Я хочу быть с тобой

Глава 17

Отвернувшись от меня, Маша упрямо рассматривала своё отражение в стеклянной поверхности стены, делая вид, что не замечает меня. А она, оказывается, трусиха. Сделала гадость и не может посмотреть мне в глаза. Хотя это странно, я думала, что она будет язвить и как-то самоутверждаться, принижая меня, а у неё на это не хватает смелости. Возможно, главным инициатором является Рита, которая подбила Машу сделать мне какую-то гадость, чего она не очень сильно хотела. Но если бы не хотела, то и не сделала бы, правильно? Правильно.

— Мария, а позвольте узнать, что вы сделали?

— Что я сделала? — удивлённо переспросила девушка, повернувшись ко мне и глупо захлопав ресницами, аля сама невинность. Но её губы сразу же растянулись в злорадной улыбке, выдававшей её с потрохами. — Я не понимаю, о чём вы говорите, Елизавета.

— Правда? А вот я так не думаю. Сегодня вы были в моём кабинете с Маргаритой и мне очень интересно узнать, что вас туда привело.

А ещё мне бы хотелось узнать, как она подкупила моих сотрудников, которые явно в курсе всего происходящего, по крайней мере Роман. Она им заплатила или что-то пообещала? А может припугнула своим родством с генеральным директором? Но тогда это не мужчины, а настоящие половые тряпки!

— Вы слишком большого о себе мнения, Елизавета, раз думаете, что против вас плетутся какие-то интриги.

— Интриги? Я об этом не спрашивала.

— Но именно это вы подразумевали. Знаете, вы мне сразу не понравились…

— Тем, что Матвей Николаевич выказывает мне расположение?

— Не смеши! — Маша картинно фыркнула, тут же перейдя на «ты», отбросив наигранную вежливость. — Тебя взяли только по рекомендации Максима Витальевича. Если бы не его заступничество, то эта должность оказалась бы в руках более компетентного человека, который не лез бы в чужие дела.

— Боже, Маша, о чём ты? В какие чужие дела я лезу? Если ты хочешь как-то обосновать причину своей ненависти ко мне, то делай это более грамотно. Так и скажи, что боишься конкуренции за сердце своего начальника, потому что прекрасно видишь, что ты ему неинтересно. Кстати, ты разве пришла сюда за любовными отношениями? Если меня не изменяет память, то своего дядю ты пыталась убедить в том, что тобой движет желание самореализоваться, разве нет?

Маша снова фыркнула, но ничего мне не ответила. Да и в этот момент дверцы лифта открылись и мы с ней шагнули в коридор. И чем ближе я подходила к кабинету Матвея, тем тревожнее мне становилось. Не знаю, что подготовили Рита с Машей, но надеюсь, что он не будет рубить с горяча и для начала попробует разобраться в ситуации. К тому же Матвей уже относительно давно знает своего секретаря, так что догадывается, что она ещё та штучка. Правда это только в том случае, если Маша не подговорила кого-то другого меня подставить, чтобы самой во всё это не ввязываться.

— Удачного увольнения, лохушка, — с усмешкой произнесла девушка, сев на своё рабочее место, ещё и с таким видом, словно она опустилась мягкой точкой на трон.

Не считая нужным что-либо ей на это отвечать, я мысленно пожелала себе удачи и, сначала постучав, открыла дверь кабинета.

То, что Матвей не в духе, стало понятно ещё до того, как я встретилась с ним взглядом. Он стоял лицом к панорамному окну, сцепив руки за спиной, и в его позе было столько напряжения, что я застыла посреди кабинета, не решаясь к нему приблизиться. Не знаю, как это объяснить. Бывает от человека словно волнами исходит злость, которую ты можешь ощущать и которая напрямую влияет на тебя. И вот такая злость исходила от Матвея, став чуть ли не материальной.

В кабинете было неестественно тихо, так, что я прекрасно слышала своё дыхание, и вопреки тому, что кое-кто прекрасно слышал, как я вошла, этот кое-кто не спешил подавать признаков жизни и поворачиваться ко мне. Выждав ещё немного, я всё же решилась первая нарушить тишину, которая уже с силой давила мне на виски.

— Матвей Николаевич, вы меня вызывали?

Медленно обернувшись, начальник посмотрел мне прямо в глаза и… Его взгляд пугал, он был не только злым, но и разочарованным, ещё и настолько холодным, что я сжала руки в кулаки, от волнения просто не зная, куда их деть. Оказывается, я уже успела привыкнуть, что Матвей стал смотреть на меня мягко, тепло и с дружелюбием, так что теперь смотреть в его глаза и не видеть в них привычных мне эмоций, оказалось для меня очень трудным испытанием. Мне хотелось отвернуться или опустить взгляд в пол, но я не посмела этого сделать. Не знаю, в чём меня хотят обвинить, да это и не важно, главное не тушеваться и показать, что мне нечего скрывать и не за что извиняться.

