Удержать мою девушку

Я едва могу ходить по прямой. Капли пота выступают у меня на лбу, и я чувствую, что сейчас упаду в обморок или меня стошнит. Я никогда раньше так долго не обходилась без лекарств. Страх пережить ломку заставляет меня торопиться, но Джино крепко держит меня, направляя в своем собственном темпе.

Мне кажется, что моя маска душит меня, поэтому срываю ее с лица и бросаю в коридоре, не заботясь о том, увижу ли я эту чертову штуку когда-нибудь снова.

Мы проходим коридор за коридором, пока он не находит подходящую комнату. Открывает дверь и заталкивает меня внутрь. Я спотыкаюсь, ударяясь локтем о стену.

— Ой, — шепчу я, прежде чем стряхнуть тупую боль и продолжить идти.

Роскошная спальня, оформленная в темно-коричневых и красных тонах, с массивной кроватью посередине, расположенной под огромной хрустальной люстрой. Остальную часть комнаты заполняет антикварная мебель — зеркальный комод, большой шкаф и две прикроватные тумбочки с лампами, которые загораются, когда Джино нажимает на выключатель на стене.

В любое другое время я бы потратила время на то, чтобы оценить обстановку, но сейчас у меня на уме только одно. Я поворачиваюсь к Джино, который засовывает толстый палец в узел своего галстука, ослабляя его. Прежде чем я успеваю открыть рот, он говорит мне: — Сними платье.

Качая головой, я отступаю от него к ближайшей стене, прижимаясь спиной к прохладным обоям в цветочек.

— Пожалуйста. Мои таблетки. Сначала мне нужны таблетки, — умоляю я его.

— Я не дам тебе ни хрена, пока ты не трахнешь меня, — говорит он, отчего у меня сводит живот.

— Твой отец обещал! Он обещал, что ты отдашь их мне!

Я практически кричу, с каждой секундой становясь все более истеричной. Я не могу трахнуться с ним, пока не под кайфом. Я не могу.

Внезапно Джино пересекает комнату несколькими большими шагами, быстро заполняя пространство между нами. Он хватает меня за волосы и прижимает к стенке антикварного шкафа. Мои кости хрустят от удара, и я ловлю себя на повороте, хрипя от сильного удара прямо в живот.

— Снимай свое платье и ложись на гребаную кровать, — приказывает он.

Выпрямив спину, я киваю, символизируя, что собираюсь вести себя прилично и делать то, что он мне скажет. Он отпускает мои волосы, и я подхожу к кровати, увеличивая небольшое расстояние между нами.

Я слышу его тяжелые шаги, когда он подходит ближе. А затем чувствую сзади его руки на моей талии. Я медленно поворачиваюсь в его объятиях и смотрю на него снизу вверх. Он высокий, как и его отец, но примерно на сотню фунтов тяжелее.

Я отступаю от него на шаг и делаю вид, что тянусь к молнии своего платья.

— Это хорошая маленькая сучка, — бормочет Джино.

Если я чему-то и научилась за эти годы, так это тому, что если ты хорошая, то попадаешь в еще большие неприятности. В конце концов тебе только причиняют боль.

Поднимая ногу, я изо всех сил бью вперед, целясь по яйцам. Но моя нога соприкасается только с его толстым животом. И в этот момент понимаю, какую серьезную ошибку совершила.

Лицо Джино краснеет от гнева, когда он хватает мою ногу и тянет за лодыжку. Вскрикиваю от удивления, и теряю равновесие. Поскальзываясь, падаю на пол, по пути ударившись затылком о изножье кровати. Комната кружится вокруг меня, когда я внезапно чувствую, как он прижимает меня к полу, наваливаясь всем своим весом мне на грудь. Он давит на меня до такой степени, что кажется, будто у меня ломаются ребра, и я не могу даже сделать ни единого вдоха.

— Ты гребаная сука! — выплевывает он, прежде чем ударить меня кулаком по голове.

