Извращенные Эмоции

Я не могла дышать. Не. Могла. Дышать.

И я хотела умереть. Мне нужно было избавиться от боли. Я не хотела снова пережить этот ужас и не хотела новых кошмаров.

Сильные руки обвились вокруг моих запястий, потянули их, я сопротивлялась, сопротивлялась, но они были неумолимы и продолжали тянуть, пока мои руки не оторвались от лица. Мои глаза распахнулись, зрение затуманилось от слез. И сквозь туман, два напряженных серых глаза медленно сфокусировались, и тогда они были всем, что я видела, всем, что я могла видеть, все, что имело значение.

Такой спокойный. Клинический. Холодный.

Как раз то, что мне нужно. Это был прохладный поток против этого наполненного ужасом ада. Блаженно бесчувственный. Я смотрела ему в глаза, смотрела долго, и он позволил мне, пока я не вдохнула первый глоток кислорода в легкие.

Я снова могла дышать,и лицо моего мужа сфокусировалось, его прищуренные глаза все знали. Опустив взгляд на его подбородок, я потянула его за запястья. Он отпустил меня, и я положила руки на колени. Мои голые колени. Он тоже был совершенно голый, стоя на коленях напротив меня. Должно быть, он притянул меня в сидячее положение во время приступа паники.

Вот оно. Он знал, что со мной что-то не так. Я прижала ноги к груди и сглотнула. Я хотела, чтобы он убил меня сейчас. Я часто желала смерти после того, как дядя сломил меня.

— Что с тобой случилось? — его голос был бесстрастен.

Я хотела солгать, но лгала слишком долго. И у меня было чувство, что он знает.

— Мне было тринадцать, — сказала я, но больше ничего не смогла сказать. Меня снова затрясло, и он положил руку мне на плечо. На этот раз я не вздрогнула. Прикосновение было слишком клиническим, чтобы вызвать ужас.

— Кто-то изнасиловал тебя.

От этого слова я почувствовала себя маленькой, грязной и никчемной. Я кивнула.

— Твой отец?

Я покачала головой. К тому времени он был уже мертв и никогда бы этого не сделал. Он знал, что я погибну. Он бил меня и кричал на меня, но он никогда не касался меня так. Может быть, такое и случилось, если бы Лука не убил его.

— Значит, кто-то из твоей большой семьи. Такие девушки, как ты, защищены. Должно быть, это был кто-то из твоих родственников.

Я кивнула.

— Кто это был? — твердо спросил он. — Твой дядя, который тебя вырастил?

Я облизнула губы.

— Мой другой дядя.

— Как долго?

Я подняла четыре пальца.

— Четыре года?

Я покачала головой.

— Четыре раза?

Всего четыре ночи, но с тех пор каждый день. С того времени.

— Мне снится это каждую ночь, — выдавила я. Это признание было приятным. Я все равно была обречена. Я решила свою судьбу. Ничто больше не имело значения.

Я не осмеливалась поднять глаза, чтобы увидеть его отвращение, его гнев на то, что ему дали кого-то испорченного.

— Ты знаешь, — тихо сказала я. — Добрый человек избавил бы меня от унижения встретиться лицом к лицу с моей семьей, жить в позоре и просто убить меня.

— Добрый человек мог бы, — тихо сказал он.

Я подняла глаза, смирившись. Страшная улыбка заиграла на лице Нино. Она не доходила ему до глаз.

— Но я найду человека, который сделал это с тобой, и заставлю его почувствовать тот же ужас, что и ты той ночью, и боль, непохожую на все, что он считал возможным. И в конце концов, когда он будет умолять об этом долгое время и когда он потеряет надежду, я подарю ему смерть.

У меня перехватило дыхание. Я уставилась на него. Я ничего не могла поделать. Он был спокоен, но в глубине его глаз было что-то темное и опасное. Не на меня. И я не смела надеяться, что это правда.

