Скрытое пламя

Я понимаю, что киваю, хотя он - последний человек, о котором мне хочется разговаривать.

— Вот почему ты ненавидел меня, когда мы впервые встретились? — шепотом спрашивает она. — Потому что думал, что я похожа на нее?

Боль, которую я тогда причинил ей, заставляет меня ощущать еще большую вину, чем я уже чувствую.

— Я никогда не ненавидел тебя, CиСи, — честно отвечаю ей. — Но я ненавидел то, что, как я думал, ты символизировала. Твой дорогой образ жизни, но больше всего на свете я ненавидел то, какие чувства возникали у меня, когда я был рядом с тобой, потому что из-за этого я стал думать, что похож на него.

— Я никогда не поступлю так, как она — шепчет она, одинокая слеза катится по ее щеке. — Никогда не стану разбивать семью.

— Думаешь, я этого не знаю? Вначале я ошибся насчет тебя, и ты никогда не поймешь, как сильно сожалею. Но не надо делать ошибок, CиСи, я знаю, что ты не похожа на эту суку. — Тянусь вперед и сжимаю ее щеку. — Ты прекрасна, — шепчу я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку, — дерзкая и добрая. — Беру ее нижнюю губу своими двумя, овладевая ее ртом, прежде чем отстраниться и взглянуть ей глубоко в глаза. — Но лучшее из всего этого то... что ты моя.

В тот момент, когда слова покидают мой рот, она сокращает оставшееся между нами расстояние, наши рты сливаются в лихорадочном голоде, языки сражаются друг с другом.

Рычание вырывается из моего горла, руки скользят ей под юбку, чтобы сжать идеальную круглую попку. Она лишь на секунду разрывает контакт, тянется вниз, хватая край своей майки, и снимает ее. Я замираю, глядя на сексуальный фиолетовый кружевной лифчик, любуясь сливочной кожей, выступающей над краем белья.

— Давай пропустим ужин и перейдем прямо к десерту, — игриво говорит она, от чего мой член в джинсах сразу же напрягается.

— У тебя всегда чертовски хорошие идеи.

Ее смех наполняет воздух, но исчезает, когда я смахиваю все со стола, и наша еда падает на пол. Я прижимаю ее к блестящему дереву, укладывая на стол перед собой.

Она смотрит на меня, глаза прикрыты от возбуждения.

— Мне бы надо сходить с ума от того, что ты сделал, но я не схожу. Ни капельки.

Ухмыляясь, я тянусь и снимаю рубашку через голову.

— Не волнуйся, детка. Сейчас я все улажу.

Снова садясь на место, я медленно поднимаю руки вверх по ее гладким ногам и под юбку, чтобы сорвать с нее трусики. Она снова вздыхает, поднимая бедра вверх.

Притягиваю ее ближе к краю, подвигая эту розовую блестящую сладость ближе к своему рту. Обхватываю пальцами одну из ее икр, поднимая ногу, и кладу ее себе на плечо, а затем проделываю то же самое с другой ногой. Ее аромат наполняет мой нос, подпитывая жажду, пульсирующую по венам.

— Как сильно бы мне не понравилось то, что ты сделала сегодня вечером, Bella, ничто не сравнится со вкусом твоей киски. — Опускаю рот, проникая в нее.

— О черт! — Ее крики эхом звенят по комнате, когда она толкается мне в лицо, получая удовольствие от того, что я охотно даю ей.

Я пожираю всю ее, мой язык ласкает мокрую плоть. Поверх ее юбки я смотрю, как он проводит руками по животу и тянется к груди, чтобы сжать свои покрытые кружевами половинки.

Издаю стон, отрываясь от нее, и заменяя рот пальцами, поглаживая ее клитор.

— Сними лифчик, СиСи. Я хочу видеть твои руки на твоих сладких девочках.

Она делает, как я говорю, снимая кружевные чашечки и позволяя всей этой красоте попасть в ее руки. Сексуальные маленькие стоны срываются с ее губ, когда она пальцами щипает себя за соски.

— Черт побери, это чертовски сексуально. — Моя свободная рука двигается к моему ремню, расстегивая пряжку, прежде чем сделать то же самое с молнией. Я выпускаю ноющий член и поглаживаю себя, нуждаясь в облегчении давления. Смотрю ей в глаза, когда опускаю свой рот обратно к ее обнаженной киске, упиваясь ее сладостью.

Чем быстрее я работаю языком, тем быстрее глажу себя.

— Боже, я сейчас кончу, — кричит она.

— Давай, детка, — стону я. — Кончи мне на лицо.

