Жизнь как квест

Вот только на мечтах об Алексей Алексеевиче, моем бывшем начальнике, пришлось поставить жирную точку. Мы не встречаемся, не пересекаемся, хоть и работаем в одном здании. И я иногда с тоской смотрела на толпу, что собирается возле лифта в начале рабочего дня. Но ни разу его не видела.

По утрам часто сталкиваясь на первом этаже с менеджерами из бывшего отдела, узнавала свежие сплетни. Отдел и дальше продолжал перестраиваться, увеличился доход, и сплетники поговаривают, что Алексей Алексеевича собрались повышать до коммерческого директора. Вот только не сказали, о каком подразделении идет речь.

И как гром среди ясного неба прозвучала новость, что он переходит к нам.

И на первой же планерка, нам его представили.

Что тут началось. Да все свободные, не обремененные детьми девушки, женщины сошли с ума. Мне кажется, что Алексей Алексеевич — это женский наркотик, или он знает секрет вселенского обольщения. А может и то и другое. Только все женщины ринулись его завоевывать.

Брачные игры начались. Но если в природе самцы воюют за самок, тут начались брачные ритуальные танцы с бубном, по завоеванию одного самца.

Я смотрела на это со стороны. Попробуй туда залезть, затопчут, разорвут, покусают. Ох, что там говорила мне Римма? Соблазни его?

Что-то много претенденток на его соблазнение, боюсь, меня и видно в такой плотной толпе не будет.

На каждой планерке смотрю на него исподтишка и мечтаю. Вот было бы здорово урвать его у всех претенденток. Только мои мечты остаются недостижимыми мечтами.

Но нас словно кто-то невидимый сталкивает постоянно.

И однажды мой начальник посылает меня к Алексей Алексеевичу обсудить с ним коммерческий договор с одной фирмой. Иду на подкашивающихся ногах к тому в кабинет и наталкиваюсь на его секретаршу. Мила!?

— Мила? Что ты тут делаешь?

— Я работаю, теперь я личный помощник Алексей Алексеевича, — Мила сияет, хлопает накладными ресницами и делает губки бантиком.

— Тогда доложи, что я пришла.

— По какому поводу? — Мила делает умное лицо.

— Коммерческий договор с Мостстройинвестом, — чеканю я, чтобы лишний раз не подумали, что я тут хожу по личным интересам.

Мила жмет кнопку селекторной связи и представляет меня. А я забываю, как дышать, когда он начинает говорить.

Меня опять окутывает аромат его духов, обволакивает его аура, затаскивает в любовный капкан, мне оттуда не выбраться. Какая уж тут работа.

Я сижу словно в густом желе, звуки долетают до меня издалека, у меня пропало периферическое зрение, я вижу только его глаза. Такие карие, черный зрачок, что колодец без дна, длинные пушистые ресницы, темные брови дугой над ними.

— Светлана Валерьевна, вы меня слушаете, — я тяжело сглатываю вязкую слюну, он что-то говорил, прослушала.

— Да, я вас слушаю Алексей Алексеевич, договор надо переделать, конечно. Все сделаю сегодня, — мямлю в ответ.

— Хорошо, Светлана Валерьевна, жду от вас договор.

Я встаю и на подгибающихся ногах иду в сторону двери.

— Я буду ждать договор сегодня, — летит мне в спину.

Уже почти шесть часов. Когда я буду переделывать договор? Мой начальник не любит, когда сотрудники задерживаются на работе. Он юрист и чтит букву закона. Но Алексей Алексеевич требует переделать договор сегодня. И вновь сажусь за компьютер и клацаю по клавиатуре, стараясь прогнать сумбур из своей головы.

К восьми часам все правки внесены. Договор распечатан. И я вновь ползу в кабинет Алексей Алексеевича.

В приемной пусто, свет приглушён, Мила давно упорхнула, только из-под дверей кабинета струится свет, хозяин засиделся.

Я стучусь и почти крадучись делаю шаг в кабинет.

— Я тебя жду, проходи, — он шагает ко мне на встречу.

