Гобелен судьбы
- Автор: Алина Либерман
- Жанр: Современная сказка
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Гобелен судьбы"
Да только разлука с Прасковьей покоя ему не давала. Как же он жить будет дальше, зная, что она есть, а увидеть её никак нельзя? Что же это за жизнь-то будет? До первых лучей он в кровати проворочался, а как заслышал, что хозяева зашевелились, тоже больше уж лежать не стал. Соскочил на ноги и принял решение — пойду за гобеленом и руки Прасковьи просить буду.
Проводил он друзей, выпил чаю с хозяевами и к Прасковье направился.
Шёл уже знакомою тропою, сердце скакало от волнения, а что, если не примет предложения, что, если посмеётся? Ай, будь что будет! Да чуть не сел в сугроб.
Тропка привела к терему. Возвышался он красивый, резной, с балкончиком, со ставнями расписными. А дверь всё та же, что раньше в воздухе висела, на этот раз приоткрыта была, будто войти приглашала. Никола и вошёл.
В пустой горнице было темно и холодно. Печь не топилась, окошки ставнями прикрыты. Ковриков у порога след просты, а ткацкого станка будто и не было никогда.
— Кошкин-йод! — топнул Никола ногой от досады и выбежал прочь.
Полдня слонялся от дерева к дереву, а вдруг не по той тропе пошёл, заплутал, домом ошибся, а Прасковья ждёт. Потом одумался, умылся снегом, сбросил пелену — в дверь-то зашёл знакомую, горница та же была. Нет ошибки. Обманула. Ушла Прасковья. Пора и ему.
Пошёл Никола с мишкой прощаться. Хозяин расчёсывал бурую шёрстку и угощал рыбой.
— Завтра ещё выступление, а потом тронемся в путь, — сказал дрессировщик. — Если с нами по пути, подбросим.
— Спасибо, друг, но я уж завтра с утра пойду. Дома заждались, да и дела мои здесь закончились.
Он погладил мишку по голове и сказал одновременно и ей, и хозяину:
— Будете в Градолесье, обязательно свидимся!
Маленькая медведица заглянула в глаза, лизнула ладонь. Так и попрощались.
Проходил Никола мимо ярмарки. Люди веселились, делились новостями.
— Ткачиха-то наша ночью укатила, — сказала одна девица другой. — А я не успела ей заказ сделать.
— Куда же это она? Может, вернётся ещё?
— Кто её знает.
Остался Никола до утра, чтобы в ночь не выходить. Помог Зиновию в сарае прибрать да снег во дворе расчистить. За работой понял, как по дому и по родным соскучился. А ещё подумал, что теперь ему всегда будет о ком скучать. Ново это было, непривычно, да только что уж тут поделаешь.
Утром расплатился Никола с хозяевами, распрощался. Лидия Васильевна в дорогу ему угощений собрала — пирогов напекла, яиц наварила.
Шёл Никола весь день. Снегом хрустел, с птицами переговаривался — теперь-то знал, что они его понимают. Так до Лукошка и добрался, заночевал у добрых людей, тех, что их с Волькой тогда приютили. Они же и рассказали, что Волька из Амбарного воротился да успел уже в новый путь отправиться.
Вышел Никола ещё до рассвета — путь до Еловой лежал не близкий. Утро выдалось морозным. Даже после рассвета небо осталось тёмным и мрачным, будто какую обиду затаило. Ветер свистел меж деревьев, бил в лицо.
Когда солнце село, небо разразилось мелкой снежной бранью, вымещая всю обиду на несчастного Николу. Колючие снежинки, хлестали по лицу, ветер срывал шапку и пробирался под тулуп, а позже и вовсе повалил с ног. Никола отполз с дороги, притаился за елью. Замёрзшими пальцами достал Захарову свечу, раздул огонь. Пальцы болезненно отогревались. Аромат мяты уносил в тепло родного дома к маминой глиняной кружке, а в ней — тёплый чай. Эх, закрыть бы глаза и проснуться дома. Но что-то шевельнулось. По правую руку. Никола вздрогнул. Посветил. В шаге от него, припорошенная снегом, лежала лиса. Посмотрела она на Николу, а как поймала взгляд, уронила голову и больше не поднимала.
Забыл Никола про свои невзгоды, осмотрел лисичку — ран на ней не было, видать, замёрзла, бедолага. Но жизнь в ней ещё держалась. Поднял он мягкое тельце, снег смахнул, положил к себе на колени. А сам в сак полез, нашёл носки, что Валентина связала. Передние лапки в один носок укутал, задние — в другой, затем аккуратно за пазуху лисичку пристроил, собрался с силами и пошёл. Теперь уж точно до Еловой дойти нужно.
