Прекрасный каратель

Винный стеллаж был придвинут к одной из стен, пол вокруг него все еще блестел от остатков вина. К нему были прикреплены цепь и замок.

Я в панике покачала головой, зная, что, как только меня свяжут, я никогда не выберусь отсюда.

Я повернулась к Рокко, ударив его ладонью по челюсти с такой силой, что он откинул голову назад, и адреналин разлился по моим венам.

Он зарычал, схватил меня за другое запястье и заставил двигаться дальше. Я ударила его ногой по голени, и хотела нанести удар по яйцам, но он был слишком быстр, развернул меня и толкнул на колени перед стойкой. Он уронил собачий корм и миска с лязгом упала на землю, когда он навалился на меня.

Я яростно сопротивлялась, но он использовал свои колени, чтобы прижать меня к земле, связав мои запястья вместе, а затем приковав их цепью к стойке. Я подалась вперед и вонзила зубы ему в плечо, но он только рассмеялся, как будто ему это нравилось.

— Сволочь! — Я сплюнула, когда замок встал на место, и он поднялся с довольным видом. Он пнул миску с собачьим кормом в мою сторону, потянулся к плечу и посмотрел на пальцы, мокрые от крови.

— Что я говорил насчёт драк и сопротивления? — спросил он убийственным тоном.

Я прижала ноги к груди, отчаяние захлестнуло меня, когда я представила, как он оставит меня здесь голой и прикованной к цепи. Я стиснула зубы, отказываясь давать ему ответ.

— Давай, — промурлыкал он. — Я знаю, что этот рот не только кусает. Тебе понравился вкус моей крови, маленький вампир?

Я держала рот на замке, отказываясь попасться на его приманку.

Он наклонился к моему лицу с ухмылкой и безумным блеском в глазах.

— Ответь мне, и я не буду тебя наказывать.

Мое горло сжалось от серьезности в его словах. Я не хотела злить этого быка-человека. Но он не сказал, что я должна отвечать красиво.

— У тебя очень вкусный вкус, дай мне нож, чтобы я могла попробовать еще. — Я пристально смотрела ему в глаза, отказываясь вздрогнуть.

Его лицо скривилось в ухмылке, которая была наполовину маньячной, наполовину клоунской.

— Похоже, у тебя достаточно сил, чтобы я мог сломать тебя.

Он направился к лестнице, взбежал по ней и выключил свет. Холод пробежал по мне от того, что я осталась одна в темноте.

— Ешь, принцесса, или тебе придется делиться с крысами.

Проснувшись, я застонал, боль в теле напомнила мне о том, сколько раз во время нашей вчерашней драки меня ударил кулаками-молотами Николи Витоли. Не говоря уже о ранах, которые его невеста нанесла мне.

Я скатился с постели, дрожь пробежала по моей обнаженной груди от холодного воздуха, витавшего в комнате. Я схватил пару спортивных штанов со стула рядом с кроватью и натянул их, взглянув на часы. Было половина девятого, так что я предположил, что Энцо еще не встал, но Фрэнки мог.

Я не задернул шторы и вид из окна показывал густой иней и новый тонкий слой снега, покрывающий землю. Все сверкало и мерцало силой зимы, и я медленно вздохнул, глядя на это, позволяя красоте и атмосфере окутать меня. Я всегда чувствовал себя спокойнее, когда мы останавливались здесь, вдали от городской суеты и давления семейного бизнеса.

Я быстро почистил зубы в ванной и вышел на балкон, который примыкал к этой комнате, прежде чем спуститься по винтовой лестнице на нижний этаж гостиной.

Огонь потух, но в решетке осталось несколько углей, и я пошевелил их кочергой, прежде чем добавить к ним немного растопки и несколько новых поленьев, чтобы снова разжечь пламя и согреть это место. У нас работало центральное отопление, но ничто так не могло изгнать холод в этом доме, как хороший огонь после наступления зимы.

Я зевнул и вышел в коридор, направляясь на кухню и жалея, что не надел рубашку.

Я протиснулся на кухню и обнаружил, что Фрэнки намазывает маслом кусочек тоста, который я тут же выхватил из его рук.

