Кровь решит за нас

Глава 12

19 сентября

Воскресенье

Она доварила овсянку, разлила на четыре порции, добавив сахар и масло. Темка сонный вышел первый на сладкий запах.

— Доброе утро, Люд.

— Доброе утро. Как вчерашние занятия?

Мальчишка расплылся.

— Вообще, офигеть! Спасибо!

Женщина улыбнулась такому искреннему восхищению.

— Это ж здорово! Ходи. Защищать девчонок потом будешь.

— Ой, да ладно, — смущенно протянул Темка и немного покраснел.

— Чай или какао?

— Какао.

Люда улыбнулась.

— Я тоже хочу! — Сонька выскочила вслед за братом, а ее мелочь как обычно, спит пока не растолкают. Хотя какая ее? Она одернула себя. Все трое ее. Два с половиной года прошло, а по ночам порой снится, вот придет Витька и заберет ребятню. Люда привычно проглотила вставший в горле ком. Нельзя. Темка заметит, опять тайком плакать будет, а ему нельзя, только отошел, забылся. Женщина вспомнила о работе. Совесть неприятно заворочалась, заставляя сомневаться и презирать себя, но была быстро утихомирена еще одним волевым усилием. Люда все просчитала наперед, ей терять нечего.

***

Саша завел Наталку за спину и позвонил в дверь. Девушка улыбнулась про себя его странному жесту. Впечатление такое, будто с той стороны стрелять начнут.

Выстрелов не последовало, только звук открывшегося замка. На них строго взглянули бесцветные серые глаза. Наташа подавила неуместный порыв сделать книксен. Вот почему-то каждый раз в присутствии этой женщины она испытывала такое диковатое желание.

— Александр.

— Здравствуйте, Мария Анатольевна.

— Ты по-прежнему отказываешься называть меня бабушкой?

— Да, Мария Анатольевна — заученно прорговорил парень. Наталка вздохнула. В четвертый раз присутствует при их встрече и в четвертый раз разговор начинается одним и тем же диалогом.

— Это что Наталья?

— Здравствуйте, Мария Анатольевна.

— Александр, ты все еще таскаешь за собой эту девицу? Это неприемлемо. Прошу, — она развернулась и исчезла в глубине дома. Девушка привстала на цыпочки и как можно тише прошептала Саньке на ухо:

— Ну, вот, смотри, она мне рада, а ты боялся.

Он против воли улыбнулся шутке, немного расслабившись. Напрасно взял, пройдутся по ней его “интеллигентные” родственники как только фантазия позволит, поддался на уговоры. Саша напряженно следовал в гостиную, ведя девушку позади. Пройдутся и по матери, и по нему, и по Сергею тоже. Наташа положила свободную руку ему на плечо, от легкого прикосновения по телу разлилось тепло.

Быть может признать правду? Маленькая ладонь в его руке давала ощущение покоя и уверенности в себе, само ее присутствие действовало как якорь, не давало сорваться или вспылить. Да, она уговаривала, но поддался он лишь потому, что в самом деле нуждался в ней. Санька неожиданно для себя сделал открытие — она знала, что необходима ему, именно потому шла сейчас следом. Обернулся, поймал взгляд ласковых черных глаз, в их глубине плясали озорные смешинки. Его девочка не относится ко всему происходящему столь же серьезно как он.

— Поиграем в театр абсурда? — улыбнулась Наталка. В душе поселилось абсолютное умиротворение. Театр абсурда? Да. Именно театр. Всю жизнь играют роли не пойми кого. Наверное, не напрасно их мамка называет “маман” и “папан”.

Он перешагнул порог. Дедушка стоял возле окна, отец восседал на диване в позе скорбящего, ну а бабушка разливала чай. Саньку всегда бесил этот чай. Откуда она взяла подобную хрень, доведя ее до уровня привычки?

— Здравствуйте, Эдуард Владимирович.

— Утро доброе, Саш.

— Здрасьте, — Наталка осторожно высунулась из-за спины своей охраны. Парень поморщился, заметив как мать его отца (называть ее иначе про себя он не мог) закатила глаза.

