Трофей

Пока мы едем до первого пункта назначения, я завожу разговор о нашем с Сетом школьном расписании, это скучно, но все лучше, чем позволить брату затронуть тему о том, где ба бывает по вторникам. Сет перехватывает мой взгляд в зеркале заднего вида и смотрит на меня сердито, а после того, как я меняю тему на обсуждение команды Титаны Тэннесси, его взгляд становится вопросительным, так как он прекрасно знает, что я далеко не футбольный фанат.

- Перестань, - говорю я ему. Сегодняшний день и так будет сложным для бабули, так что я не хочу добавлять к этому еще и стресс разговорами о маме.

Но рано или поздно, прежде чем вернуться в Калифорнию, я поговорю с бабушкой на эту тему.

Наедине.

Владелица первого дома - женщина по имени Тиффани Бернард, встречает нас с широкой улыбкой, которая пересекает ее морщинистое лицо, не обремененное ни одной эмоцией. Как только мы выходим из машины, она протягивает свою ухоженную руку с французским маникюром бабушке.

Миссис Бернард устраивает нам пятиминутную экскурсию по дому, дом реально хороший: деревянные полы из твердой древесины, в чудесном районе города, ранее еще не сдавался, но затем она спрашивает об истории собственности и аренды бабушки.

Стыдясь, бабуля смотрит на темное пятно пыли на полу.

- Я недавно утратила право выкупа своего дома, - говорит она неровным голосом.

Миссис Бернар все так же улыбается, но я могу сказать, что приятная атмосфера полностью испарилась. После этого хозяйка дома пробегает по всем оставшимся комнатам так, словно за ней гонятся, она не дает нам даже возможности разглядеть все вокруг. В конце мини-экскурсии я благодарю ее и прошу копию договора аренды. Несмотря на странное поведение владелицы, кажется, что бабуле дом правда понравился, так что если нужно, я могла бы оформить договор на свое имя. Единственное, что я когда-то покупала в кредит - это подержанный старенький седан Mercury 2004 года выпуска, и я выплатила его еще в прошлом году.

Миссис Бернард улыбается мне своей жуткой ботоксной улыбкой.

- Он доступен на нашем сайте, дорогая, - говорит она сладко, и я понимаю, что без разницы, поставь мы под договором хоть имя губернатора, эта женщина все равно не захочет иметь с нами дело.

Бабуля благодарит ее и говорит, что мы будем на связи. По пути к машине я отстаю от бабули, и идя вместе с Сетом, шиплю ему:

- Ты нашел этот дом на сайте?

- В списке Крейга (газета электронных сообщений - прим.пер.),- говорит он.

Следующие два места аренды катастрофичны. Один риэлтор полностью игнорирует бабушку, и проходя мимо нее, жмет мне руку. И только когда я говорю, что не я являюсь арендатором, он смотрит на бабулю. Последнее место - это таунхаус, и его цена явно завышена - так сильно воняет мочой животного, что Сет прямо на пороге разворачивается и качает головой.

Мы с братом объединяем свои ресурсы - ну, я даю какие-то деньги и предполагаю, он жертвует, какой-то частью взятой взаймы у меня налички - и ведем бабулю на обед в причудливый ресторан, один из тех, что распложен в получасе езды от города. Бабуля упоминает о том, что прошлый раз была в этом месте еще до того, как два года назад умер дедушка, но говоря об этом она даже немного улыбается. Пока мы кушаем, царит неловкое молчание, оно словно невидимый груз давит на нас.

- Джон построил это дом для меня в виде подарка к рождению... - она сглатывает, словно ей больно произносить имя нашей с Сетом матери, - Ребекки. Мы получали множество предложений продать дом от звезд музыки и известностей, так как это по-правде была лучшая дедушкина работа в архитектуростроении - наш дом. Наша жизнь.

- Бабуля...

Она вымученно улыбается и откусывает кусочек от огромной булочки.

- Теперь когда с нами нет ни его, ни ее, я даже не уверена, вообще имеет ли дом еще какое-то значение.

Но он имеет. И всегда будет иметь. И я чувствую себя несчастной от того, что ба должна пройти через все это. Кажется, мне следует сделать все, что могу, лишь бы предотвратить ее страдания, ведь она так много сделала ради моей защиты.

