Крепкий орешек

Я сдержал улыбку, когда повернулся и посмотрел на воду.

— Ах-ха, это было легко. Хотя я не могу винить тебя за это. Джейси — это нечто другое.

Моё внимание вернулось к нему.

— Ты её знаешь? — Я покачал головой. — Конечно, ты знаешь. Я уверен, что она часто ходит этим путём.

— Она и её большая собака навещают нас каждые две недели. Не так часто в холодную погоду, но я всё равно её вижу. — Он вытащил маффин из пакета. — Она отличный ребёнок, но с ней многое происходит.

— Что ты имеешь в виду? — Я прислонился к перилам пирса.

С некоторым усилием Майк поднялся на ноги. Он перенёс большую часть своего веса на здоровую ногу, что придало ему кособокую позу.

— Как только ты проведёшь время на поле боя, ты научишься хорошо заглядывать в души людей. У бедной девочки творятся какие-то тёмные дела. Не совсем уверен, что именно, но что бы это ни было, она здесь, в Роквуд-Бич, пытается сбежать от этого. Однако, оставлять тени позади нелегко. Ещё одна вещь, которой я научился, будучи солдатом. Ты не можешь стереть плохое, как только оно запечатлелось в твоей памяти. Похоже, мы цепляемся за плохое гораздо дольше и упорнее, чем за хорошее. — Он посмотрел на меня, и впервые я увидел в его глазах глубину, омут понимания, которого раньше не замечал. Он многое повидал. Он упомянул свои армейские дни почти как запоздалую мысль, но они были намного больше, чем это.

— Как и ты, Леджер. — Он наклонил голову в мою сторону. — Я вижу, что в твоей душе много всего связано.

Я уставился на свои туфли, почти уверенный, что он всё прочитал на моем лице.

— Может быть, когда-нибудь, когда ты будешь готов, мы сядем на эту скамейку, будем смотреть на волны, избегать дерьма чаек, и ты сможешь рассказать мне об этом. — Грубый смех вырвался из его горла.

— Звучит как план. — Я улыбнулся ему. — Думаю, сидя здесь, на этом пирсе, и наблюдая за проплывающим мимо миром, ты получаешь довольно ясное представление людей.

— Ещё никогда обо мне не говорили как о ясновидце, Леджер. — Он запил кофе кусочек булочки. — Для людей в этом городе я велосипедист, и больше ничего.

— Тогда люди в этом городе не обращают на это внимания.

— Я разговаривал с Фрэнком, ландшафтным дизайнером. Я сказал ему, что встретил молодого парня, нуждающегося в работе, который выглядел так, словно мог вырыть бассейн садовой лопатой. Он заинтересовался. — Он вытащил из кармана листок бумаги. — Это адрес, по которому он работает на этой неделе. Это яхт-клуб в соседнем городе. Они обновляют свою спринклерную систему.

Я посмотрел на него. Он ответил на мой вопрос без того, чтобы мне пришлось его задавать.

— Я сказал ему, что ты попал в некоторые неприятности, когда был моложе, но ты хочешь всё изменить. Он готов поговорить с тобой, так что надень свою самую очаровательную улыбку и попробуй.

— Я твой должник, Майк. — Я сунул листок в карман. — Я дам тебе знать, как всё пройдёт.

Глава 10
Леджер

Я развернул шаткий шезлонг. Из него выскочил паук и пополз по моей руке. Я отбросил его, и он продолжил движение по деформированному полу к моему матрасу. Я позволяю ему жить. Я рассматривал это как шаг вперёд по сравнению с полным одиночеством, которое я испытывал.

Сидение скрипело и шаталось под моим весом. Я спас его и его ещё более ржавого двойника из мусорного контейнера. Они были не из тех, что можно использовать, чтобы посидеть на песке, но они идеально подходили для панорамного окна с видом на пляж — единственное, что хорошо в Бомбейском коттедже. Я открыл свою банку с содовой и поднял её в тосте в сторону пустого шезлонга рядом со мной.