Боль расцветает у меня в виске, сотрясая череп и заставляя зубы стучать. Я пытаюсь поднять руки, чтобы защитить лицо, но они безвольно лежат по бокам. Я даже не чувствую кончиков своих пальцев.

Свет в комнате мерцает, и начинаю думать, что это конец. Что я наконец-то умираю и сбегаю из этого ада на земле. Но именно тогда я слышу, как Джино спрашивает: — Кто ты, черт возьми, такой?

Краем глаза я замечаю, как в комнату входит фигура в темно-золотой маске, закрывающей большую часть его лица. Это мужчина из коридора, — смутно думаю я про себя.

Его пронзительные серые глаза встречаются с моими всего на долю секунды, прежде чем он обращает свое внимание на нападающего. Я вижу лезвие раньше, чем это делает Джино. Внезапно, как в реальном фильме ужасов, мужчина хватает Джино сзади и перерезает его толстую шею. Кровь мгновенно брызжет наружу, пропитывая мое платье и забрызгивая лицо, когда Джино издает ужасающий булькающий звук.

Я мгновенно возвращаюсь в тот трагический день…

Кровь.

Кровь, покрывающая мою кожу.

На мне их кровь.

Следующее, что я слышу, — это тяжелый глухой удар, когда Джино падает, его голова опирается на край изножья кровати надо мной, а широкий, пустой взгляд прикован к моему лицу, из его разинутого рта вытекает река крови, которая стекает по моему лбу и щеке.

Я мотаю головой, пытаясь как-то помешать этому касаться меня. Я не могу выносить ужасный запах меди или тот факт, что вся в его крови. Это слишком похоже на то, что происходило раньше, и моя тревога начинает подступать к горлу, когда я пытаюсь дышать.

Мой рот открывается в крике, но не выходит ни звука. Мертвый ублюдок все еще давит на меня, и мои легкие горят, отчаянно нуждаясь в воздухе. Я начинаю задыхаться, мой рот постоянно открывается, как у рыбы, вытащенной из воды.

Комната начинает неистово вращаться вокруг, и я закрываю глаза, начиная падать в черную бездну. Все мое тело кажется невесомым, будто я парю, и наслаждаюсь этим ощущением. Я нахожусь в прекрасной, безмолвной пустоте абсолютной тьмы. Здесь нет ни страха, ни беспокойства, ни боли.

Сладкая, милосердная смерть, наконец, приходит за мной… и я приветствую ее с распростертыми объятиями.

Глава 3

Николас

Я отталкиваю безжизненное тело Джино Карбоне от женщины. Затем вытираю лезвие своего ножа о рубашку мертвеца, прежде чем спрятать обратно под пиджак.

— А что во фразе войти и выйти незамеченным, ты не понял? — Альдо шипит в моем наушнике.

— Просто незначительное осложнение, — бормочу я.

— Мертвец — это не незначительное осложнение, Нико, — упрекает он.

— Он причинял боль Лине.

— Ты даже не знаешь, Лина ли эта девушка.

— Что ж, даже если это не она, он все равно причинил боль невинной женщине.

Альдо никак не реагирует на это, потому что он знает, что я прав. В конце концов, мне пришлось вмешаться. Другого выхода не было.

Я наклоняюсь и прижимаю пальцы к шее девушки. Пульс есть, но очень слабый.

— Мне нужно забрать ее отсюда, — сообщаю я Альдо, хватая одеяло с кровати и заворачивая в него бедную девушку.

— И как, черт возьми, ты предлагаешь нам это сделать, Нико? — сердито спрашивает он.

Очевидно, что на данный момент все идет не так, как планировалось, и я знаю, что Альдо ненавидит, когда что-то отклоняется от плана. Но теперь уже слишком поздно поворачивать назад.

— Тебе придется немного поколдовать, чувак, — говорю ему, прежде чем подхватить обмякшее тело женщины на руки. Ее голова откидывается назад, и я смотрю на родимое пятно в форме сердца на ее шее, чуть ниже уха.

