Дорога к тебе и от тебя

Он вдруг резко встал, так что кресло отъехало назад, ударившись об стену.

— Не получается, Саш… — хрипло, рвано.

Я закрываю глаза, пропитываясь болью, которой так много в его голосе и взгляде.

— Получится… получится, Динь, — тихо, умоляя, уговаривая, заглядывая в родные, светло-серые глаза.

Он мотает головой, не соглашаясь, отрицая. Я поддаюсь вперед, на встречу, обхватываю руками шею, прижимаюсь, лихорадочно целую лицо рваными, короткими поцелуями.

— Ты так на него смотрела… — сдавленно, опустошенно. — Как я раньше не замечал? Как я раньше не замечал, как ты на него смотришь? — вдруг зло заканчивает он.

Я вздрагиваю от этой резкой смены эмоций. Он берет меня за руки и заводит их назад, перехватывает одной рукой за запястья, обездвиживая. Вжимается в меня сильнее, сверля гневным взглядом.

— Ты его любишь? — яростно, требовательно.

Я отрицательно мотаю головой. Даже если и люблю, то я утоплю эту любовь, выжгу из своего сердца.

Он криво усмехается.

— Не верю, — выдыхает в ответ. — Чем он лучше меня? Тебе нравится грубость? Нравится, когда тебя заставляют, ломают?

Я удивленно смотрю на Дениса, не понимая, почему он задает эти вопросы.

А он вдруг смеется. Только смех этот гортанный, отчаянный, злой. От такого смеха я вся содрогаюсь, не чувствуя в этом агрессивном мужчине своего родного, спокойного мужа. Передо мной чужак. Слишком глубоко и сильно раненный.

Губы Дениса скользят по моей шее. Я замираю, даже перестаю дышать. Я чувствую, как его язык касается кожи, оставляя влажный след. Денис неожиданно разворачивает меня, не выпуская моих запястий. Толкает бедрами, так что я прижимаюсь к столу, а потом второй рукой хватает за волосы, больно сжимая.

— Тебе нравится так? Без ласки, без нежности?

Я мотаю головой, все еще не понимая, почему он так себя ведет, почему задает эти вопросы. Мне не страшно, слишком я ему доверяю, но уже некомфортно.

Потом Денис резко надавливает на мою голову, так чтобы я легла на стол. Не сопротивляюсь, я дезориентирована. Не до конца понимаю, что происходит, но чувствую себя чересчур виноватой перед ним, чтобы спорить.

Я поворачиваю голову вбок, чтобы щекой лежать на столе, а не упираться носом, и мои глаза изумленно расширяются.

Перед моим лицом ноутбук и там… мы с Тимуром. В тот самый раз, когда он пришел в эту квартиру, и мы занимались сексом.

На экране как раз одна из безумных и жарких сцен, когда я стою на коленях на кровати, а Тимур, также как сейчас Денис, схватил за волосы и оттягивает мою голову назад. Он вдалбливается в меня резко, агрессивно. Со стороны это выглядит слишком быстро, чересчур мощно. Моего лица не видно, как и лица Тимура, обзор лишь на спины.

Я поднимаю руку, пытаясь ослабить хватку Тима на своей голове. Кажется, тогда он особенно сильно сжал мои волосы, до боли. Но он, игнорируя меня, делает хватку еще крепче и оттягивает мою голову назад. И в следующую секунду мое тело содрогается в его руках. Крупная, заметная дрожь сотрясает всю меня, пока он продолжает яростно вбиваться.

Я прикрываю глаза, наконец, понимая, почему Денис задавал мне все эти вопросы. Наш секс с Тимуром действительно отличался от того, что было с Денисом. Он был более жестким, грубым, яростным. Сейчас Тимур был даже более агрессивным, чем два с половиной года назад. Он мог вот так до боли тянуть меня за волосы, больно шлепнуть или, заломав руки, как это сейчас сделал Денис, резко войти. Но меня это все возбуждало. Его грубость, отчаянная ярость, жажда, нетерпеливость.

— Что? Тебе этого не хватало? Грубости? — вдруг вырывает меня из мыслей резкий, хриплый голос мужа.

