Куда я - туда и ты

Почему никто не заботится о ее Игоре, если уж ей не позволяли его лелеять и любить?!

Злой сигнал клаксона автомобиля, который Ира только что подрезала, не вызвал ее интереса.

Глупо ехать с такой скоростью ночью, да еще и на мокрой дороге, но она не смогла бы сидеть на месте. В ней неожиданно оказалось столько гнева, что даже руки тряслись, а все тело била дрожь.

Наверное, это был весь гнев, на себя, на жизнь, на людей, вынудивших ее отказаться от единственного, что имело смысл для Иры. На него -- и за то, что послушал ее и ушел тогда, и за то, что теперь не прекращает попыток все вернуть.

И хоть она тут же одергивала себя, прекрасно отдавая отчет, что Игорь-то как раз не виновен ни в чем, Ира не могла взять себя в руки, не могла призвать разум к холодной отстраненности.

Депрессия, с которой все это время пытался справиться Никита против воли самой Иры в один миг сменилась такой злобой, что, казалось, тело не выдержит, сгорит от этого.

Ей хотелось..., хотелось...

Ира сама не знала, чего хотела, кроме того, чтобы резко выкрутить руль, развернув машину и на полной скорости вернуться.

Не к родным, а к нему.

Послать к черту всех - и родителей, и знакомых, и людские законы, и просто упасть перед Игорем на колени, умоляя простить ее и опять обнять.

Только Ира не избавилась от ужаса, посеянного словами и упреками матери.

Она каждую ночь просыпалась с криком, пугая Никиту, спящего в соседней комнате. Каждый раз говорила, что ничего не помнит, а сама отворачивалась к стене и боялась закрыть глаза, чтобы не увидеть знакомые с детства картинки ночного кошмара, в которых искореженное тело вынимали из разбитой, старой машины. Она смутно помнила, что это их машина, ее родителей, на которой и разбился отец. Точно такие же сны, как и те, что мучили ее все детство.

Вот только теперь во сне у мертвеца было лицо не ее отца, а Игоря.

И Ира не могла избавиться от мысли, что эти сны -- предупреждение.

Какая-то, очень маленькая часть ее разума, еще сохранившая зерно рационализма, пыталась убедить Иру, что абсурдно верить снам. Они продукт переработки подсознанием ее страхов. Но другая, большая, вдруг ставшая суеверной часть сознания Иры приводила один единственный, но убийственный аргумент - "а если нет?".

Потому она не смела даже смотреть в его сторону, когда вдруг оказывалась рядом с Игорем. Хотя и в стороне остаться не могла. Все равно приезжала, пусть и молилась всю дорогу, клялась Богу, что и слова не скажет брату, только посмотрит на него, когда Игорь не будет видеть.

Бывали такие дни, когда Ира не сомневалась, она уже сошла с ума, и ее мозг просто бредит. И это случалось все чаще.

Дорога расплывалась перед глазами.

Включив поворотник Ира резко свернула на обочину и затормозила. Отстегнув ремень безопасности, она вцепилась в руль и вдруг уронила лицо на руки, пытаясь не разреветься. Не справилась, и уткнулась в ладони, плача над тем, что не имела права вернуть.

Не приносили эффект горсти антидепрессантов и транквилизаторов, которые Ира пила каждое утро. Не действовало снотворное. Не помогал ей и психоаналитик, к которому Никита записывал Иру каждую среду.

На его приемах Ира просто молча разглядывала стену, не желая говорить, что именно ее угнетает. А врач все обещал Никите, что она еще просто не готова открыться для контакта.

ДА, ИРА НИКОГДА НЕ БУДЕТ ГОТОВА!

И никогда никому не сможет рассказать то, что рвет душу.

Она лучше умрет сама, но не будет рисковать любимым и ставить под угрозу его жизнь так, как поставила под угрозу жизнь их ребенка.

Игорь всегда был важнее всего для нее.