— Привет, Наташ, — Игорь с интересом оглядел девушку, смутно помня свой последний диалог с Сергеем, наткнулся на разъяренный взгляд сына, поспешно отвел глаза и попытался вникнуть в причину немой угрозы.

— Здравствуй, Наташ. Как у вас дела, Саш? Как твоя работа? Учеба?

— Хорошо все.

— Лаконично.

Наталка прикусила нижнюю губу. Вообще дед у него ничего так, более менее на общем фоне.

— Будь добр, присядь, — холодно попросила пожилая женщина.

— Нет.

— Боже, Нина всегда была деревенской хабалкой, неудивительно, что ты позволяешь себе столь пренебрежительно общаться со старшими. Будь добр, сядь.

— Мы спешим. Давайте сразу выясним, что вы от меня хотели, Мария Анатольевна.

Наташа легко погладила поясницу парня.

— Хорошо, — женщина выпрямилась, отставив фарфор в сторону, — раз ты взял подобный тон. Я хочу разобраться, когда именно она завела себе любовника? И какие меры в отношении матери ты намерен предпринять?

Девушка ощутила как Санька напрягся. На пределе? О, да. Еще несколько подобных шокирующих заявлений, и он шагнет через черту. Она сжала его ладонь, второй рукой принялась поглаживать по спине, теперь уже не таясь. Заметят, и плевать. Вдруг маразм отступит? Она чуть внимательнее пригляделась к троим людям в комнате. Игорь витал где-то далеко. Его не интересовало происходящее. Пожилой мужчина возле окна напротив, не сводил с них глаз. Наташа поежилась от холодного любопытства сквозящего в этом взоре. Будто мышей препарирует, исследует, наблюдает. Сама же гарпия, что так упорно кидалась на внука, выглядела… Девушка попыталась подобрать подходящие эпитеты. Глупо и неприятно, скорее даже первое. О чем она думает? Что происходит в ее голове? Ко внуку она явно равнодушна. Нину и вовсе ненавидит.

Мария Анатольевна, между тем, ожидая ответ от Саши, не задумываясь положила руку на спинку дивана возле головы сына, и тогда Наташа твердо осознала. Ей плевать на всех. Она мать, чьего сына “несправедливо” обидели. Она не слишком умна, а потому доступные ей способы восстановления “справедливости” выглядят столь неуместно. Девушка мысленно попросила прощения у… Кто там есть? Бог? Провидение? В общем, не важно. В любом случае думать, что ты умнее кого-то неправильно, но поскольку правда столь прозрачна и не оставляет выбора, наверное, можно было бы себя простить.

Санька глубоко вдохнул, закрыл глаза, открыл.

— Разговор не имеет смысла. Всего вам доброго, — развернулся и выскочил в зал, практически волоком таща за собой Наташу. Девушка вприпрыжку неслась следом.

Колеса восьмерки громко прошуршали по гравию, лучше всяких слов поведав о состоянии нервной системы своего водителя. Не долго думая, Наташа отдала приказ.

— Направо, к озеру.

И лишь произнеся с изумлением поняла, что не только хладнокровно просчитала степень опасности его поездки в таком состоянии и нашла ближайший безопасный, приемлемый выход, но и то, что Санька послушался.

Несколько минут спустя машина съехала по колее под мост. Двое рыбаков на противоположном берегу окинули восьмерку равнодушным взглядом и вернулись к разговору.

Парень сжимал руль, словно остекленевшие глаза смотрели вдаль. Наташа ласково провела по побелевшим костяшкам.

Он не чувствовал ничего, кроме сжирающей изнутри тело ярости. Смотрел на отрешенное лицо отца и видел чужого человека. Человека, которому наплевать на все и вся вокруг. Игорю было приятно, что его мать так кидается на бывшую жену. Обиженный. Неожиданно сквозь злобу проникло умиротворяющее ощущение чьей-то ласки. Его гладили, шепча на ухо нечто нежное, постороннее, бессмысленное или может, это он не вникал в смысл.

