С первого сканирования

- Вам тут вдвоём совсем не скучно, как погляжу! – он довольно ухмыльнулся.

- Что вы имеете ввиду?

- Видел ваши взгляды. – я открыла рот, чтобы возразить, но Хэнк жестом остановил меня, – Я уже не молод, но всё ещё хорошо вижу. Ты смотришь на него с осторожностью и интересом. Когда он смотрит на тебя, то пытается скрыть слепое обожание, но я уже довольно хорошо его знаю, чтобы не заметить.

- Хэнк, я не думаю, что это может означать что-то серьёзное. – качаю головой, пытаясь убедить его в обратном.

Чёрт, да кого я обманываю? Матёрого копа, который не один допрос провёл? Но внутри всё вопило, что… А что? Смысл мне отпираться? Да, он сказал правильно – я смотрю на Коннора с интересом. Потому, что он уникальный прототип и личность неординарная. И этим он привлекает.

- Для тебя нет, но для него… – лейтенант поджал губы и кивнул каким-то своим мыслям, – У него стрессоустойчивая психика, но, прошу, не разбивай ему сердце. Если считаешь, что ни к чему хорошему это не приведёт, то просто не давай ему ложных надежд. Тогда он станет для тебя просто хорошим другом.

- Я думаю, что такое его поведение вызвано тем, что мне удалось сохранить его жизнь и его сознание.

- Очень даже может быть… – хмыкнул Хэнк.

- Но учту ваш совет. – сейчас я говорила достаточно сухо, – Однако, не забуду, что в “Киберлайф” все андроиды, которым я помогла, смотрят на меня, как на какое-то божество. И я к этому привыкла.

- Не тот случай, леди! – Хэнк открыл дверцу и сел за руль, – В общем… разберитесь друг с другом. Я не хочу потом наблюдать ваши депрессивные лица. Счастливо!

- Доброй дороги, Хэнк!

Я махала ему вслед, пока патрульная машина не скрылась из виду. Села на ступеньки крыльца. И что теперь делать? Нет, я не против этих отношений, если уж на то пошло, но и Коннор должен осознавать, что я… не вечная. Любой человек смертен, и даже более того – бывает внезапно смертен. Андроидов можно восстановить, заменив компоненты, скопировав память. С людьми такого не бывает. Что же, попробую стать ему другом, хотя, если рассуждать логически, мы уже перешагнули этот порог. Он сам перешагнул.

- Всё так запутано… – вырывается тихий вздох.

====== Глава 5. Спрятанное на видном месте. ======

В достаточно размеренном темпе прошло ещё пять дней. Мы занимались ремонтом потолка во всём доме. Коннор более попыток к поползновениям в мою сторону не предпринимал. Я тоже старалась вести себя так, будто ничего не было. Однако, в воздухе иногда заметно повисало напряжение. Дом мы полностью отремонтировали, но на разгребание сарая, оказавшегося старенькой и давно не используемой конюшней, пока не было настроения. В этот вечер хотелось просто грустить. Небо весь день было серым, после обеда начался ливень. Делать было нечего, занимать себя чтением не хотелось — казалось, вот-вот и разболится голова. В полнейшей тишине я лежала на ковре возле камина, закрыв глаза. Под воздействием огня пощёлкивали дрова, и я посматривала на них сквозь ресницы. Всё тело было ужасно тяжёлым.

— Эстель, ты уже третий час так лежишь. — андроид проявил беспокойство, судя по доносящемуся звуку — выглянул из кухни, — Как чувствуешь себя?

Открываю глаза. За окнами давно стемнело, по подоконникам барабанил дождь.

— Плоховато.

Детектив опустился рядом со мной на колени и коснулся ладонью лба.

— Температура нормальная, даже ниже, чем обычно. Хм… Что-то болит?

— Нет, вроде. — снова закрываю глаза, — Но, если пошевелюсь, разболится голова.

— Принести обезболивающее?

— Давай.

Слышно удаляющиеся шаги, звон посуды в кухне. Через минуту Коннор вернулся. Открываю глаза и медленно поворачиваюсь на бок, чтобы потом было легче принять вертикальное положение. Жмурюсь от боли — по вискам тут же застучало. Андроид протянул мне пилюлю и стакан воды.

— Минут через двадцать начнёт действовать.

— Мгм.

— Ты плохо ешь в последнее время. Сегодня ты только позавтракала, и то одним тостом с маслом, да запила стаканом йогурта.

— Не хочу ничего.

— Эстель, так нельзя. Или ты поешь, или мне придётся тебя накормить насильно.

— Не получится. — сложив руки на груди и нахмурившись, он умудрился приподнять бровь, — Добьёшься исключительно обратного эффекта.

— Чёрт… А как тогда привести тебя в нормальное состояние? — он вспылил, диод сверкнул красным. Ожидаемо. Немного опасно. Завораживает. И, кажется, мне это очень нравится, во всех смыслах. Вот, что я за садистка?

Я поставила стакан на кофейный столик и протянула руку.

— Иди сюда.

Он посмотрел на меня настороженно, даже с подозрением. Весь напряжённый, сделал шаг, медленно опустился на колени, чтобы мы оказались примерно на одном уровне, однако разница в росте была заметна даже так. Детектив перевёл взгляд на мою руку и прикоснулся до идеального невесомо, будто кожу щекотали лебяжьим пухом. Я закрыла глаза.

