Люся, которая всех бесила

— Ну это же в твоем ведомстве…

— И это я обнаружил!

— Случайно! Потому что я подсунула тебе дело о навях!

— Люся, бесишь.

— Неа, — и она широко улыбнулась. — Я же чувствую, что ты ругаешься для порядка, без огонька. В следующий раз постарайся лучше.

— Да ну тебя, — он отмахнулся. — Теперь ты будешь придираться к тому, как я с тобой скандалю?

— К тому же конкретно тебя мы хвалили в прошлой статье. Во всем, Пашенька, необходим баланс, а то нас заподозрят в предвзятости.

Он еще немного посверлил ее глазами, потом покачал головой:

— Угораздило же меня связаться… Ты сегодня поздно?

— Я сегодня нормально.

Перегнувшись через стол, он поцеловал ее и отправился восвояси.

— А моя груша? — спросил на ходу.

— Испортит весь мой интерьер. Часа через два.

Тут Пашка развернулся и снова вернулся к Люсе, еще раз ее поцеловав. Куда обстоятельнее.

— Ладно. Но твоему Носову я однажды шею сверну.

— Становись в очередь, — засмеялась Люся.

А потом вздохнула и решительно придвинула к себе клавиатуру ноутбука.

Эпилог

Апрель выдался солнечным.

Настя Китаева, вытащив из детского автокресла Варьку, вдохнула свежий весенний воздух полной грудью.

Дом, который отец построил в небывало короткие сроки, оказался похожим на шале: два этажа, покатая крыша, большие окна, простые формы.

Очаровательное местечко, если не думать о высоком заборе вокруг.

И о просторном подвале внизу.

— Насть, — хмуро сказал отец, выходя из машины.

— Пап, не начинай снова, — попросила она устало. Они ругались всю дорогу, как и последние несколько месяцев. — Мне вовсе не нужно, чтобы вы с мамой тоже жили здесь. Мы с Варькой прекрасно обойдемся без таких жертв.

— Это вовсе не жертвы…

— Хорошо, скажу по-другому. Нам не нужны воспитатели. И ваши вечно испуганные лица. И то, как вы к этому относитесь — как к величайшей трагедии. Варя — просто особенный ребенок, которому требуется специфический уход. На этом все. И не смей мстить Максу!

— Твой муж едва не сдал собственную дочь видовикам.

— Бывший муж, пап. Бывший! Он обещал, что будет молчать.

— Настя, твоя доверчивость…

— Пап, ты возвращайся в город, — она тронула его за рукав, — пожалуйста. Будете приезжать с мамой по выходным.

— Но…

— Пожалуйста.

Он был невыносимо душным, властным, черствым.

Насте было тяжело рядом с отцом — он давил на нее, как пудовая плита.

Двоюродный брат, Ленька Самойлов, называл его Иродом.

Ленька раньше работал на интернет-портале, откуда уволился, потому что ему все завидовали и создавали токсичную обстановку.

По его словам выходило, что тупая и злобная начальница теперь локти кусает — такого ценного сотрудника потеряла. Сейчас Леня работал в пресс-службе районного суда, потому что из прокуратуры он тоже уволился.

По той же причине.

Папа, наверное, вечно будет вынужден пристраивать его то туда, то сюда.

— Ладно, — сказал отец, — давай я тебе хотя бы дом покажу.

— Я сама все посмотрю, спасибо.

Настя приехала сюда самой последней.

Нина Петровна жила в шале уже почти месяц — следила за отделочными работами, заказывала мебель, посуду, постельное белье. Отец объяснил, что ей нужно настроиться на дом, сродниться с ним.

У нее были какие-то проблемы с общением, и она пряталась от рабочих, но при этом все равно как-то умудрялась разруливать тут все.

Наверное, с помощью старика коркора, мастера по керамике, который прилагался к Нине Петровне.

Настя не возражала: он обещал научить Варю лепке и ухаживать за садом. Отец сказал, что старик обустроил себе мастерскую на заднем дворе и собирался продолжать творить.

Что же, немного искусства им всем не помешает.

К тому же коркоры ее теперь очень интересовали.

Насте было сложно представить, как они смогут встретиться с этой женщиной снова.

Пятнадцать лет назад Нина Петровна приезжала к ней, просила прощения за сына.

Все было как в дурном сне, и Настя плохо понимала, что надо ответить.

Простить? А за что? Не Нина Петровна вдруг полезла Насте под юбку, дыша перегаром в лицо.

Сказать «ничего страшного»? Но это было страшно. Очень.

И Настя просто отупело молчала, мечтая, чтобы ее побыстрее оставили в покое.

И вот теперь эта женщина ждала ее в новом доме, и им придется жить друг с другом и быть вежливыми.

Так странно.

— Ладно, пап, мы пошли, — Настя торопливо чмокнула отца в щеку, перехватила поудобнее Варьку и шагнула к дому.

Дверь приглашающе приоткрылась, предлагая быстрее войти внутрь.

Нина Петровна стояла посреди холла — нарядная старушка в цветастом платье, шерстяных носках и с котенком на руках.