Но это не значит, что Ира готова была позволить кому-то пренебрежительно относиться к нему.

Вытянув платок она попыталась успокоиться. Проклятая дыра на локте свитера, который все еще был на ней, не давала Ире покоя.

В тяжелую голову лезли сомнения и страхи. Теперь она не могла сидеть или думать спокойно без конца обдумывая, что он ел все это время? Вспоминал ли об этом? Во сколько уходил с работы?

Ира царапала ногтями кожаный чехол руля, не находя покоя.

То, что сама она почти не питалась в последние недели -- не имело значения.

Ее жизнь, вообще, мало стоила.

Чем дальше, тем больше Ира убеждалась в мысли, что она зря появилась на свет. Всем, кого Ира любила, она приносила только проблемы и горе. Всех, кого она боготворила -- у нее забирали. Быть может, не родись она, и у Игорь все сложилось бы иначе. Он не был бы вынужден о ней заботиться. Имел бы сейчас семью, нормальную, полноценную, которую признавала бы вся родня...

Так для чего же напрягаться, сохраняя иллюзию жизни? Чаще всего ей не хотелось ни двигаться, ни есть, ни даже открывать глаза.

Большую часть времени в сутках она просто лежала, свернувшись в клубочек и смотрела невидящим взглядом в потолок квартиры Ника, не понимая, что она делает тут? Однако ей никто не отвечал.

Когда Ник приходил, то начинал суетиться и взволнованно бегать рядом, уговаривая Иру хотя бы подняться с пола и лечь на диван.

А она смотрела на него, и понимала, что ей стыдно. Ира зря согласилась выйти за Ника. Совершенно напрасно превращала еще и его жизнь в ад. Занимала место той, которая могла сделать этого мужчину счастливым.

Никита не заслуживал этого. Он был добрым и милым, и искренне пытался помочь ей. Только Ира сама себе не хотела помогать.

И лишь ближе к дням визитов в село к ней приходило странное, лихорадочное возбуждение. Она начинала метаться по чужой квартире, не в силах дождаться той минуты, когда можно будет выезжать. И готова была предложить любую жертву небу, лишь бы ее желание увидеть любимого не обернулась для него катастрофой.

Даже сама Ира не считала себя адекватной.

Идея, зарожденная матерью в ее растерянном сознании доминировала над всем, подавляя и подминая любые иные размышления. Страх довлел над ее жизнью, не позволяя даже лишний раз вдохнуть в присутствии брата.

Но и понимая, что с ней что-то не так, что с каждым днем она все ближе к краю пропасти -- Ира ничего не хотела предпринимать.

Зачем? Без Игоря ей все равно никогда не жить. А существовать, зная, насколько зияет пустотой каждая минута ее жизни -- Ира не находила сил. И надеялась только на то, что Игорь сильнее. Он справится, и будет жить дальше. Пусть и без нее, зато невредимый.

Решив, что достаточно взяла себя в руки, Ира вновь завела машину.

Ночь она провела в комнате, которую никак не могла воспринимать своей, как бы Никита не убеждал, что она теперь хозяйка в этой квартире. Ира не ощущала себя даже гостьей. Она была то ли воровкой, без всякого права забравшейся в чужую жизнь под покровом темноты и отчаяния, то ли призраком, ни на что уже не имеющим права в материальном мире.

А с самого утра, не дожидаясь возвращения Никиты, Ира отправилась по магазинам.

Ее руки дрожали, когда она касалась рубашки или свитера, казавшегося ей подходящим для Игоря. Она закусывала губы, беря в руки куртки, чтобы выбрать какую-то для него. То, что раньше воспринималось ею как само собою разумеющееся, теперь казалось едва ли не блаженством. Но все равно, отравленным кислым привкусом страха, который так и не желала отступать, как бы не убеждала Ира себя, что покупать одежду брату имеет право любая сестра.

Она долго не могла выбрать, уже несколько часов ходила из магазина в магазин, не обращая внимания ни на шум в ушах, ни на то, что колени подламывались от слабости из-за постоянного недоедания. Но никак не могла определиться.

