Забудь меня. Я (не) твоя жена

— Спасибо, Наталья Захаровна. Я очень переживаю за малышку.

— Ты не уходи далеко, можешь понадобиться, — попросила я.

— А вот вчерашнее открытое окно могло привести к простуде, — раздался тихий голос с порога. — Как она? — спросил свекор.

Я обернулась к дверному проему и увидела старшего и младшего Чаровских. Мужчины жались в дверях, боясь зайти.

— Жар, тридцать восемь и пять. Детский Панадол я дала, он должен немного сбить температуру.

— Жаль, уволил вчера Полину. Сейчас бы я ей… — в сердцах произнес Борис Иванович, но тут же взял себя в руки. — Врач скоро будет.

— Наверное, непросто приехать в Баковку из Москвы? К тому же сейчас пробки, — забеспокоилась я, озабоченно погладив по волосам мою кроху.

— Они уже в пути. Скоро будут. Ванька кого хочешь из Москвы притащит, — заверил меня Рома, так и стоявший в дверях.

— Ваня? — удивленно произнесла я, уверенная в том, что муж на работе, и дела банка отпустят его лишь к вечеру.

Почти тут же на улице раздался непонятный для меня шум. Это что такое?

— О, я же говорил. Нашему генеральному все по плечу, — заверил меня Роман.

— Ты о чем? — удивленно покосилась я на друга.

Не до шуток мне, когда Иришка болеет.

— Это шум пропеллера вертолета, — пояснил мне свекор. — Иван часто пользуется им. Так быстрее передвигаться по Москве. Да и тут случай обязывает.

— Добрый день, что за столпотворение в коридоре? — услышала я строгий мужской голос.

— Егор, вы быстро, — с облегчением выдохнул Борис Иванович.

— С твоим сыном не поспоришь, Боря. Но тут я понимаю. Переживает новоявленный отец. Сейчас посмотрю малышку и скажу, что к чему, — произнес высокий худощавый мужчина, заходя к нам в комнату. — Здравствуйте, Наталья Захаровна.

— Егор Викторович, — расплылась я в улыбке, узнав старого семейного доктора Чаровских, — здравствуйте.

— Позвольте осмотреть юную леди, — сказал он, мягко отстраняя меня от дочери.

Я смогла сделать лишь пару шагов от постели и застыла, ожидая вердикта врача.

— Все будет хорошо, Таша, — прошептал мне в макушку Ваня, обнимая за талию и прижимая к себе.

Кажется, только сейчас я с облегчением выдохнула. Я не одна. Со мной Ваня. А Егору Викторовичу я доверяла больше чем себе.

— Здравствуйте, юная леди, я доктор. А вы, как я понимаю, Ириша. Очень рад познакомиться с вами, — щебетал он, осматривая малышку. Измерил температуру, давление, послушал, посмотрел горло.

Когда мужчина приступил к ушкам, Иришка завозилась, отворачиваясь и не давая осмотреть себя.

— Таша, сядь и возьми дочку на руки. Помоги мне, — попросил доктор.

Я тут же сорвалась, взяла кроху на руки, осторожно повернула головку, чтобы можно было посмотреть ушко.

— Так, с ушами все хорошо. Ты просто устала уже от старого доктора, Ирина Ивановна? — с хитринкой произнес Егор Викторович.

— Ииша, — сказала дочка, поправляя врача.

— И то верно. Вот вырастешь, и станешь Ириной Ивановной. А сейчас ты Ириша, — кроха согласно кивнула. — Еще немного потерпишь меня, принцесса?

— Дя, — хрипло ответила малявочка.

— Это волшебный молоточек. Хочешь узнать, что он делает?

— Дя.

— Сейчас посмотрим, — сказал мужчина и тихонько ударил Иришу по коленям и локтям. — Да ты у нас молодец. Все хорошо, юная леди. Скоро вы поправитесь. И тогда я познакомлю вас с моими внучками.

— Нучьки? — заинтересовалась малышка. — Хотю, — довольно четко сказала она, улыбаясь во весь рот.

— Что скажешь, Егор? — проговорил свекор, заходя в комнату.

— Де! — тут же заулыбалась Иришка.

— Как ты, моя любимая принцесса? — мягко спросил он у крохи.

— Айко, — пожаловалась она.

— Так что, Егор? — вновь посмотрел Борис Иванович на старого друга.

— Температура немного спала. Но это может быть временный эффект. Горло красное. Малышка уже говорит в нос. Скоро прибавятся признаки простуды. Применять дальше детский Панадол либо растворимый Ибуклин джуниор. Лечение симптоматическое. Все назначения я оставлю. Что и как применять напишу.

— А если высокая температура? — взволнованно спросил Ваня, тревожно глядя на разомлевшую в моих руках малышку.

— В дневное время крайний пик температуры – тридцать восемь и пять, ночью – тридцать восемь. Но советую не доводить до этого. Сбивать. При повышении температуры больше тридцати восьми обтирать простой теплой водой. Но если все же температура выше тридцати девяти градусов, то проверяйте ножки. Если холодные, то нужно дать препарат, что я назначу и срочно звонить мне.