— Вызывал, — кратко произнёс Матвей и у меня от тона его голоса по позвоночнику пробежался холодок.

А всё ещё хуже, чем я себе представляла. Просто я была уверена, что начальник сначала во всём разберётся и поговорить со мной, а он смотрит так, словно уже вынес мне приговор.

— И зачем же? — Я подошла чуть ближе, пытаясь не паниковать раньше времени, ведь ничего ещё, по сути неизвестно. Ну не уволят же меня в самом деле из-за какой-то глупой подставы! Хотя я ещё не знаю, в чём же именно меня обвиняют.

Матвей выждал небольшую паузу, видно с целью поиграть на моих нервах, после чего усмехнулся.

— Судя по вашему выражению лица, вы уже догадываетесь о причине.

— Я бы предпочла, чтобы вы мне её озвучили.

— Хорошо, — не только мрачно, но ещё и как-то угрожающе произнёс Матвей, приблизившись ко мне на несколько шагов, но продолжая сохранять дистанцию. — Ко мне приходила Маргарита Петровна, невеста нашего главного акционера, с которой вы недавно виделись. Благодаря своим связям, она узнала, что кто-то отправил нашим конкурентам всю клиентскую базу с личной информацией на них, что уже подтвердил один из моих людей, внедрённых в компанию «Э-Тимор». Знаете, с чьего компьютера были отправлены файлы?

— Постойте!

— Сегодня в одиннадцать двадцать с вашей почты был отправлен всего один, но очень важный файл, это сообщение вы удалили в час ноль пять, перед тем, как уйти на обед, судя по ответу нашего программиста.

Я молча смотрела на Матвея, пытаясь осмыслить его слова. Сегодня в одиннадцать двадцать… Что было сегодня в одиннадцать двадцать? А, кажется, я знаю. Примерно в это время я ушла в уборную, а когда вернулась в свой отдел, то застала момент, как Роман быстро садится на стул, чуть ли не налетев на него. Я тогда не обратила на это внимание, но сейчас, если подумать, он вполне мог войти в мой кабинет и отправить письмо, чтобы потом в спешке вернуться за свой стол. А на обед я ушла где-то в час, так что Рома, видно забыв сразу удалить сообщение, вернулся и доделал свою работу.

— Ваши сотрудники подтвердили, что никто кроме вас не заходил в кабинет и не прикасался к вашему компьютеру.

Подтвердили? Он уже успел их опросить? Так быстро? И что… они все решили выжить меня из компании?

— Матвей Николаевич…

— Вы ведь до того, как прийти к нам, работали в одном из филиалов «Э-Тимора», да?

— Да, но это скорее не филиал, а другое ответвление. Совсем небольшое и мы занимались…

— Вы уволены, — холодно произнёс начальник, смотря на меня таким горящим от злости взглядом, что у меня по спине липкой волной пробежал страх.

— Как… уволена? — еле слышно спросила, чувствуя, что мне почему-то хочется рассмеяться.

— Задним числом. Я больше не хочу видеть вас в нашей компании после того, что вы сделали.

Я сделала? Невероятно… он поверил, что это я во всём виновата⁉ И это говорит мне мужчина, который даже меня не помнит! Который даже не знает, что у нас с ним есть общий ребёнок!

Просто невероятно! И как мне себя оправдать? Моё слово, против слов сотрудников, проработавших здесь дольше меня, не будет иметь никакого веса. А если я скажу, что меня подставили, так Матвей подумает, что я просто хочу себя спасти, найдя самое удобное оправдание. Это же мне придётся рассказать о Рите, о её ревности, о Глебе, о Маше.

Самое поразительное, что Рита с Машей, чтобы выжить меня из компании, похоже на самом деле передали конкурентом клиентскую базу, даже не подумав, какой сильный удар это может быть для «Электриса». Женская месть и правда не знает границ. И это при том, что я не сделала ничего ужасного, за чтобы мне надо было мстить.

— Матвей Николаевич…

— Я не хочу слышать ваши оправдания. Вы… я в вас разочарован. Просто уходите.

— Даже преступникам дают возможность оправдаться, а вы хотите меня этого лишить. Неужели вам неинтересно послушать, что я скажу?

— Елизавета, просто уходите. Мне бы не хотелось вызывать охрану.

Моментально вспыхнув от злости, чувствуя себя оскорблённой и в этот момент сильнее всех ненавидя Матвея, я развернулась и вышла из его кабинета, поддавшись эмоциям.

Ну и супер! Ну и ладно! Всё равно было глупо соглашаться на работу, где в качестве директора выступает ошибка моей молодости! Какая же я дура! А я ещё стала снова испытывать к нему симпатию, хотя он… Невероятно! Он даже слушать меня не стал!

Я находилась в таком взвинченном состоянии, что ничего не замечала, хотя мне казалось, что кто-то позвал меня по имени, а потом кто-то коснулся моей руки, но мне было всё равно.