— Лина, — выдыхаю я, чувствуя боль в груди. Миллион разных эмоций захлестывают меня в этот момент одновременно. Черт возьми, я не могу поверить, что наконец нашел ее.

— Это она? — Спрашивает Альдо, и я слышу, как его пальцы быстро стучат по клавиатуре.

— Да, это она, — с трудом выдавливаю я, прижимая Лину к своей груди.

— Здесь есть служебный выход, — настойчиво говорит Альдо. — Однако тебе нужно поторопиться. Охранники скоро начнут свой обход. Все видео всё еще заклины, поэтому они не увидят тебя по камерам, но я не могу защитить тебя от встречи не с тем парнем.

— Понял.

— В коридоре чисто. Выйди из комнаты и поверни направо. Пройди в конец коридора и спуститесь по лестнице.

Я тщательно следую инструкциям Альдо, останавливаюсь, когда он говорит мне остановиться. И исчезаю в разных комнатах, когда он сообщает мне об охраннике поблизости. Моя грудь не перестает болеть, пока мы, наконец, не выходим через черный ход особняка на улицу. Требуется огромная сила воли и большая удача, но мне удается пронести Лину целых пять кварталов обратно к фургону без происшествий.

— За тобой следили? — Спрашивает Альдо, открывая боковую дверь. Его темные волосы растрепаны, как будто он проводил по ним руками в течение нескольких часов. Я, вероятно, вычеркнул десять лет из его жизни сегодня вечером, вытворив все то дерьмо, но мне все равно. Оно того стоило. Я бы сделал что угодно, и я имею в виду что угодно, чтобы спасти Лину.

— Откуда, черт возьми, мне знать? — Я шиплю, прежде чем осторожно опустить обмякшее тело Лины на пол.

Одеяло сползает, обнажая ее окровавленное платье и синяки, начинающие формироваться на руках и виске, я съеживаюсь от этого зрелища.

Глаза Альдо широко раскрываются.

— Ладно, ладно. Нам нужно убираться отсюда к чертовой матери, пока кто-нибудь не обнаружил его тело. После того, как ты ушел, я снял цикличное видео и очистил всю систему безопасности от всех записей за последние несколько часов с момента твоего приезда. Когда мы вернемся в особняк, я поработаю с записями камер видеонаблюдения в этом районе, но, возможно, не смогу стереть все. Кто-то мог уже видеть, как ты нес ее на руках, и сообщил об этом.

— Мы решим эту проблему, когда доберемся до нее, — рычу я, прежде чем закрыть боковую дверь. Затем бегу к водительскому месту, запрыгиваю на сиденье и захлопываю дверь. Срывая маску, я бросаю ее на пол. Затем, включив двигатель, выезжаю с парковки и мчусь по улице обратно к комплексу.

Я оглядываюсь на Лину, лежащую на полу, и мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что она мне не мерещится.

— Теперь ты в безопасности, Лина, — мягко говорю я ей. — Я забираю тебя домой.

В тот момент, когда мы с Альдо возвращаемся на территорию, которую называем домом, я вижу огромную темную фигуру, стоящую на подъездной дорожке.

— Черт, — бормочу я себе под нос.

Я паркую фургон и выхожу. Подходит Бенито, высокий и угрожающий, с мускулами, покрытыми татуировками.

Он у моего отца номер один, и он огромный, злобный на вид сукин сын, но в его сердце теплится моя семья, и только моя семья. На самом деле он мой крестный отец и всегда был для меня как дядя, присматривая за мной и защищая все годы, пока я рос.

Его огромные мышцы бугрятся под футболкой, угрожая разорвать швы, когда он смотрит на меня сверху вниз. Альдо вылезает из фургона и закрывает дверь. Я практически вижу, как он дрожит.

— Скажи мне, что вы двое не были на той вечеринке Берлускони, — начинает Бенито.

Я смотрю на него и пожимаю одним плечом.

— Черт возьми, Нико! — Он практически рычит. — Я надеюсь, что, черт возьми, ты не имеешь никакого отношения к смерти сына Карбоне.