Я чувствую его ладонь на своей ягодице. Он уже не держит меня за волосы, но одна рука все еще удерживает мои запястья, фиксируя неподвижно на столе. Я дергаюсь в его хватке, пытаясь вырваться, остановить происходящее.

— Динь… — жалобно, тихо.

— Я могу также, как он… Надо было просто сказать, — лихорадочно, зло шепчет мой муж.

Его пальцы отодвигают мягкий, свободный шелк шорт, и он прикасается к моему клитору через ткань трусов. Я резко дергаюсь от неожиданности. И вдруг понимаю, что он не шутит. Он пьян, зол и не собирается останавливаться. Начинаю выворачиваться, кряхтеть, сопротивляться.

— Вот так вот вы с ним обычно играете? — хрипло, надсадно смеется Денис.

— Прекрати! Остановись! — кричу срывающимся голосом.

А его рука уже отодвинули полоску трусов, и я чувствую, как палец входит в меня. Кручусь агрессивнее, пытаясь вырваться. Он вдруг отпускает мои запястья, но вместо этого резко надавливает на затылок, вжимая меня в стол до боли. Его рука обхватывает мою шею так крепко и болезненно, что из груди вырывается стон.

— Денис… Денис… — то шепчу, то хриплю я.

— Тебе так нравится, да? — лихорадочно говорит мой муж.

— Нет! Нет, Денис! Не так! — кричу в надежде, что услышит, поймет.

А в следующую секунду чувствую, как он резко входит в меня, разрывая до боли. Я сухая, абсолютно сухая и не готовая для него. Он хрипло стонет, а я вдруг чувствую себя так, будто из моего тела выкачали все силы. Денис продолжает таранить меня, более резко и агрессивно, чем обычно, удерживая крепко за шею. Слезы текут по моим щекам, я ломаю ногти об стол, беззвучно кричу и уже не пытаюсь сопротивляться.

Где-то на краю сознания я думаю “заслужила”. А другая часть меня умирает, медленно умирает в руках моего мужа.

Не знаю почему, но происходящее я воспринимаю мозгом как самое настоящее насилие. Хотя Денис прав, и Тимур часто брал также жестко, игнорируя сопротивление. Но когда Старцев входил в меня, я всегда была возбуждена, а когда начинал двигаться во мне, я ощущала наслаждение. Сейчас же я чувствовала лишь боль. Внутри я немного увлажнилась, естественная физиологическая реакция, но все равно недостаточно. Все еще слишком сухо, а я чересчур зажата и напряжена. Мне не нравилось, мне не было приятно. А Денис, будто ничего не замечая, не обращая ни на что внимание, продолжал входить и выходить, глухо хрипя.

Не знаю, сколько все длилось. Мне казалось, что слишком долго. Денис был пьян, поэтому дольше, чем обычно, не мог кончить. В какой-то момент он отпустил мою шею, зато начал выкручивать соски — то один, то другой. Но мое тело не откликалось. Оно будто одеревенело. И это было так странно. Почему мое тело всегда признавало Тимура Старцева, даже когда он был груб, но совершенно иначе реагировало на мужа?

Я почувствовала, наконец, как Денис выходит, хрипло стонет, и изливается мне на бедра горячей спермой. Продолжала лежать еще долгие секунды, не ощущая в себе сил встать и взглянуть на мужа. На которого, кажется, я никогда не смогу смотреть как прежде.

Внутри было так пусто и темно. Я ничего не чувствовала. Лишь отстраненно понимала и осознавала все произошедшее.

Я услышала звон стекла.

— На, выпей, — рядом со мной появился бокал, наполненный янтарным напитком.

Я, наконец, выпрямилась. Взяла виски и выпила залпом, чувствуя, как обжигающая жидкость опускается тяжестью в животе.

Перед взглядом экран ноутбука, и я, сладко спящая, в объятиях Тимура. Я лежу на его плече, он не спит, смотрит в потолок и перебирает одной рукой мои пряди. Потом вдруг целует меня в лоб и поворачивает мое лицо так, чтобы видеть его перед собой. И внимательно рассматривает, продолжая перебирать мои волосы.

Я обхожу стол и иду на выход из кабинета мужа, не желая ни видеть его, ни разговаривать с ним.