Выйти замуж за 100 дней

Глава 5. Медведь Костя

— Надюш! — окликнул её папа, радостно размахивая рукой. — Ты откуда?

— В больницу к Варе ездила, — ответила она, подходя поближе, а потом открыто посмотрела на отцова спутника.

Это был высокий и очень широкий в плечах парень в синей куртке и чёрных джинсах. Лицо его, свежее и румяное, было слегка щетинисто, а светлые волосы коротко острижены и торчали ёжиком. Он тоже открыто смотрел на Надю и приветливо ей улыбался. Сразу видно, дружелюбный человек.

— А это Костя, — ответил отец на Надин невысказанный вопрос. — Прошу любить и жаловать. Очень толковый каменщик, хотя и недавно в профессии…

Ясно, это его сотрудник.

Папа работал прорабом в небольшой строительной фирме, и у него в подчинении находилось множество мужчин разного возраста. В основном, правда, не слишком благополучного характера: стройка — работа тяжёлая, но при этом не особенно интеллектуальная, а простой народ как правило снимает напряжение одним известным способом — принятием внутрь спиртных напитков. Но если папа привёз Константина знакомиться в свою семью, значит, парень достойный.

— Здравствуйте, Константин! — улыбнулась ему Надя, но молодой человек замахал руками:

— Привет, Надя! Называй меня Костей, и на ты!

— Хорошо. Пойдёмте?

Они поднялись в квартиру, мама уже накрыла стол, чем Бог послал: борщ, домашние пельмени, соленья. И, конечно, чай с Надиным печеньем. За чаем мама попросила гостя:

— Костя, расскажите нам, пожалуйста, о себе. Вы здешний?

Он опять замахал руками. Вообще, мимика и жестикуляция у него были слегка чрезмерными, как у ребёнка, хотя он оказался довольно ловок и ни разу ничего не задел и не уронил.

— Нет, что вы! Я с деревни в Калужской области. Сюда недавно приехал, примерно год как.

— И как тебе, нравится? — поинтересовалась Надя.

— Очень! Я так балдею от пальм и что зимой тепло. Прошлую всю в кофте проходил, жарко было куртку надевать. И купался всю зиму.

— Ого! — Надя с уважением ещё раз оглядела его мощную фигуру. — И ни разу не простудился?

— Какое там! — махнул он огромной ручищей. — Я на снегу могу спать, не то что в вашем Чёрном море купаться…

— А какие у вас дальше планы на жизнь? — спросила мама, и Надя посмотрела на неё с лёгкой укоризной. Разве можно так на мужчину наседать? Наде чудилось в этом вопросе некое давление, совершенно неуместное при знакомстве.

Но Костя ни одним мускулом на лице не выдал неудовольствия, хотя мускулы эти были ох, как подвижны, и без стеснения выдавали все его эмоции.

— Да вот, Вячеслав Дмитрич говорит, учиться надо, — Костя с благоговением посмотрел на шефа. — Ну, там, хоть шарагу какую закончить…

— А вы после школы нигде не учились? — неделикатно уточнила мама.

— Нигде. Я и школу-то не кончил. Только девять классов. Потом работал, потом армия. После армии съездил сюда отдохнуть — ну и остался.

Мама наморщила лоб:

— Это значит, вам…

— Двадцать. С хвостиком.

Папа вдруг, совершенно не в тему разговора, похлопал своего подчинённого по плечу:

— Хороший парень, работящий. На таких, вот, и стоит земля русская.

— А вы в храм ходите? — спросила мама.

— В церковь? — уточнил Костя и покачал головой. Потом сунул руку под тельняшку и вытащил оттуда простой латунный крестик на верёвочке: — Крещёный. И мать ходит, а особенно бабка. А сам я как-то не придавал этому значения…

— Но мы уже договорились, — подхватил папа, — что завтра встретимся в нашем храме. Будем Костю воцерковлять, куда ж без этого? Он не против, — папа снова хлопнул парня по плечу.

— Не против, — кивнул Костя. — Правда, я не очень в курсе, как там и что… ну, что делать, кому кланяться…

— Это ничего, — поддержала его благое устремление Надя. — Первое время просто смотри, что другие делают, и повторяй, а постепенно освоишься.

Костя закивал ей с улыбкой:

— Вячеслав Дмитрич мне так же сказал. Дело нехитрое, думаю, справлюсь.

Сразу после ухода гостя родители неожиданно начали препираться:

— Что я говорил? — бодро заявил папа. — Отличный парень!

— Отличный? — недовольно переспросила мама. — Да он же на три года Нади младше, а по образованию — на все семь! О чём с ним разговаривать? О кирпичах, что ли?

— Да хоть бы и о кирпичах! Уж всяко он лучше малахольного этого твоего Толика, — возразил папа. — Тот, может, и учёный, да рта не раскрывает, пока мать ему ложку с кашей не поднесёт.

— Толик инженер, интеллигент, верующий к тому же. Встанет на ноги финансово в ближайшее время и отлепится от матери.

Папа замотал головой:

— Нет, не отлепится! У него от неё не финансовая зависимость, а всем его тощим человеческим существом. Он вообще не отдельное существо, а придаток к ней — она его таким вырастила. Я не осуждаю, растила как могла, то отца ответственность — в воспитании сына участие принимать. Но он по морям мотался, да там и кончился. Но итог один — в мужья это чучело не годится. По крайней мере, моей дочери. То ли дело Костя — за ним как за каменной стеной, и возраст тут не помеха.

— Вот именно, — кивнула мама, — стена и есть. И разговаривать тоже со стеной.

Папа поморщился:

— Что ты заладила? Разговаривать-разговаривать… можно подумать, супруги только тем и занимаются, что беседы беседуют.

— Как же без разговоров? — всплеснула руками мама. — А как ещё людям достигать единства, если не открывать друг другу душу?…

— Мам, пап, — дождавшись короткой паузы в их перепалке, Надя смогла вставить слово: — Зачем вы спорите? Толик мне действительно не подходил, и это уже дело прошлое. Может, и Костя не подойдёт — я пока не знаю. Но мне кажется, это я должна решать сама, только мне с ним надо сначала поближе познакомиться.

— Вот это правильно! — крякнул папа.

Мама покачала головой:

— Мне кажется, ты с ним только время потеряешь. Но смотри сама. Нравится — встречайся.

Папа потом ещё пришёл к Наде в комнату и принялся уверять её, что такой молодой муж — это настоящее сокровище, что из него можно слепить всё, что ей нужно в деталях, а база: сила и ответственность — у Кости уже есть. Что он толковый, сообразительный и при этом добрый парень. И что немаловажно — ведёт абсолютно здоровый образ жизни. Надя заверила папу, что всё это она обязательно учтёт, но окончательное решение примет сердцем.