— Что? — растеряно прошептал парень.

— Я говорю, пляж пустой. Никто в сентябре не купается.

— Нет. То есть да, — Саша повернулся к своей девочке, переключая мысли на ее слова.

— А рыбаков много.

Он огляделся, согласно кивнул.

— Как думаешь, кто-нибудь еще сюда съедет?

— Не знаю, — мгновение спустя ответил парень.

— А и ладно, правда?

— Что?

Саша, кажется, впервые в жизни чувствовал себя младше и глупее. Она улыбнулась, мягко убрала его руки на сиденье, села сверху и поцеловала.

***

Сергей размешивал чай и наблюдал как Нина с удовольствием доедает его салат. Она сосредоточенно собрала вилкой остатки со дна тарелки, отправила их в рот и только тогда заметила его пристальный взгляд. Смутилась, неуверенно улыбнулась и вытащила столовый прибор изо рта.

— Еще будешь?

Она отрицательно покачала головой, делая вид, что очень занята чашкой кофе.

— А если подумать?

Подняла на него глаза, скользящее в них детское выражение подсказало, что третья порция будет весьма кстати.

— Я сейчас, — улыбнулся мужчина. Ждать официанта долго, а потому он сам дошел до барной стойки, попросил повторить и вернулся на место.

— Я потолстею, — обреченно изрекла Нина.

— Вряд ли.

Она вздохнула.

— Понятно. Как говорит сын, а и х-хрен с ним!

— Отличная позиция.

Сергей внимательно наблюдал за каждым ее движением. За годы выучил все ее жесты, интонации и тем не менее… Тем не менее в данное мгновение ему стоило бы усилия оторваться от нее, не смотреть. Как магнит эта женщина притягивала его мысли. Где бы ни был, чем бы ни был занят, о чем бы ни думал, она всегда была рядом. Незримый образ, на уровне эмоций или инстинктов — кто знает? Когда она вдруг оказывалась не рядом, мир не сходил с ума и не рушился, только грудь давила тоска тихая и нудная.

Нина поежилась, натянула рукава темно-серой водолазки на ладони и обхватила чашку. Взгляд голубых глаз был прикован к морю. Сергей попытался представить, о чем она думает или о ком. Отогнал ненужные предположения, если постоянно вспоминать ее бывшего мужа, никакой выдержки не хватит.

— Я не хочу звонить, а надо, — несчастно произнесла она.

Мужчина нахмурился, почти угадал, единственное — вот тут уж точно ревновать не к кому. Хватило мгновения, чтобы принять решение.

— Дай телефон.

Она изумленно взглянула на него.

— Зачем?

— Давай, ты общаться не жаждешь, а мне наплевать.

Нина растерянно смотрела на протянутую руку. Это похоже на трусость, нет?

Она не боится и это совершенно точно, лишь не желает слышать ненавистный голос, годами обучающий ее как именно она должна ухаживать за Игорюшей. Она представила лицо свекрови… Поправка — бывшей свекрови. Настроение заметно улучшилось, дальше она колебалась мгновение, нашла в памяти нужный номер и отдала телефон. Сергей поднялся.

— Ешь. Прочее сейчас уладим.

Нина проследила как он вышел на набережную, спустился к воде, официант поставил перед ней заказ, на автомате поблагодарила и принялась вновь наблюдать за Сергеем со смешанным чувством благодарности, нежности и удивления. Она всегда сама общалась с маман, даже Игорь не жаждал лишний раз проявить сыновью привязанность, хотя прекрасно знал, что ей неприятно. Игорь вообще редко решал какие бы то ни было бытовые вопросы. Сергей же все брал на себя и ей было немного странно, уютно и непонятно. Теперь еще и Мария Анатольевна. Нина принялась теребить сережки в ухе.

— Я не желаю с вами общаться. Что она себе позволяет?

Мужчина скрипнул зубами. Были на его памяти две — три такие пациентки с массой жалоб на обслуживание, на персонал клиники, да и вообще, в принципе. Была б их воля, они б и всевышнему претензии предъявили… в письменном виде.