— Спасибо, Егор Викторович, — печально улыбнулась я.

— Все будет хорошо, Таша. Наверняка ваша юная леди не раз болела.

— Конечно, болела. Но в Екатеринбурге с нами была бабушка.

— Хочешь сказать, что Василине Лаврентьевне ты доверяешь, а мне нет? — с иронией спросил мужчина.

— Доверяю, Егор Викторович, разве может быть иначе.

— Тогда успокойся, — начал говорить доктор, но его перебил Борис Викторович:

— Егор, а может, останешься у нас на ночь?

— Вот же беспокойные родители.

— Посидим, выпьем по рюмочке, — предложил свекор.

— Лучше по чашке чая, Боря. Еще не выпили мой любимый сорт со вкусом винограда? — улыбнулся Егор Викторович.

— Я недавно еще заказал три пачки. Света пристрастилась к этому чаю. Так что я спрятал от нее пачку, — заговорщицки произнес хозяин дома.

— Что же, уговорил. Сейчас позвоню своим, предупрежу, чтобы не волновались. Кстати, Таша, тебе Катерина привет передавала. Сказала, что ждет вашей встречи, — обернулся мужчина ко мне.

— Катерина? — сначала не поняла о ком речь. — Катя Вересова? Неужели у них с Павлом все сложилось?

— Еще как сложилось. Два года назад родили мне двух удивительных внучек. Юличку и Ниночку. Так что, вам будет о чем поговорить.

Я улыбнулась, с тоской понимая, что и я бы могла быть счастлива с Ваней. Если бы не…

— Если что, зови, Таша, — сказал Егор Викторович и вышел из комнаты Ириши. — Боря, идем, я напишу назначения. Лучше все выкупить уже сегодня.

— Я слетаю на вертолете в Москву, — встрепенулся Иван. — Таша, я постараюсь побыстрее.

— Нет, — резко остановила я мужа. — Не спеши. Хватит с тебя одной аварии.

Ваня пристально посмотрел на меня. Затем подошел и быстро поцеловал в губы.

— Я постараюсь осторожнее, — хриплым голосом пообещал он и перевел взгляд на Иришу. — Солнышко, папа слетает за лекарством и вернется.

— Оешо, па, — прошептала кроха, протягивая ручку к отцу. — Лю, — добавила она тихо.

— И я люблю тебе, Ирочка. Ты мое самое важное сокровище. Выздоравливай, — голос мужа дрожал. Он провел рукой по темным кудрям дочери, наклонился и поцеловал ее щечку. — Ты поспи. Пусть тебе приснится чудесный сон про принцессу.

Малышка расплылась в улыбке, прикрыла глазки и задремала.

Ваня еще раз посмотрел на меня и вышел из комнаты. Только тут я заметила так и стоявшего в дверях Рому.

— Ты бы и сама прилегла. Наверняка бессонная ночь предстоит, — прошептал он, подходя к племяннице.

— Посиди с Иришей, я в свою комнату схожу. Переоденусь.

— Конечно, иди, — кивнул он, усаживаясь в кресло около кровати малышки.

Я быстро переоделась в джинсы и футболку, взяла подушку с постели и вернулась к дочке.

— Ты ложись, я посижу тут, подожду Ваньку. Если что я разбужу тебя, — заверил меня друг.

— Да я не усну, какой тут сон, — махнула рукой я, но все же легла рядом с Иришей и задремала.

Сквозь сон я слышала, как пришел Ваня. Они о чем-то тихо переговаривались с Ромой. Но я не поняла ни слова. После в комнату вошел Борис Иванович.

— Как она? — тихо спросил отец Ивана.

— Все так же. Но температура пока не поднимается высоко. Они с Ташей спят, — ответил Ваня.

— Я Егора спать проложил в гостевой. Он так выматывается в своей клинике, что отдых ему не будет лишним.

— Пап, скажи, почему ты не сказал, что у меня есть дочь? — внезапно услышала я вопрос мужа. — Судя по всему, ты знал о существовании Ириши. Мало того, ты встречался с ней. И не один раз. Малышка даже успела привязаться к тебе. Так почему я был не в курсе, что у меня есть дочь?

— Скажи, сын, ты что-то вспомнил? — вопросом на вопрос ответил свекор.

— Да, — не сразу заговорил Ваня.

— Насколько много?

— Что ты хочешь этим сказать? — довольно резко произнес муж.

— Что ты вспомнил про Новосибирск?

И опять молчание. Пока Ваня все же не сказал:

— Мы жили с Ташей вместе… Были счастливы… Но что было после, не знаю. Мы поссорились? Почему Иришка родилась без меня?

— Вот когда ты все вспомнишь, сын, тогда и поговорим, — припечатал словами Борис Иванович.

— Папа, расскажи мне все, — все же попытался настоять на своем муж, но не преуспел в этом.

— Нет. Это не обсуждается. И это не моя просьба. Это категорическое требование твоих врачей.