В первый раз...

* * *

Возвращались в лагерь в унылом молчании, лишь изредка прерываемом выпадами Виталика.

– Столько ждали, столько готовились, и на тебе! У шпаны и то «Зарница» дольше длилась.

Вожатый довёл их до корпуса, велел привести себя перед полдником в порядок. Сам закрылся в своей каморке.

Ира в палату не зашла, осталась на веранде – быть сейчас с девчонками не очень-то хотелось. Задумавшись, она не заметила, как вышел Денис. С минуту он молча разглядывал её, потом спросил:

– Почему не в палате?

Ира от неожиданности вздрогнула.

– Ну мне же не надо переодеваться.

– Тогда как раз поговорим.

Ира пожала плечами, а внутри всё оборвалось. Кто знает, если он надавит как следует, выдержит ли она? Но деваться некуда.

– Так ты говоришь, что ты никому из первого отряда карты не показывала?

– Нет.

– В том числе и их командиру?

– Да.

– А карты ты рисовала где? В оформительской?

– Да.

– И что, он к тебе туда не заходил?

– Заходил, но… не тогда. Он случайно, он просто шахматы искал и заглянул.

– Значит, заходил, – прищурившись, сделал вывод Денис.

– Когда он ко мне заходил, я рисовала плакаты в столовую. Карты и все остальное я стала рисовать уже позже, – выпалила Ира, – а он больше не заходил.

– А я проверю.

– Проверяйте, – обиженно дёрнула плечом Ира.

– Уж будь уверена. А то интересно получается: ты рисуешь карты, никто из нас об этом не знает, но к тебе при этом захаживает командир отряда противников, с которым ты… поддерживаешь дружеские отношения.

– Никакие отношения я с ним не поддерживаю!

Но Денис пропустил это замечание мимо ушей.

– И теперь их команда побеждает. Причем как-то слишком подозритеьно быстро и легко. Я могу понять, что он хорошо ориентируется по карте и потому быстро нашёл свой штаб, но наш штаб… Не так-то просто найти в лесу то, чьё местоположение, по идее, неизвестно. Они же удивительным образом успели и обнаружить, и перебросить все силы, и окружить… А самое странное в этой истории то, что именно ты и именно сегодня пыталась сбежать из лагеря. Что ты на это скажешь?

Ира молчала, понимая, что молчанием делает только хуже, что лучше бы придумать на ходу какую-нибудь более-менее правдоподобную отговорку, но язык не поворачивался врать, да и красочно сочинять она не умела. Ещё и цепочка с монеткой, что лежала в кармане юбки, казалось, жгла кожу через ткань.

– Молчишь, значит? Ясно. Знаешь, я не буду докладывать Римме Михайловне о твоём поступке, не буду оспаривать результаты «Зарницы». Но мы с тобой будем знать настоящую цену этой победы. И будем знать, на какую подлость ты пошла. И тебе с этим придётся жить, потому что у подлости нет срока давности…

Тут в коридоре что-то стукнуло, и Денис не договорил. Они оба посмотрели выжидающе на дверь корпуса, но оттуда так никто и не вышел...