— Привет, — сказала она деловито, — это Мурка. Мурка — это Настя и Варя.

Варька замахала ладошками, заерзала попой, норовя выскользнуть из материнских рук. Она уже неплохо ползала и умела вставать, если за что-то держалась.

Новых оборотов больше не было, и Насте порой казалось, что она все придумала.

Что это была галлюцинация.

Она жгуче, отчаянно надеялась, что такого больше не повторится.

— Николай Иванович собирает кроватку, — Нина Петровна закатила глаза, — вчера обещал, но увлекся новым сюжетом. Ты голодная? У нас есть вкуснейший деревенский творог, очень полезно для кормящих мам.

— Я не кормлю, — ответила Настя резче, чем хотелось бы. Ей было не по себе, и она отправилась к дивану, чтобы стянуть с дочери комбинезон. — Молоко пропало, когда Варя… ну, понимаете.

— Понимаю, — согласилась Нина Петровна невозмутимо. — Игорь устанавливает ограничители на кухонные шкафчики. Насколько я понимаю, эта юная проныра скоро научится ходить.

— Игорь? — переспросила Настя с недоумением. Она извлекла Варю из теплой одежды и спустила на идеально чистый деревянный пол. — Кто такой Игорь?

— Охранник.

— Не яг ли? — спросила Настя со смешком и замолчала, увидев, как Нина Петровна кивнула. — Вы с ума сошли? — сердце бухнулось в пятки. — Яги — генетические враги коркор!

— Они защитники.

— Они защищали человечество от коркор!

— Ну а теперь Игорь будет защищать маленькую коркору от человечества. Так распорядился твой отец, Насть, я тут ни при чем.

— Господи, — Настя опустилась на диван, убирая дрожащими руками волосы с глаз. — Уму непостижимо! Яг в этом доме! О чем отец только думал?

— О вашей безопасности, — прозвучал теплый бархатный голос, и она дернулась, повернулась на этот голос с ужасом.

Мужчина — это всегда к несчастью.

Он или нападет на тебя, или бросит в беде.

Еще и яг!

Он стоял на пороге гостиной и на Настю вовсе не смотрел.

Только на ребенка в ее руках.

Яг был не слишком молодым, около сорока, излучал спокойствие и собранность.

— Яги умеют раздраконить коркора, — сказал он просто, — но мы знаем, как его и успокоить. Видовые особенности.

— Все наладится, — твердо сказала Нина Петровна. — Мойте руки, обедать пора. Рассказать вам, что было в сериале, который я смотрю?..

Послесловие

Официально «Явь» была закрыта, а Евгений Крылов исчез сразу после суда, на котором выступал в качестве свидетеля. Злые языки утверждают, что впоследствии его видели в коридорах Минцифры.

Синичка была признана вменяемой и виновной, она получила пожизненное заключение, где написала несколько пособий по лингвистике и три романа-антиутопии. Ее сокамерникам эти романы понравились.

Дмитрий Юрьевич Лихов скончался в СИЗО от обширного инфаркта.

Алексей Баринов, фармацевт, избежал тюремного заключения и расстался с Ольгой, как только ему надоело злословить в адрес своей бывшей.

Из четырнадцати подростков трое закончили свои дни в психиатрическом интернате.

Марине Сергеевне Соловьевой удалось стать мэром только после пяти лет упорной борьбы за должность.

Федор Горелов провел с навью Сашей семь лет, пока она не рассыпалась пеплом. Он так никогда и не женился, но исправно платил алименты и даже поделился с сыном частью бизнеса.

Виктор Ветров больше никогда не возвращался в родной город.

Маша Ветрова получила награду «Меценат года».

Катя Осокина вышла замуж за автора эротических романов Антона Вешникова. С ней он был совершенно несчастен, однако в его произведениях появились глубина, трагизм и потрясающее понимание страстей человеческих.

Вероника Белова не смогла избавиться от атопического дерматита, зато на портале «Город не спит» она познакомилась с молодым ягом Колей, который едва не проткнул осиной живого человека. Они были счастливы до конца своих дней.

Костя Носов женился на своей девушке-ладе, но всю жизнь изменял ей с работой. Он оставался непоседливым сварливым кимором до глубокой старости. А потом разве что непоседливости поубавилось.

Павел Ветров ни разу даже не подумал посмотреть на сторону. Ну хорошо, пару раз у него проскальзывали такие мыслишки. Но кто мы такие, чтобы судить человека за пошлые фантазии, в конце концов, это его частное дело.

Люся… а что Люся? Вон она бежит за управляющим Дорстроя и размахивает диктофоном, требуя объяснений, почему сдача объекта задержалась на полгода.

У Паши и Люси родились две дочери-близняшки. Обе ярилки, чтобы вы знали.

Никто и не обещал, что их жизнь будет безоблачной.

Варя Китаева…

Стоп.

Вы когда-нибудь слышали о Варе Китаевой?

Вот и никто не слышал.

По крайней мере, в сводках новостей ее имя так ни разу и не прозвучало.