— И что ты со мной сделаешь? Я не та, что была обещана. Я не девственница.

Он посмотрел на меня так, словно я сказала какую-то глупость.

— Мне все равно, девственница ты или нет. Это маленький кусочек плоти, который совершенно бесполезен. Но я знаю, какое значение он имеет для многих людей, даже для тебя.

— Тогда почему ты злишься, если это не потому, что кто-то украл то, что ты хотел для себя?

— Потому что кто-то украл то, что ты не хотела отдавать, — пробормотал он.

Я отвернулась, потому что глупые слезы навернулись мне на глаза. Я не понимала ни его реакции, ни его самого. До меня доходили слухи о Вегасе, о том, как там обращаются с девушками, которые не платят долги или чем-то недоволен Римо Фальконе.

Я указала на простыни.

— Это традиция. Моя семья ожидает увидеть кровь. — я сглотнула. — Если ты возьмешь меня силой, я истеку кровью?

Он кивнул с бесстрастным выражением лица.

— Для тебя прошли годы, и ты занималась сексом всего несколько раз, так что если я применю достаточно силы, ты наверняка истечешь кровью. Твои вагинальные мышцы очень напряжены от страха, и ты разорвешься, когда я полностью войду в тебя.

Мой желудок сжался. Он говорил как врач, объясняющий физические последствия своих действий. Мои губы боролись за слова, которые хотела сказать рациональность.

— Тогда сделай так, чтобы моя семья и Фамилья получили кровь, которую они ожидают.

Он наклонился вперед, его красивое, холодное лицо было так близко, что я могла видеть темные точки в его серых глазах.

— Они получат кровь, не волнуйся.

Я кивнула и хотела лечь на спину, но он встал с кровати и надел трусы. Замешательство наполнило меня.

— Я думала, ты...

Он надел брюки и застегнул ремень. Он ничего не сказал, пока снова не надел черный свадебный костюм и не пристегнул ножи.

— Я найду человека, который изнасиловал тебя и зарежу его как свинью на этих простынях. Как ты думаешь, этой крови хватит для твоей семьи?

Я задохнулась, соскользнула с кровати, прижимая одеяло к своей наготе.

— Это означает войну. Лука убьет нас всех.

Нино ничего не ответил, но подошел ближе. Я напряглась, но не отступила. Он поднял руку, и я вздрогнула. Меня не били уже много лет, с тех пор как мой отец, а позже дядя Дюрант, но мое тело все еще ожидало этого.

— Я тебя не ударю. — я открыла глаза и уставилась на его белую рубашку. Он положил палец мне на подбородок и поднял мой взгляд. Его холодное лицо смотрело на меня, почти с любопытством, как будто я была чем-то, что он должен был понять. — Ты хочешь, чтобы твой дядя жил?

— Нет, — призналась я.

И это решило все наши судьбы.

НИНО

Я опустил руку, подошел к столу, взял мобильник и поднес его к уху. Римо снял трубку после второго гудка.

— Разве ты не должен быть занят?

— Мне нужно, чтобы ты пришел.

— Полагаю, это не потому, что ты хочешь, чтобы я помог тебе трахнуть твою жену.

— Нет, дело не в этом.

Тишина.

— Две минуты. Лучше бы это было хорошо. Я выбрал официантку, которую планировал трахнуть.

Он повесил трубку и, как и обещал, постучал через две минуты. Я открыл дверь, и его темные глаза уставились куда-то мимо меня. Я отступил назад, и он вошел. Киара попятилась, все еще прижимая простыни к обнаженному телу, ее лицо было залито слезами. Римо повернулся ко мне, подняв брови.

— Это было быстро. Ты же понимаешь, что не сможешь вернуть ее, как только откроешь дверь?

— Я собираюсь убить кое-кого. И я хотел честно предупредить тебя.

Кривая усмешка сползла с его лица. Римо склонил голову набок.

