Удержать мою девушку

Сев, смотрю на свою правую руку, из которой торчит игла для внутривенного вливания. Морщась, вытаскиваю иглу и быстро выбираюсь из кровати. Мое сердце бьется странным стаккато, когда я хватаюсь за что попало, чтобы сохранить равновесие, и направляюсь к одному из больших окон на другой стороне комнаты.

На улице темнеет, поэтому я мало что вижу. Мои глаза бегают по сторонам, останавливаясь на высоком заборе, окружающем территорию. Бывала ли я здесь раньше? Я ищу все, что может выглядеть знакомым. У Константина много домов, разбросанных по США и в других странах, и я думаю, что побывала во всех из них. Возможно, я была здесь раньше с ним.

Мой мозг затуманен, и трудно сосредоточиться.

Мои таблетки. Мне нужны мои таблетки.

Я опускаю взгляд на свои запястья. Тот факт, что я не прикована ни цепью, ни наручниками, и то, что я одета, хотя и в больничный халат, для меня в новинку. Я была собственностью Константина, и он любил часто напоминать мне об этом.

Дверь в комнату внезапно распахивается, и я встревоженно отпрыгиваю от окна. В комнату входит молодая женщина, одетая в темно-синюю медицинскую форму, и ее глаза расширяются, когда она видит меня.

— Ты проснулась, — говорит она, явно удивленная. Ее ярко-голубые глаза немедленно перемещаются на мою руку, и я следую за ее взглядом туда. — И ты вытащила капельницу.

Она хмурится, когда видит, что по моей руке стекает кровь. — Пожалуйста, возвращайся в постель. Я схожу за бинтами и дезинфицирующим средством. Я сейчас вернусь.

Она выходит из комнаты, и дверь остается открытой. Когда девушка исчезает в другой комнате дальше по коридору, я решаю, что сейчас у меня есть шанс попытаться сбежать.

Мои босые ноги шлепают по выложенному плиткой коридору, когда я бегу. Я даже не думаю. Просто бегу. Даже не зная, смогу ли выбраться отсюда, но я не хочу чувствовать гнев Константина за смерть его сына. Кто знает, может быть, он даже винит меня. Зная этого больного ублюдка, он просто пытается вылечить меня, чтобы снова мучить… и убить. Я бы не стала сбрасывать это со счетов. Его болезнь не знает границ, когда дело касается меня. На протяжении многих лет я становилась для него отдушиной для гнева, и я не хочу видеть, насколько хуже все может стать.

Мои ноги ослабли, превращаясь в желе, но я заставляю их продолжать идти. Слева от меня находится парадная лестница, и я бегу трусцой вниз по ступенькам, изо всех сил цепляясь за перила, поскольку мои ноги скользят, а колени постоянно подгибаются. С меня капает пот, влага стекает по лбу в глаза, и я запыхалась к тому времени, как добралась до первого этажа. Смотрю налево и направо, понятия не имея, куда идти или где спрятаться. Передо мной огромная дверь, которая, похоже, ведет наружу, но я сомневаюсь, что Константин просто позволил бы мне выйти, поэтому даже не пытаюсь это сделать.

Я решаю пойти направо, мои легкие требуют кислорода, а вся грудь, кажется, вот-вот провалится внутрь. К тому времени, как пробиваюсь в соседнюю комнату, мне трудно дышать. В груди с правой стороны возникает стеснение, почти мучительное. Мне нужно убираться отсюда, пока не стало еще хуже.

Слышу, как голоса внезапно смолкают, когда врываюсь через двойные двери. В большой комнате находятся шесть человек, все они одновременно поворачивают головы. Я смотрю на их размытые, незнакомые лица, пока не узнаю одно.

Черные волосы и серебристые глаза. Несмотря на то, что он был в маске, я никогда не забуду эти глаза.

Это он.

Убийца.