Собеседование на работу прошло успешно. Я даже купил телефон сразу после него, чтобы убедить себя, что я снова часть реального мира. Босс, Фрэнк, был немного ворчливым, но у него было много работы. Я бы потратил много времени на рытье канав — бессмысленная работа, но задача, которая не позволила бы мне сойти с ума здесь, в моей лачуге. Зарплата была приличной для того, чья основная работа заключалась в разгребании грязи. Я был уверен, что в глубине страны, рядом с крупными городами, есть лучшие рабочие места и возможности, но я решил остаться здесь на некоторое время. Мой бредовый план привёл меня на Роквуд-Бич, и даже если всё обернётся не так, как я надеялся, я мог, по крайней мере, побродить по городу, насладиться пляжем и решить, что, чёрт возьми, я собираюсь делать с оставшейся частью своей жизни.

Солнце уже село на пляже. Луна была на убывающей или склонной к полнолунию стороне, но всё равно бросала много света на песок. Как бы старательно Джейси ни совершала утреннюю прогулку по пляжу, она не всегда гуляла днём. Не то чтобы я всё ещё не присматривал за ней. Я делал это. Но она никогда не проходила мимо. Я всё ещё чувствовал укол разочарования после визита в её кафе. Но я легко напомнил себе, что я недостаточно хорош, чтобы быть частью её жизни. Она заслуживала лучшего, а я был до смешного далёк от этого.

Шезлонг издал сердитый звук, когда я откинулся на спинку и в очередной раз усомнился в своём решении обставить своё жилище реликвиями мусорного ведра. Последовавший за этим стук в мою дверь был достаточно лёгким, чтобы отмахнуться от него, как от ветра, бьющего в неё. Следующий стук был неуверенным, но более громким.

Я поставил газировку и поднялся на ноги. Мой пульс участился, когда я рукой взялся за дверную ручку. Я знал, что это она была по ту сторону двери. Я чувствовал, что она стоит там.

Я открыл дверь. Боже, она была чертовски невероятна.

Её руки были засунуты в задние карманы, когда она пожала плечами.

— Сегодня утром я чувствовала себя как падла. По правде говоря, ты меня интересуешь, а я уже давно ни к кому не испытывала интереса. Если бы мы все ещё могли быть друзьями, я бы очень этого хотела. — Она сделала паузу. Я стоял молча, как дурак. — Теперь твоя очередь что-то сказать, потому что мне нечего добавить.

Я обнаружил, что всегда было легче сначала проглотить все свои чувства, когда я пытался поговорить с ней.

— Мне бы тоже этого очень хотелось, Джейси.

Она вытащила руки из карманов и обняла себя, чтобы напомнить болвану в дверях, что на улице холодно.

— Заходи. — Я отступил назад. — У меня есть новая мебель.

Она вошла внутрь и улыбнулась двум обшарпанным шезлонгам, стоявшим прямо перед панорамными окнами.

— Мне нравится, что ты сделал с этим местом. — Она сопровождала своё наблюдение тихим смехом.

Опять же, я знал, что пялюсь, но мне было наплевать.

Она заправила одну из своих многочисленных непослушных прядей волос за ухо. Крошечная бриллиантовая серёжка сверкнула мне в ответ.

— Что не так?

— Ничего. Я просто хотел бы, чтобы был способ удержать твой смех. Я бы носил его на цепочке на шее. Таким образом, я мог бы слушать его в любое время.

— Это так чертовски поэтично и неожиданно. Ты такой непосредственный, Леджер. Ты это знаешь?

— К сожалению, я узнал это давным-давно.

— Нет, я имела в виду это как комплимент. Наверное, я не очень хорошо умею ими разбрасываться.

— Нет, я просто не привык их слышать.

Она подошла к окну и посмотрела на пляж.

— Твой вид лучше, чем мой.

— Вид — это, пожалуй, единственное, что хорошо в этом месте. Даже двери не запираются. — Я обвёл рукой комнату. — Что не имеет большого значения, учитывая стоимость моих ценностей.