На Иру внезапно накатил новый страх и неуверенность, что она не сможет выбрать то, что понравится Игорю, что не сумеет найти необходимы ему вещи.

Ира пыталась образумить себя, шепотом напоминала себе же, что столько лет она прекрасно справлялась с этим, и вдруг испуганно закрывала рот ладонью, почти убеждаясь, что все-таки сходит с ума и уже болтает с самой собой.

И в один из таких моментов, за ее спиной прозвучал бодрый, энергичный голос.

- Неужели выбор в моем магазине настолько ужасный, что нагоняет столь глубокую печаль? - за ее спиной стоял невысокий мужчина, одетый в голубые классические джинсы и белый свитер, на его шее был повязан голубой же шарф, причем настолько небрежно, но красиво - что Ира даже залюбовалась на какую-то секунду. А ногти на пальцах этого парня, которыми он задумчиво постукивал по своему подбородку, блестели перламутровым лаком.

И без того растерянная, уже ни в чем не уверенная, Ира просто покачала головой.

- Эй, у тебя проблемы с аппетитом? - мужчина вдруг прищурился, осматривая ее с ног до головы. - Знаешь, милая, я имею понятие о булемии. Поверь, не стоит оно того. Ты очень красивая, а если наберешь пару кило, станешь еще краше, - он протянул руку и ласково погладил Иру по худой щеке. - Я -- Макс, кстати, хозяин этого магазинчика. Если хочешь, могу тебе подсказать, ты ведь уже давно выбираешь? - он вопросительно посмотрел на нее.

А Ира глубоко вдохнула, не успевая следить за тем, как он перескакивал с мысли на мысль.

- У меня нет булемии, - как-то рассеянно возразила она, устало помассировав виски. - Просто есть не хочется в последнее время.

- Как знаешь, милая, как знаешь, - протянул Макс таким тоном, словно ни на секунду не поверил ей.

Ира решила, что спорить бессмысленно.

Просто попросила показать ей осенние куртки.

Макс долго раскладывал пред ней модели, а она отвергала одну за другой, пока вдруг не увидела предпоследнюю. Самое странное, что Ира отчего-то наяву представила, как Игорь будет выглядеть в ней.

- Эту, - не в силах оторвать глаз от куртки, она протянула руку и погладила мягкую, безупречно выделанную кожу.

- Может сравним с какой-то еще? - предложил Макс.

- Нет, - она покачала головой. - Ему эта подойдет лучше всего, - Ира не обернулась, чтобы еще раз осмотреть одежду.

- Для мужа покупаешь? - кажется, хозяин улыбнулся.

А у Иры опять не нашлось слов. Зато так по-глупому закапали слезы, что она даже не успела отвернуться.

- Для чужого, - непонятно зачем, прошептала Ира и попыталась достать салфетку из сумки.

Но тут у нее перед носом оказалась целая коробка. Макс смотрел с таким пониманием, и это еще больше выбило Иру из колеи. Хотя, она, кажется, ни разу за последние месяцы не приходила в себя до конца.

- Знаешь, милая, они ведь никогда не уходят, только играют нами, - вдруг заговорил Макс и потянул Иру за руку, заставив сесть на пуфик. - Им удобно, что мы всегда рядом и готовы на все, только они никогда не хотят отдать столько же и нам своего сердца, сколько мы им дарим, - в глазах мужчины мелькнула такая печаль, что Ира не сомневалась, он разбирается в том, о чем говорит.

Но у нее-то все было не так.

- Нет, вы не понимаете, - она покачала головой, игнорирую сочувствующий взгляд собеседника. - Игорь не такой. Он любит меня...

- Любит, - Макс кивнул, но иронично. - Они нас любят, только эгоистично, по-своему, и никогда не уйдут из семьи, даже если та их душит...

- Нет, - Ира замотала головой. - Нет, у нас не так все.