Он снял пиджак и закатал рукава рубашки, ее верхние пуговицы расстегнуты, открывают взгляду чуть больше кожи. Вот так без галстука я его никогда не видела. Мой взгляд тормозит на его руках, на его мышцах, покрытых узлами вен. Мощные сильные руки вызывают у меня мурашки по коже. И я выпадаю из реальности.

Он подходит и берет у меня из рук бумаги.

— Ну, что тут у нас?

— Я переделала, все как вы просили, — блею я, а сама не могу отвести взгляда от полоски кожи, что видно в расстегнутый ворот рубашки.

— Мммм, — он бегло просматривает документ, быстро перелистывая. — Все правильно, вы молодец, Светлана.

Он стоит рядом. И меня накрывает.

Алексей Алексеевич, ловким движением руки, бросает документы на стол и обнимает меня. У меня кружится голова.

— Мммм, ты так вкусно пахнешь, ты такая красивая…

Его рука скользит по моей спине, по пути ловка вытаскивая блузку из юбки. И вот его горячие пальцы скользят по моей спине, вычерчивая узоры на моей коже. Его жадные губы, целуют мою шею. У меня оргазм.

И тут он ловко поднимает меня и садит на стол, разводит мои ноги…

И в моей голове проносится картинка, увиденная мной четыре года назад. Аня, лежащая на столе, и Миша, стоящий между ее ног. Спущенные штаны, рваные вздохи, Анькино постанывание, и хлюпающие хлопки…

Фу!

— Нет, нет, только не так, — испуганно говорю я, натягивая блузку на плечи, и когда это он успел ее снять.

— Ну, что такое, так все было хорошо, Света, — его голос недовольный, даже немного сердитый.

— Только не так, — умоляюще прошу я.

— Хорошо, — в его голосе слышится раздражение, но он соглашается со мной. — Давай поедем к тебе.

И мы мчимся через Москву, целуясь на каждом перекрестке. Его руки давно исследовали все мои закоулки, на мне уже не было трусиков, блузка бесстыдно была расстегнута и снят бюстгальтер.

А дальше началась вакханалия. Мы страстно целовались в лифте. В коридор моей съемной квартире мы раскидали нашу одежду, мы целовались и ласкали друг друга. А потом занимались сексом. Везде, где только нашли удобные плоскости.

Потом долго лежали и не могли уснуть. Говорили обо всем и ни о чём, просто говорили.

— Почему ты не захотела заняться сексом в моем кабинете? — вдруг спросил Алексей.

— Потому что, — и поведала ему историю измены Мишки.

— Понятно, он козёл, раз потерял такую девушку, как ты.

Так началась наша любовь с Алексеем. Через неделю он переехал ко мне жить. И по нашему подразделению поползли слухи о наших отношениях.

Глава восьмая

Наша совместная жизнь началась так внезапно и так непредсказуемо, как и наша любовь, что напоминает мне снежную лавину, скатившуюся с гор.

Просто однажды он приехал с чемоданом, позвонил в двери, а когда я открыла, вкатил чемодан в мою прихожую.

— Я хочу жить с тобой детка, — сказал он твердым голосом, и у меня в животе запорхали бабочки.

— Мммммм…

У меня не было слов. Мой красивый мужчина в моем доме, и теперь он только мой. И все Леночки, Людочки, Катеньки могут идти лесом. Он выбрал меня! В моей голове прыгали розовые пони и белые единорожки, в животе порхали бабочки. Римма говорила, что я зря так резко впустила его в свою жизнь, надо приглядеться друг другу, но мне было все равно. Я ожила впервые за четыре года.

Моя жизнь заиграла другими красками, меняя все вокруг.

— Светик, в холодильнике должны лежать только правильные продукты, — с этими словами из холодильника Алексей выбрасывает сладкие сырки и йогурты с сахаром, а за одним сладкие соки и газировки. — Еда должна быть полезной, а у тебя тут сплошной сахар.

Теперь у нас в холодильнике только овощи, фрукты, куриная грудка.