— Но разве ты не беспокоишься о том, что кто-то войдёт и нападёт… — Она остановилась и посмотрела на меня. — Неважно. Человек должен быть сумасшедшим, чтобы сделать это.

Этот вывод заставил меня улыбнуться.

— Могу я предложить тебе содовой? У меня нет ни пива, ни вина. Я стараюсь держаться подальше от этой дряни.

Она снова посмотрела на меня.

— Пиво делает тебя злым? — Казалось, в ту же секунду, как прозвучал этот вопрос, она захотела взять его обратно. Розовый румянец покрыл её щеки. — Боже, прости меня. Что за глупый вопрос.

Мне ужасно хотелось сказать ей, что я знал, что я хотел бы быть там, чтобы остановить всё это.

— Тебе не нужно извиняться. Это законный вопрос. Я не становлюсь злым. Я просто не знаю, когда остановиться, и тогда следует глупость, обычно это ужасно плохое решение. Другими словами, я не злой пьяница. Я тупой пьяница.

Она рассмеялась, но это был скорее вздох облегчения.

Я подошёл к холодильнику и достал напиток. Она уставилась на шезлонг, когда я протянул ей банку.

— Я попросил всех пауков освободить место, если это то, что тебя интересует.

— На самом деле нет, но теперь да. — Её голубые глаза округлились. — Ты видел, как они уходили, или ты просто надеешься, что они выслушали твоё уведомление о выселении?

— Я думаю, ты будешь в безопасности. Я знаю, что сидения выглядят немного грубовато, но я не мог сбить цену. К тому же они помещаются прямо перед окном.

Мы оба уселись на скрипучие шезлонги и потягивали газировку.

— Я получил работу. — Я понял, что прошло много времени с тех пор, как я мог сказать что-то положительное о своей жизни. Это было приятное чувство.

— Отлично. Где?

— Всё уже точно. Я буду работать в ландшафтной компании. Рыть канавы. Я думаю, что нет никакого способа приукрасить это или сделать так, чтобы это звучало величественнее. Но я просто рад, что нашёл хоть что-то.

— Я рада за тебя. Полагаю, это означает, что ты пробудешь здесь какое-то время.

Я посмотрел на неё. Мгновение недоверия, мгновение, которое заставило меня задуматься, происходит ли это на самом деле, прошло через меня.

— Это хорошо или плохо? — Этот вопрос можно было истолковать по-разному, но она точно знала, что я имел в виду. Я ждал её ответа.

Она протянула руку и убрала прядь волос с моего лица. Её пальцы коснулись меня.

— Это хорошая новость. Никаких обещаний или чего-либо ещё, Леджер. Но я рада, что ты остаёшься.

— Я могу жить с этим.

Она снова прикасалась ко мне. Её пальцы прошлись по татуировкам на моей руке.

— Когда это началось? Ты вообще можешь вспомнить свою первую татуировку?

— Могу, но на самом деле её больше не видно. Это был череп… Конечно. Мне было шестнадцать. Мы жили рядом с лесозаготовительным заводом. Мы с друзьями работали там после школы, собирая обломки и сломанные ветки. Я скопил немного денег и нашёл подпольного татуировщика, которому было наплевать на разрешение родителей.

— Я так понимаю, что этот печально известный череп находится где-то, где мама и папа не могли его увидеть.

Я приспустил верх брюк, чтобы обнажить то, что осталось от первоначальной татуировки на нижней части живота.

— Мне удавалось скрывать это, пока я не совершил ошибку, катаясь на сноуборде с ледяной крыши моего друга. Я думал, что белая дымка внизу — это просто подушка из пушистого снега. Как и мой тупой друг. Он забыл о старой машине, которую его отец припарковал там.

— Это нехорошо. — Джейси поморщилась, как будто сама почувствовала боль.

— Сломал голень в двух местах. В отделении неотложной помощи с меня срезали джинсы, и глаза моего отца вылезли из орбит больше от вида татуировки, чем от странного прямого угла на моей голени.