Человек, который убил Джино, а затем, очевидно, похитил меня, выполняя приказ Константина, как послушный пес, которым он и является. Мне нужно знать, почему я здесь, почему он забрал меня и что Константин приготовил для меня теперь, когда его единственный сын мертв.

— Ты, — обвиняющее выдыхаю я.

Острая боль ударяет в грудь, как будто меня только что переехал грузовик, и я падаю на пол. Я пытаюсь набрать воздуха в легкие, но чувствую, что не могу отдышаться.

Черные пятна заполняют мое зрение, пока боль не становится слишком сильной, и я, наконец, позволяю тьме завладеть мной, когда теряю сознание, не зная, проснусь ли я когда-нибудь снова.

Глава 6

Николас

Родители вернулись из поездки несколько часов назад. Бенито признался во всем, как только они переступили порог дома, и теперь мы все собрались в общей комнате, лицом к лицу с гневом моего отца.

— Как, черт возьми, ты мог это сделать, Нико? — спрашивает отец, расхаживая по комнате и проводя рукой по своим коротким темным волосам.

Я никогда раньше не видел его таким расстроенным. Ну, по крайней мере, не со мной. Его серые глаза того же цвета, что и мои, пригвождают меня к месту, где я стою.

— Какого черта ты решил, что это хорошая идея — отправиться за Карбоне в одиночку? Что, черт возьми, творилось в твоей голове?

Я оглядываю комнату, посмотрев на мать, Бенито, сестру Арию и моего лучшего друга и телохранителя Арии, Ренато Бьянки. Все молчат с серьезным выражением лица. Никто не встает на мою защиту, и я этого не жду. Я знаю, что облажался по-крупному, и теперь мне приходится сталкиваться с последствиями своих действий.

— Я знаю, мы все хотим, чтобы Константина посадили за решетку или убили, но ты не сможешь сделать это в одиночку! — Восклицает мой отец.

Я стою, засунув руки в карманы, уставившись в пол, пока мой отец ругает меня. Он абсолютно прав. Я действовал за его спиной и мог навредить себе или еще хуже. В прошлом мы обсуждали выслеживание Константина, но он, вероятно, никогда не хотел, чтобы я на самом деле это сделал.

Я даже не собирался вызывать никаких подозрений у Константина на вечеринке, просто подобраться к нему достаточно близко, чтобы установить на него маячок. Но все эти планы пошли прахом, когда увидел, как его сын избивает женщину, которая в итоге оказалась Селиной. Моей Линой.

— А потом ты закончил тем, что убил единственного сына Константина. Ты хоть представляешь, какой ад он обрушит на эту семью, когда узнает, что это был ты?

— Альдо стер все записи с камер наблюдения, — начинаю я, но отец не дает мне закончить.

— Да, из особняка. Но как насчет всех соседних зданий? Как насчет дорожных камер? Ты думаешь, Константин не может заполучить в свои руки все эти кадры?

— Я был осторожен!

— Ты был осторожен, — усмехается он, качая головой. — Ты понятия не имеешь, в какой беде сейчас находишься. Ты понятия не имеешь, какой опасности только что подверг свою семью! — Он практически кричит, заставляя мою сестру подпрыгнуть.

Я смотрю на нее, и она быстро выпрямляет спину и встречается со мной взглядом всего на долю секунды, прикусывая нижнюю губу. Боже, она похожа на более молодую версию нашей матери. У них все одинаковые черты, вплоть до каштановых волос и янтарных глаз.

Ренато стоит рядом с ней, не двигаясь, даже не похоже, что на него подействовали крики моего отца. Черт возьми, мой отец, наверное, так часто кричал на него, что его это даже больше не беспокоит.

Внезапно я слышу голос мамы.

— Послушай, Лука, Нико сказал нам, что у него не было выбора, когда дело касалось сына Карбоне, — говорит она, пытаясь успокоить отца. Она единственная, кто может успокоить его, когда он становится таким.