— Stronzo, — выругался он, когда я с широкой улыбкой откусил его завтрак. — Это было даже не для меня, — добавил он.

Перевод: Мудак.

— Ой, ты собирался принести мне завтрак в постель, Белла? — дразнил я.

— Нет, идиот, у нас теперь гостья, и благодаря тебе она не ела больше суток.

— Я накормил ее ужином, — пошутил я, задаваясь вопросом, как долго эта собачья еда будет оставаться несъеденной, если я не предоставлю ей никаких других вариантов.

— Ну, теперь ты можешь перестать быть таким ослом и дать ей что-нибудь съедобное. Если только ты не хочешь, чтобы она умерла от голода, а мы потеряли рычаги воздействия на ее отца? — Фрэнки одарил меня осуждающим взглядом, и я закатил глаза.

— Отлично. Давай покормим принцессу, — согласился я со вздохом, как будто сама мысль об этом беспокоила меня. Хотя, если честно, он был прав.

Я приготовил себе кофе, пока Фрэнки готовил для нее еще тост, и я посмотрел на подъездную аллею, где с неба лениво падали еще несколько снежинок.

— Вот, — сказал Фрэнки, я повернулся и увидел, что он держит тарелку с двумя ломтиками тостов и пластиковую спортивную бутылку с водой.

— Почему я спускаюсь туда?—

— Потому что ты тот идиот, который ее похитил, — категорически ответил он. — А ты знаешь, что папа всегда говорил о том, чтобы привозить бездомных домой. Если ты хочешь сохранить его, ты должен его кормить. И убирать за ним. Так что тебе, наверное, также стоит проверить ее ведро.

Я закатил глаза и взял у него еду и воду, прежде чем выйти в холл.

Открыл подвал и широко распахнул дверь, поток холодного воздуха окутал меня еще до того, как я спустился туда.

Я включил свет и пошел вниз по лестнице небрежным шагом, мои ноги тяжело стучали по деревянным ступеням, а холод обволакивал меня, заставляя руки покрываться мурашками.

Я замер у подножия лестницы и заметил ее, сгорбившуюся в углу рядом с винным стеллажом, к которому я приковал ее цепью, ее руки обхватили ноги, а дрожь сотрясала ее тело. Ее широко распахнутые глаза упали на меня, и ее челюсть сжалась, когда она заставила себя поднять подбородок в вызывающем жесте.

Здесь было чертовски холодно. Например, если взять свои яйца и окунуть их в сухой лед, пока не послышится, как они лопнут.

Блядь.

Я двинулся к нашей маленькой пленнице небрежным шагом, и она с трудом сдерживала стук зубов. Ее губы были синими, и она выглядела на грани переохлаждения. Подвал явно был ужасной чертовой идеей. Не то, чтобы я признался ей в этом.

— Доброе утро, принцесса, — сказала я небрежно, как будто мы только что столкнулись на позднем завтраке в каком-то шикарном городском ресторане.

Ненависть в ее глазах ожесточилась, но она не соизволила ответить. Или, может быть, она не могла перестать стучать зубами, чтобы сказать хоть слово.

— Я принес завтрак, — сказал я, махнув ей тарелкой с тостами. — Если предположить, что ты еще не слишком сыта после ужина?

Ее хмурый взгляд стал еще серьезнее, и я взглянул на нетронутый собачий корм на полу.

— Идите на хуй, — прошипела она, изо всех сил борясь с дрожью. Честно говоря, я был весьма впечатлен тем, что она пережила эту ночь. Здесь было так же холодно, как в чертовой Антарктиде.

— Спасибо за предложение, Белла, но я скорее отрежу свой член, чем засуну его в Калабрези. Так ты будешь есть или что? — Я взял кусок тоста с тарелки и протянул перед ней, так чтобы она встала на коленях передо мной.

— Я н-могу прокормить себя, — прорычала она.

Я улыбнулся, как самый честный мудак, каким я и был, и поднял кусок тоста так, чтобы она не могла до него дотянуться, когда она попыталась отобрать его у меня.