Поощрение отправляет ее через край.

Я не отрываюсь от нее, облизывая каждую каплю, которую она дает мне. Когда ничего не остается, я встаю, мой член все еще тяжелый и твердый в моей руке.

Глаза СиСи прикованы к нему, губы распахиваются от резкого вдоха.

— Тебе нравится видеть, каким твердым я становлюсь из-за тебя, Bella?

— Да. — Выдыхает она, глядя, как я глажу себя. — Мне нравится знать, что это я заставляю тебя испытывать такие чувства.

— Ты понятия не имеешь, что заставляешь меня чувствовать.

Ее глаза устремляются к моим, ситуация накаляется от наших невысказанных слов.

Продолжая смотреть ей в глаза, снова хватаю ее за бедра и вхожу в нее одним идеальным движением. Соединение настолько совершенное, что оно поражает саму основу того, кто я есть. Ее влажные губы раскрываются от голодного вздоха, пока киска растягивается вокруг меня. Вхожу до конца, и ее спина на столе выгибается.

— Как ты хочешь, — спрашиваю я грубым голосом, — медленно или быстро?

— И так и так, — шепчет она, — хочу все, что ты можешь дать мне.

У нее есть весь я, особенно тот орган, что бьется в груди. Тем не менее, я продолжаю держать эту информацию при себе. Я начинаю с медленных, глубоких ударов, ее тесная киска сжимает меня.

Когда она извивается, прося о большем, я набираю скорость. Ее грудь колышется, пока наши тела работают вместе, усиливая мою потребность в ней.

Она впивается зубами в нижнюю губу, пытаясь заглушить маленькие сексуальные звуки, рвущиеся из ее рта.

— Не молчи, CиСи. Кричи для меня. Я хочу, чтобы каждый человек в этом проклятом мире узнал, кому ты принадлежишь. — Изменяю угол толчков, бедрами толкаясь сильнее, когда ударяю местечко глубоко внутри нее.

Спустя несколько секунд она снова падает через край, мое имя слетает с ее губ, ударяя меня в грудь.

Я следую за ней, борясь с тем, чтобы не упасть на колени от удовольствия, мчащегося по моей крови.

Мы оба стонем, когда я выхожу из нее.

Подтягиваю джинсы настолько, чтобы взять ее на руки, наслаждаясь тем, как идеально она вписывается.

— Скажи мне, Пожарничек, — бормочет она, голос мягкий и сонный. — Скольких женщин ты носил вот так?

— Никогда никого такого же прекрасного, как ты.

Она кладет руку мне на плечо, улыбка играет на ее идеальных губах.

Я несу ее прямо к кровати, не желая ничего другого, кроме как почувствовать ее обнаженное тело под своим. Матрас опускается под весом моего тела, когда я заползаю за ней.

Она поворачивается ко мне лицом, кладя руку на мою челюсть.

— Хочешь узнать, чему я еще сегодня научилась?

— Чему же?

Перемена происходит в ее глазах, но ничто не могло подготовить меня к тому, что она говорит дальше:

— Me estoy enamorando, muy profundamente,— испанские слова, которые я сказал ей на днях, идеально соскальзывают с ее языка.

Я влюбляюсь, и влюбляюсь сильно.

Ухмыляюсь ей.

— А ты сегодня была занята, Bella.

— М-м-м, — бормочет она, но ее дразнящий тон становится мягче, как и взгляд, — ты это имел в виду?

Не разрывая зрительный контакт, я убираю золотую прядь волос с ее лица.

— Да, именно это я имел в виду.

— Хорошо, потому что и я тоже. — Приподнявшись на локте, она целует меня в губы, от чего я желаю большего, но, к сожалению, она слишком быстро отступает. — Я также погуглила и узнала, что «puta» означает «шлюха». Знаешь, меня ведь называли так в старшей школе, — говорит она, и в ее голосе слышится гнев. — Стерва из другой команды, с которой мы боролись. Тогда я не знала, что означает это слово, но понимала, это что-то неприятное. Теперь, когда я знаю, что она говорила, мне хочется найти ее и выцарапать ей глаза.

— Давай так и сделаем. Ты можешь надрать ей задницу, а если у нее есть парень, я надеру зад и ему.

— Годится, но давай сначала вздремнем. Я устала, — соглашается она, снова ложась мне на грудь. — В конце концов, я весь день трудилась у плиты.

Поднимая бровь, смотрю на нее.

— Ну ладно, не весь день, но достаточно долго.

Я издаю смешок.

Умеет она готовить или нет, она идеальна, и я планирую никогда не отпускать ее.