— Значит, ты не спрашиваешь моего разрешения.

— Нет, не в этот раз. Я убью этого человека, и ничто меня не остановит.

Римо посмотрел на Киару, и она покраснела, стараясь казаться еще меньше. Ее плечи округлились, руки плотнее обхватили тело простыней.

— Кто-то взял ее раньше тебя? Ты хочешь все отменить?

— Кто-то изнасиловал ее, когда она была ребенком. — я замолчал, глядя на жену, которая, дрожа, смотрела в пол. — И она поедет со мной в Лас-Вегас.

Она подняла широко раскрытые глаза.

— Ее насильник среди гостей. Он муж тети Луки - Криминеллы, младшего босса Питтсбурга, — сказал я. Римо нужно было знать масштабы наших проблем.

— Я знаю.

Я поднял брови.

— Ты знал?

Он пожал плечами, потом хрустнул шеей и вытянул руки.

— Тогда мне лучше наточить ножи и зарядить ружья.

— Мы могли бы предотвратить войну, если бы предупредили Луку.

— Попросить у него разрешения отомстить тому, кто напал на твою собственность? — прорычал он. — Он дал нам меньше, чем обещал, и ты думаешь, мы ему что-то должны?

— Не спрашивай, а предупреди его, — сказал я. Я повернулся к Киаре, которая прижалась к стене в ответ на вспышку Римо.

— Одевайся.

Она переводила взгляд с Римо на дверь ванной, возле которой он стоял. Римо понял выражение ее лица раньше меня. Он подошел ко мне, отойдя от двери ванной. Киара схватила сумку и быстро бросилась в ванную. Я поднял брови.

— Она боялась пройти мимо меня, — пожал плечами Римо.

— Она напугана.

— Разве не все? — он вытащил телефон.

— Я позвоню Фабиано. Савио лучше остаться с Адамо, пока мальчишка сам себя не убил.

— Пошли, — сказал я и вывел его в коридор. Там никого не было.

Фабиано пришел через несколько минут, его глаза сузились.

— Не говори мне, что ты убил девушку.

Я приподнял бровь.

— Я не склонен к эмоциональным вспышкам, как Римо.

— Возможно, ты слишком хорошо притворялся, — пробормотал Фабиано.

— Нет. Киара жива и здорова, учитывая ее обстоятельства.

Фабиано бросил взгляд на Римо.

— Нино хочет пролить кровь своего дяди. Он изнасиловал ее, когда она была ребенком, — сказал мой брат.

Фабиано поморщился, как я предположил, от отвращения.

— Убийство семьи Луки не пойдет на пользу.

— Лука убил бы его, не будь он членом семьи. Я видел, как он посмотрел на старого ублюдка. И этот парень даже не кровь Луки. Он женат на тете Луки.

— Это один из его людей. Он будет настаивать на вынесении наказания сам.

— Нет, — ответил я. — Он наказал двоюродную сестру Арии за то, что та ухмыльнулась ей на территории наряда. Он поймет, что мне нужно самому убить его дядю.

Фабиано обдумал мои слова.

— Возможно. Но это не хорошее начало для этого союза. — он посмотрел на меня. — Но я вижу, что ты сделаешь это независимо от того, что я скажу, поэтому я пойду искать Луку и попытаюсь устранить повреждения. Может быть, он еще не уехал в свой особняк. — Фабиано сделал паузу. — Куда ты заберешь этого ублюдка?

— Я позабочусь о нем на своих свадебных простынях, — сказал я, и мои губы растянулись в улыбке.

Фабиано вздохнул, повернулся на каблуках и пошел искать Капо Фамильи.

— Готов забрать свою пару на ночное свидание? — Римо сказал со смехом.

Я попытался понять, что он имел в виду.

— Полагаю, ты собираешься трахнуть его своим ножом. — я уставился на клинок в кобуре.

Я медленно кивнул.