— Нет, нет, — сказал я. — Ты моя маленькая собачка. И я буду кормить тебя, как хорошую маленькую собачку.

Я снова поднес ломтик тоста к ее полным губам, и ее сердитый взгляд был настолько ядовитым, что я не мог не рассмеяться.

— Ешь по-моему, или снова будешь голодать, — сказал я, отступая на шаг.

— Подожди! — ее взгляд был обращен на еду, а гордость испарилась перед лицом голода.

Я жестоко ухмыльнулся ей, когда снова произнёс условие.

— Тогда открой рот, милая.

Слоан еще мгновение смотрела на меня, прежде чем открыть рот.

Я подошел ближе, глядя на нее, стоящую на коленях в моей футболке, с жадно приоткрытыми пухлыми губами, и мой член дернулся от мыслей, которые я действительно не хотел связывать с Калабрези. Но, черт возьми, она выглядела так горячо. Мои пальцы покалывало от желания схватить ее за волосы и вогнать всю длину в ее рот.

Я прогнал эти мысли с раздраженным ворчанием и сунул тост между ее губ. Она сделала дикий укус, и я порадовался, что это был не мой член, и продолжил кормить ее, возвышаясь над ней.

Когда она съела последний кусочек, я протянул руку и провел большим пальцем по ее полным губам, стряхивая с них крошки и наслаждаясь их ощущением на моей коже. Черт, с этой девчонкой будут проблемы, если я позволю себе и дальше так о ней думать.

— Увидимся во время обеда, — сказал я, ставя бутылку с водой рядом с ней и отворачиваясь.

— Нет! П-пожалуйста! — крикнула она мне вдогонку, и отчаянный тон ее голоса наполнил меня искривленным удовлетворением.

— Что? — спросил я, оглядываясь на нее с таким же интересом, как если бы я читал свой гороскоп.

— Ты н-не можешь оставить м-меня внизу, з-здесь. Я с-собираюсь з-замёрзнуть.

Она снова посмотрела на меня своими большими глазами, и какой-то лживый маленький укол глубоко внутри меня неуютно извивался от отчаяния в ее взгляде. Я отмахнулся от этого и осмотрелся вокруг, холодные и сырые окрестности, как будто я не мог понять, в чем проблема.

— Что ж, постарайся этого не делать, — небрежно сказал я. — Если ты умрешь до того, как мы будем готовы, от тебя теперь не будет толку шантажировать папу, не так ли?

Ее губы приоткрылись от ужаса, когда я повернулся и побежал вверх по лестнице, снова выключив свет и погрузив ее во тьму.

Мягкий всхлип страха донесся до меня как раз перед тем, как я закрыл дверь, и этот сочувствующий мудак, которого я думал, что только что убил, снова поднял свою разбитую голову.

Чёрт возьми.

Я вернулся в гостиную и обнаружил, что Фрэнки и Энцо завтракают у камина.

— Что случилось, брателло? — спросил Фрэнки, когда я зашел в комнату и встал перед камином, чтобы согреться. Холод подвала прилип ко мне, как прикосновение замерзших пальцев, а я пробыл там всего десять минут.

— Наша пленница умрет, если мы оставим ее в этом чертовом подвале, — мрачно сказал я. — Не удивлюсь, если у нее уже переохлаждение.

— Дерьмо, — ответил Фрэнки, ставя кофе на стол.

— Хорошо, — вмешался Энцо. — Она все равно обуза. Я говорю, что мы позволим ей умереть, а затем бросим ее в лес на съедение волкам… после того, как мы отрежем палец ее папе, конечно.

— Прекрати это дерьмо с пальцами, — рявкнул я. — Но если мы не придумаем для нее в ближайшее время альтернативный план, они все равно могут отморозиться.

— Что ж, тогда ей придется подняться в дом, — сказал Фрэнки так, будто это было чертовски просто.

— Мы никак не можем держать ее в доме взаперти, в каждой комнате есть окна со старыми дерьмовыми защелками. Она сбежит, как только мы заснем, — сказал я, в отчаянии потирая лицо ладонью.

— Значит, мы спим посменно и наблюдаем за ней, — предложил Фрэнки.