Измена. Другие правила

Глава 17

На выезде из города Арсений остановился у большого автомагазина.

— Я пропаду на полчасика, хорошо?

Мы уже заезжали в кафе пообедать, так что я была сыта и могла подождать и дольше, чем полчаса. Сам Чернорудов потратил на меня гораздо больше времени.

Телефон снова завибрировал, и на экране отразился тот же номер. На сей раз трубку я решила взять — иначе он так и будет звонить. Хотя, казалось бы, взрослый разумный человек — должен бы понять, что я не хочу с ним разговаривать.

— Слушаю! — бросила резко, чтобы сразу расставить акценты.

Но ответил мне вовсе не Шестаков, а кто-то другой, незнакомый.

— Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, вы знаете Павла Дмитриевича Шестакова?

— Да, знаю, — по спине потекла струйка холодного пота. — Что-то случилось?

— Машина, в которой он ехал, попала в аварию. Он был на пассажирском сидении и пострадал сильнее всех. Вы его родственница? Он в тяжелом состоянии, и я подумал, что нужно известить родных. Ваш номер был последним, по которому он звонил. Мы везем его в больницу — я продиктую адрес, приезжайте.

Мне стало трудно дышать, и руки почти не слушались, когда я попыталась позвонить Арсению. Впрочем, он пришел сам уже через пять минут и сразу увидел, в каком я состоянии.

— Екатерина Сергеевна, что случилось?

Я, как сумела, рассказала, а он не стал задавать дополнительных вопросов — просто забил адрес больницы в навигатор.

Он остановил машину на парковке и сказал:

— Давайте я схожу с вами, Екатерина Сергеевна!

— Спасибо, Арсений Петрович, но не нужно. Вы и так целый день сегодня со мной мотаетесь. Поезжайте домой — вас дочь ждет. А я, наверно, тут с ночевкой останусь.

Я неплохо знала этот район — здесь неподалеку была гостиница, в которой можно было остановиться.

Я плохо помнила, как добежала до крыльца, как отыскала справочное, как назвала его имя и фамилию. Но помнила, как на вопрос, кто я ему, твердо ответила: «Жена!» Потому что знала, что в противном случае меня к нему просто не пустят.

— Ваш муж в реанимации. Пройти туда нельзя. Но вы можете поговорить с врачом. Выпишите пропуск и поднимайтесь на пятый этаж — лифт по коридору направо. Не забудьте надеть халат и бахилы. Врача зовут Сергей Андреевич Назаров.

Всё было как в тумане. Я с трудом понимала, что она говорит. Но пропуск получила и на пятый этаж поднялась. И даже врача отыскала, не перепутав фамилию.

— Я буду говорить как есть, хорошо? Состояние вашего мужа крайне тяжелое. Готовим его к операции. Операция сложная, займет, несколько часов, поэтому вам оставаться в больнице нет никакого смысла. Оставьте свой номер телефона, и я позвоню вам, когда она закончится. Но ночью, сами понимаете, в больницу вас никто не пустит. Так что не мучайте себя — поезжайте домой, отдохните. А завтра утром, как приедете, найдите меня — возможно, я уже смогу сказать вам что-то определенное.

Я пошатнулась, и доктор подхватил меня и помог сесть на стоявший у стены стул.

— Ну-ну, не волнуйтесь вы так! У нас хорошие врачи, а ваш муж еще очень молод и должен быть полон сил. И ему потребуется ваша поддержка, так что сейчас не время раскисать.

— Доктор, а вы не знаете, что случилось? Его одного привезли?

Он развел руками:

— Извините, не знаю.

Когда я вышла на улицу, машина Чернорудова всё еще стояла на парковке.

— Арсений Петрович, зачем вы остались? Вас же Рита дома ждет.

Он откликнулся:

— Ничего, она уже большая девочка. Да и своей сестре я позвонил — она живет в соседнем доме, присмотрит. Давайте я вас хоть до гостиницы довезу.

У меня не было сил возражать.

Он довез меня до гостиницы и спросил, не нужно ли мне еще чего. Я покачала головой — нет, спасибо. Я была благодарна ему за поддержку, но думать сейчас могла только об одном.

И когда я добралась до своего номера, то просто забралась в кресло и просидела в нём до тех пор, пока не стало совсем темно. Я не ужинала, но есть совсем не хотелось. Мысленно я была не здесь, а там, в больнице, рядом с Павлом.

А что, если операция пройдет неудачно? Что, если он так и не придет в себя? Так никогда и не узнает, что у нас есть Настя?

И то, что еще недавно казалось мне правильным и разумным, теперь представлялось почти преступлением. Как я могла не рассказать ему о дочери? Да, он мне изменил, он нас предал, но не слишком ли суровое наказания я для него назначила? И для него, и для себя. Ведь рассказать о дочери не значило простить.

И то, что я не ответила на его звонок несколько часов назад, теперь сводило меня с ума. А если он никогда больше уже не позвонит? И я уже не услышу его голос — такой знакомый, такой родной. И так и не узнаю, что он хотел мне сказать.

Нет, это не было слабостью. И обида от его поступка никуда не делась. Просто иногда какое-то событие вдруг сильно меняет твой взгляд на прошлое, что ты понимаешь — если бы у тебя появилась возможность вернуться назад, ты поступила бы уже по-другому.

Я не жалела, что ушла от него тогда. Остаться — означало бы унизить себя. Но между остаться и вычеркнуть его из нашей с Настей жизни было много разных вариантов.

Вечернюю тишину разрезал оглушительный звонок, и я перекрестилась, прежде чем потянуться за телефоном. Рябов!

— Константин Андреевич?

— Ты извини, Катерина, что я так поздно звоню. Даже не знаю, как тебе сказать…

Я охнула и едва не выронила трубку.

— Паше стало хуже? — я не смогла озвучить более страшный вариант.

— Что? — опешил Рябов. — Нет-нет, я думал, ты вообще еще ничего не знаешь.

— А вы что знаете? — я шмыгнула носом. — От кого? От Арины? Это она была за рулем, да? Они все вместе ехали? А малышка?

— Подожди, не тарахти, — осадил меня Константин Андреевич. — Да, мне Арина звонила. За рулем была она — там на их полосу вылетел кто-то со встречки. Сама она почти не пострадала — так, царапины. Но у нее была истерика — испугалась за ребенка и за Павла. И хотя в аварии была виновата не она, кажется, она всё-таки ехала с превышением скорости. У девочки видимых повреждений тоже нет — но их положили на обследование в ту же больницу, что и Павла. Ему досталось больше всего — когда машину понесло, вроде бы, он закрыл собой люльку с ребенком. Ты уже дома? Ах, осталась в Москве? Ну-ка, не плачь! И держи меня в курсе, хорошо?

Я смогла заснуть только тогда, когда позвонила домой по видеосвязи и увидела мирно спавшую в кроватке Настю.

Ты должен поправиться, Пашка! Хотя бы только для того, чтобы познакомиться с дочерью.