После обеда мы возвращаемся домой, Сет уезжает, а бабуля вновь говорит о том, что слишком устала. Я провожаю ее взглядом, пока она поднимается по лестнице и исчезает из поля моего зрения, через минуту скрипит дверь в ее комнату. И в этот момент словно наяву, в моих ушах звучит вчерашний комментарий Кайли.

Сделка... . . Это стоит того.

Прежде чем струшу или передумаю, я выуживаю со дна сумочки лист бумаги, который дал мне вчера Лукас и выхожу из дома. Шагая по подъездной дорожке, я делаю звонок.

Вместо гудков у него установлена одна из самых грязных песенок Your Toxic Sequel, я слушаю этот претенциозный рингбэк и надеюсь, что Лукас не ответит.

Молюсь, чтобы он проигнорировал мой звонок.

По крайней мере тогда, я смогу сказать, что сдалась и признала свое поражение.

Но песня внезапно прерывается, и Лукас отвечает на мой вызов.

- Ты передумала, - говорит он нежным голосом.

- Десять дней? - спрашиваю я.

- Да.

- Когда я должна приступить?

Лука делает длинную паузу, прежде чем ответить, и в этот момент я думаю, что он передумал и решил отметить свое предложение. Я с силой сжимаю зубы, когда он отвечает:

- Кайли уезжает с самого утра, поэтому, вероятно, лучше всего тебе прийти завтра. Я попрошу своего юриста подготовить договор.

- И ты не попытаешься кинуть меня с домом.

Он смеется - крайне сексуальный звук, ласкающий мое тело и посылающий по нему жар. Я начинаю вышагивать быстрее.

- Конечно, мне нужно держать свое слово, чтобы хорошо вести свой бизнес.

- Верно, - говорю я на автомате.

- Вышли Кайли свой адрес электронной почты, так чтоб сегодня вечером я мог отправить тебе инструкции, а то сейчас я как раз покупаю гитару. В Гибсон (американская компания, производитель гитар - прим.пер.).

Называя свое местоположение и наигрывая - я не шучу - песню Бритни Спирс, он словно дразнит меня, как бы намекая на то, что помнит времена, когда владел моим телом, моими чувствами, помнит тот переломный момент два года назад, когда были лишь его гитара и голос.

Эта же песня играла по радио в его машине в тот вечер, когда я поехала к нему домой. Тогда он смешил меня минуту или две, а затем нажал кнопку на рулевом колесе и переключил радио обратно на роковую станцию.

- Тебе нравится поп-музыка? - спросил он, посылая мне косой взгляд. Когда я кивнула, он сказал. - Заказывай. Давай же, я сыграю любое розовое дерьмо, о котором ты когда-либо могла мечтать.

И он сыграл - шоу лишь для меня одной, сидя на гранитной столешнице своей просторной кухни. Каждый раз когда он делал паузу между песнями, то клал клубнику мне в рот или себе в рот, или целовал и покусывал кожу на внутренней стороне моих бедер.

А затем... ну, затем он сыграл со мной, и в результате этой игры я оказалась на заднем сидении такси, сильно рыдая, как полнейшая дуреха.

- Ты пришлешь мне инструкции? - наконец-то спросила я, прогоняя воспоминания о той ночи, когда я почти что переспала с Лукасом. Лукас прекращает свое бренчание на гитаре и бормочет что-то, обращаясь к сотруднику магазина Gibson, это приводит мои мысли в порядок; думать о "здесь и сейчас" гораздо проще. Я собираюсь спросить его о том, действительно ли так много работы было у Кайли, что мне понадобятся особые инструкции, но затем вспоминаю о том, что Лукас упоминал, что за эти 10 дней в его планы входит несколько событий и поездок. Еще я вспоминаю то, что наша сделка включает в себя один основной аспект - мое послушание и полное подчинение всем его указаниям в течение следующих полутора недель.

- Пришлю, - подтверждает он. И в его голосе слышится смех. - Так ты - моя?

Борясь со страхом и гордостью, игнорируя свое колотящееся сердце и дрожь, я говорю:

- Да, я твоя.