вот я совсем успокоилась села на лавку, достала плеер, стала искать любимую песню, утро снова обрело яркие краски, и всё бы было здорово, но… Время! Случайный взгляд на часы обнаружил страшное — я впервые опаздывала, следовало серьёзно поторопиться, чтобы пусть и не прийти на пару вовремя, но в пределах ее первых 5, максимум 10 минут. Это, конечно, всё равно будет опозданием, но не таким ужасным, как на двадцатку, если идти не торопясь. А всё из-за этого гада нерусской наружности. Воображаемый актёр посмотрел скептически. Я поморщилась, да верно, решила же азиата простить и всё забыть, но блин, впервые опаздываю, да частично по своей вине, но и он же тоже хорош, мог бы извиниться!

В моем сознание Хью стал, что-то писать на планшете, потом повернул его ко мне. На экране пальцами был выведен вопрос: "В полнолуние покусала Хмелькова?", после которого стоял издевательски сочувствующий смайлик. Взвыла, в очередной раз, решив, что вела себя по-детски, показала Хью Лори кулак и сорвалась на бег, понимая, что спина азиата и чувство вины на пару с ощущением дебильности своего поведения теперь будут меня преследовать ночами, но блин, он, реально, заслужил!

До альма-матер добралась в рекордные сроки. И да мне повезло или всё же не совсем повезло, пришла раньше преподавателя и Маруся успела начать просвещать меня по поводу Степного.

— Мила Ивашкина, — неожиданное начало — она сказала, что теперь они с Королём официально вместе и послезавтра по этому поводу будет вечеринка, а Степной не слова против и так улыбался, гад…

Ревнует. Без вариантов.

— … это отвратительно, она такая довольная, — неужто объект ненависти изменился?!

Маруся еще что-то бубнила, а у меня вдруг вырвалось не по плану, но к месту:

— Хмелькова, да завоюй ты его уже.

— К-к-кого?! — подруга от неожиданности даже начала заикаться.

— Кого-кого?! — передразнила. — Короля!

— А зачем? — видимо, Маруся всё ещё пребывала в шоке.

— Чтобы бросить.

На меня смотрели, мягко скажем, удивленно, потом, кажется, до Маруси что-то дошло:

— Это такая месть, да?! Но ты ведь говорила, что не надо мстить!

Пожала плечами и ответила:

— Передумала.

Хмелькова кивнула, принимая мой ответ, затем снова задала вопрос растерянным голосом:

— А как?

— Придумаем.

Маруся снова медленно кивнула и полезла в сумку за ручкой, ведь Маргарита Васильевна уже не просто зашла в аудиторию, а встала за кафедру.

Открыла тетрадь и мысленно показала Хью язык. Любимый врач мою радость от маленькой победы не разделил, пожал плечами, намекая, мол, ещё не вечер и всё может измениться, кто ж спорит, конечно, может, но начало же положено.