К ночи пришёл. Ещё не все дома в деревне спали. И в Волькином огонёк трепыхался. Прошёл Никола мимо лениво бурчащей будки, мимо снеговика, постучал в дверь. Открыла Дарья, заохала, засуетилась.
— Баня у меня ещё не остыла, иди отогревайся, а я тебе чаю и еды разогрею.
— Тут у меня, — Никола показал лису.
— Живая? — ахнула Дарья.
— Еле-еле.
— На печку клади, я присмотрю.
Согрелся Никола, поел да разомлел совсем. Лиса с печки выглянула, моргнула жёлтыми глазами и положила голову.
— Я её тёплым молоком напоила, — сказала Дарья. — Жить будет, только лапами не шевелит пока. Видать, отморозила.
— Спасибо, — поблагодарил Никола и за себя, и за лису.
— Как же ты в такую бурю в дороге-то очутился?
— Вышел рано, ещё до снегопада, вот и попался. А Волька тоже в пути?
— За него-то я не волнуюсь, — Дарья глянула в окно. — Он-то со снегом договорится. А вот Сергей, надеюсь, переждёт бурю в тепле.
И Никола надеялся.
Лёг он на печь, лисичка к животу прижалась, так и проспала всю ночь. А утром стала пробовать на лапки вставать, да не сразу у неё вышло.
— Не стихнет до вечера, — сказала Дарья, глядя в окно. — Сиди до завтра.
Только перед закатом снег перестал. Никола воды натаскал, снег почистил, вернулся к ужину, глянул на печку, а там пусто. Только носки его тёплые лежат, а на них — пара рыжих волосков.
— Куда ж ты слиняла? — вздохнул он. — Не окрепла ведь ещё.
Утром попрощался Никола с Дарьей, Сергею и Вольке приветы передал, в гости звал. И ушёл.
Солнце всю дорогу ему попутчиком было, но с ним до дому не дошло. По темноте Никола в Градолесье вошёл. Праздничные огоньки встречали его во дворах и окнах соседей. Красиво. Птицы приветствовали вечерней трелью.
А вот и он — любимый терем со светлыми окошками. Снежная шапка на треугольной крыше, дымок, ползущий вверх навстречу звёздам. А вокруг — лес: ели, сосны, прикрывающие собой оголившиеся осинки и дубы. Никола вдохнул морозно-копчёный хвойный воздух.
— Никола-Бок вернулся! — прозвенели голоса соседской ребятни.
Никола махнул им и вошёл в дом.
Отец расхохотался, раскинул руки и обнял сына. Мать выбежала из кухни, тоже бросилась в объятия.
— Вернулся! — всхлипнула она.
— Как обещал, к празднику, — улыбнулся Никола. — Работы, поди, много на завтра?
Мать улыбнулась.
— Да тут у меня помощница объявилась, — шепнула она. — Работящая — своих дел по горло, а ещё и мне подсобить успевает. И это при том, что руки на морозе повредила.
— Кто же это? — в горле у Николы пересохло.
— Да ткачиха молодая к нам на время подселилась. Говорит, срочно нужно гобелен для жениха закончить. Мы и не отказали в крове.
— И кто жених? — сглотнул ком Никола.
— Поди и сам знаешь, — донеслось с лестницы.
На ступеньках стояла Прасковья. Заяц сидел у неё на руках, обёрнутых тряпицами.
— Ну, будешь свой заказ смотреть?
Она спустилась, подала тканевый рулон. Заяц уже тёрся у ног хозяина. Никола разложил гобелен на столе. Вслед за знакомыми ему сценами шло продолжение: мишка живёт в цирке, Никола несёт за пазухой лисичку, вместе они на печи спят, а в конце — Никола с Прасковьей за руки держатся да в глаза друг другу смотрят ровно на том месте, где сейчас в действительности и стоят.
Никола взял в свои руки замотанные Прасковьины ладошки.
— Я уж думал, не увижу тебя больше.
— Испугалась я. Увидела в твоём гобелене, что при смерти буду, вот и решила, что по твоей вине. Сбежала. А дорожка, как ни петляла, всё одно к тебе привела. Оказалось, это без тебя я бы погибла.
Погладил Никола её по рыжим, как лисья шерсть, локонам, расцеловал обмороженные пальцы.
На следующий день весь городок праздновал Смену года и судачил, что Никола-Бок на ткачихе рыжей женится. Где невесту нашёл, спрашивали одни. По Сусекам походил, отвечали другие, там и ухватил.