— Красное мясо — это источник холестерина, — и на выброс пошли мои отбивные и котлеты. — Молоко можно покупать только соевое или кокосовое, все остальное — это трансжиры.

Теперь я готовлю ему паровые котлетки из мяса индейки, варю куриную грудку и строгаю салаты. А по утрам мы едим кашу на воде. Под запретом кофе, чай только утром.

— Светик, у тебя конечно замечательная фигура, но тебе надо подкачаться, а то уже ушки на бедрах появляются и целлюлит.

И я бегу записываться вместе с ним в фитнесс зал. И вот уже пашу на тренировках, машу гантелями, тягаю железо. Бегаю на беговых дорожках до черных мушек перед глазами. Алексей приставил ко мне личного тренера Марго. Девушку размеров Шварценеггера, с такой же мускулатурой. Каждое занятие надо мной возвышается этот тестостероновый качок и орет: Жопу со скамейки подняла, ещё один подход! Оно мной недовольно.

Но я терплю, ведь любимый мужчина сказал, что так надо, значит так надо. Я ведь люблю своего мужчину.

Рим против моей новой жизни.

— Светка, заниматься надо тем, что тебе хочется, а не бегать за своим мужчиной.

— Ну что ты, Рим, у нас все вместе, он же тоже ходит туда, — оправдываюсь я.

— Он-то ходит, а вот зачем за собой тащит тебя? Тебе-то это интересно?

— Теперь интересно, — утвердительно машу головой, а душу грызут сомнения.

А грызут они меня с самого первого дня.

Я очень скучаю по кофе, поэтому бегаю к девчонкам в бухгалтерию, они покупают кофе на вынос и приносят в бумажных стаканчиках.

Терпеть не могу вареную курятину и капусту, но давлюсь и ем, ведь Алексей сказал, что так питаться правильно. Но зато у меня теперь подтянутая фигура, нигде нет жирка, нет жировых складочек. Ношу платья футляры в обтяжку.

Правда Алексей фыркает и ревнует.

— На тебя пялятся все мужики, и слюни пускают, — язвит он.

— Ну что ты, все же в курсе, что я твоя девушка.

— Это никогда мужику не мешало, мы все охотники, — надо было обратить мне на эти слова свое внимание, но я пропустила мимо ушей.

Гордо вышагиваю по отделам. И девушки с завистью смотрят мне в след.

Одна печаль. Наша сексуальная жизнь стала тише, реже, скромнее.

Я только вошла во вкус, мне стала нравиться необузданная страсть, сексуальные эксперименты, но Алексей говорит, что это надо оставить до выходных. На неделе он устает на работе, куча дел, а еще переговоры с партнерами и заседания директората. Он возвращается поздно, иногда только в полночь. Какой уж тут бурный секс. Хотя я не отказываю ему, даже если на работе у меня завал.

По вечерам звонит мама.

— Я у твоего отца отсудила все! Он с голой жопой от меня ушёл. А Ирка то наверное губу раскатала, ждала, что он ей на блюдечке с голубой каемочкой принесет новую квартирку. Фигу им! — орет мама, и представляю, как она показывает фигуру из трех пальцев кому-то невидимому.

— Мам, ну что ты опять начала.

— Не мамкай, вот как надо делать! Мужиков надо раздевать до нитки. Пусть теперь попробует со своей Ирочкой все опять заработать. Теперь живут в Иркиной однокомнатной хрущёвке, нищие, бомжи. Ушёл от меня с трусами и носками, пусть на старости лет наживет все снова!

Из мамы сочится яд. И я ее понимаю, все ж за плечами двадцать пять лет совместной жизни, которые пошли коту под хвост. И ей больно. Это только для вида она сейчас такая сильная и агрессивная, а по ночам плачет в подушку.

Не прошло и пяти минут, как после мамы мне звонит тетя Зоя.

— Представляешь, ну ты, конечно, не представляешь, тут такое на суде творилась, — сглатывая слова, тараторит тетя Зина. — Твой отец на заседании суда отказался от всей недвижимости!