— Я это сделал, — объясняю я им обоим. — Он причинял боль Селине. Кто знает, что случилось бы, если бы я не вмешался? — Он, вероятно, убил бы ее. Я до сих пор помню звуки ее рыданий, когда Джино вымещал на ней свой гнев в той комнате. Эти звуки будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. — Я сделал то, что должен был, — яростно говорю, стоя на своем. — И я бы, блядь, сделал это снова.

Мой отец перестает расхаживать по комнате и смотрит на меня.

— Я просто хотел, чтобы ты подождал. Охотиться за ним опасно.

— Слишком опасно, — соглашается Бенито прислонившись к стене, его большие мускулистые руки скрещены на могучей груди.

Я знал, что он примет сторону отца. Просто рад, что он не кричит на меня в этот момент.

— У меня не было выбора, — яростно говорю им. — Я просто хочу, чтобы это был Константин, а не его сын. Этого ублюдка нужно прикончить, как собаку, которой он и является.

— Да, в свое время. Ты не можешь просто броситься на него, не подготовив армию. Тебя могли убить, независимо от того, за кем ты охотился! — Говорит отец низким рокочущим голосом, его гнев угрожает выйти из-под контроля.

В комнате воцаряется тишина, пока мой отец снова начинает мерить шагами пол. Клянусь, он скоро проделает дыру в ковре.

В глубине души я знаю, что это была глупая идея — охотиться на Карбоне в одиночку. Просто я так долго ненавидел его, учитывая нашу с ним семейную историю, и знал, что эта вечеринка была моим шансом наконец-то сделать что-то для общего блага. Я не мог просто принять эту возможность как должное. Моей целью в тот вечер было получить информацию о Константине. Чего я не ожидал, так это того, что его сын окажется на той вечеринке, но я рад, что он был там, потому что последовательность событий привела меня прямо к Селине.

И теперь, зная, что Константин, должно быть, какое-то время держал Селину в своих лапах, я прихожу в бешенство. Когда она будет в здравом уме, у меня есть к ней много вопросов. Я хочу точно знать, как она попала в поле его зрения и как долго. В этой головоломке слишком много недостающих кусочков, мне нужно разгадать их, чтобы взглянуть на картину в целом.

— Что ж, теперь пути назад и что-то менять нет. Мы должны разобраться с тем, что произошло, — решает отец, останавливаясь и затем поворачиваясь к остальным. — Джино Карбоне мертв. Константин, без сомнения, узнает, кто его убил, и придет за нашей семьей. Нам нужно начать готовиться к неизбежному. — Он многозначительно смотрит на мою сестру, когда объявляет: — Никто не выходит из дома без разрешения. И если ты все-таки уйдешь, я хочу, чтобы у тебя всегда было по крайней мере четыре охранника. Исключений нет.

Бенито и моя мама кивают в знак согласия, в то время как Ренато молчит.

Ария складывает руки на груди и свирепо смотрит на меня.

— Значит, мы должны изменить всю нашу жизнь, потому что Нико облажался? — спрашивает она, кипя от злости.

— Да, — говорят мои мать и отец одновременно.

— А как насчет твоих связей с федералами? — Предлагаю я. — Неужели они не могут что-нибудь сделать с Константином?

— Он уже освобожден из тюрьмы. Нам понадобятся новые доказательства, чтобы снова возбудить против него дело. Карбоне перенес большую часть своих операций за границу, где федералы не могут до него добраться. — Он качает головой. — Нет, на данный момент они ничем не могут нам помочь.

Он вздыхает и проводит рукой по лицу.

— Я бы хотел, чтобы ты не вмешивался в дела Карбоне, сынок.

— Я не жалею о том, что сделал, потому что наконец-то нашел Селину, — говорю со злостью в голосе.

Моя мама кладет руку мне на плечо и нежно похлопывает, пытаясь успокоить.

— Я знаю, ты никогда не переставал ее любить, — тихо говорит она.