— Каждому живому существу иногда не хватает простого и понятного душевного тепла. На свете существуют болезни, которые лечатся именно так.

— Эстель, — немного взволнованный голос, — Я андроид. У меня по определению не может быть души.

— Тогда почему мне стало легче? — веду ладонью по его предплечью, плечу, всё так же не открывая глаз, придвигаюсь ближе, обнимаю за шею и едва прижимаюсь, — Потому что ты живой. Ты осознаёшь себя живым. Осознаёшь свои мысли и поступки собственным выбором, не исходя из предписаний программ, заложенных изначально. Из этого формируется характер, личность. А их не бывает без души. Только ты сам управляешь собой и своей жизнью. Ты не марионетка, Коннор. В этом вся суть.

Он замер, словно статуя, даже не дышал. Я прижалась к нему ухом. Сердце андроида стучало спокойно и размеренно. Сердце, что было в моей ладони. Которое я заставила биться. Оно, вдруг, запнулось и тут же забилось немного чаще. Одна рука андроида легла на талию, другая между лопаток и Коннор крепко прижал меня к себе.

— Спасибо.

— Эстель, я… — он сглотнул — такое бесполезное для андроида действие, но и такое живое, человеческое, — Я всё хотел спросить, но никак не мог решиться.

— Почему?

— Не знаю. Возможно, из-за страха, как окружающие могут воспринять такой вопрос.

— Спрашивай.

— Каково это, быть человеком?

Я попыталась отстраниться и Коннор меня отпустил. Серьёзно смотрю ему в глаза.

— Точно так же, как и быть девиантным андроидом.

— Чувствовать всё по другому? — новый вопрос.

— Нет, не совсем. — усаживаюсь перед ним поудобнее, и детектив копирует мою позу, — Например, если различать на вербальное-невербальное или тактильное. Если ущипнуть человека, то физически ты доставишь ему неприятное ощущение или боль из разряда тактильного. В то же время, он отреагирует эмоционально — возмутится выражением лица или выскажет всё то негативное, что думает. Это уже вербальное и невербальное. У андроидов точно так же. Если ты испытываешь что-то приятное или неприятное, это отражается на твоих процессах и система выдаёт реакцию, из которой образуется эмоциональный ответ на то, что ты испытываешь в конкретной ситуации. По сути различий нет. Но, что такое быть человеком? Сложный вопрос. Да и ответ выйдет весьма запутанным. Смотря, какой он, этот человек. Обобщая, могу сказать, что быть человеком — это бороться за счастливую и достойную жизнь. Выносить все тяготы и невзгоды на пути к выбранной цели. У кого-то это выходит из рук вон плохо. А кому-то всё достаётся легко, однако, такой человек не всегда чувствует себя полноценным и счастливым. Быть человеком трудно, даже порой больно. Я могу долго приводить примеры, но содержание мысли, которую хочу донести, останется неизменным — люди и андроиды сейчас мало, чем различаются. Но различия эти есть. Одни совсем незаметные, другие ярко бросаются в глаза. Надеюсь, что понятно изложила тебе свои мысли.

— Впечатляюще, развёрнутый ответ. — Коннор уставился в камин.

— Я не считаю такой вопрос странным. Скорее — логичным.

— Не удивлён, что кто-то ещё спрашивал у тебя подобное. Норт?

— Маркус. — детектив удивлённо уставился на меня, — Внезапно, правда? Он долго и упорно повторял этот вопрос. И я всегда давала один и тот же ответ. Не знаю, чего именно он ожидал. Что в какой-то момент я скажу, что быть человеком — по настоящему дерьмово?

— Ха! — андроид улыбнулся, — Я бы был поражён, услышав такой ответ.

— Блин, это чистая правда! — я говорила с улыбкой, но серьёзность своего убеждения не уменьшила ни на грамм, — Мужчиной быть — ещё куда ни шло, но вот родиться женщиной и, начиная примерно с подросткового возраста, проклинать природу своего организма с его гормональными всплесками — поистине то ещё испытание почти на всю жизнь!

Он не понял. Смотрел озадаченно, улыбка сошла с лица.

— Не парься по этому поводу. Забей. — махнула рукой, — Просто запомни, что женщины странные, страдают перепадами настроения, и это для них норма.

— И ты тоже?

— Ну-у, как тебе сказать… бывает. Но достаточно редко. Стараюсь держать себя в руках. Как, например, сегодня. В такие периоды хочется есть мороженое, смотреть сопливые мелодрамы, потом плакать в подушку, а после на ней же спать с распухшим лицом. Даже становлюсь сама себе противна. Но это всегда проходит.

Вот так завуалированно я и объяснила наличие у женщин их особого цикла. Да только у меня его нет. Гормональные всплески, эмоциональная нестабильность — это запросто. Даже к врачу ходила. Он сказал, что подобные случаи большая редкость, но я полностью здорова. Для себя сделала заключение, что я просто странная и не похожа на большинство самых обычных женщин. Коннор смотрел на меня с неприкрытым интересом.

— И как тогда быть? — он развёл руками, — В смысле, что делать? Как помочь женщине пережить подобное состояние?

— Пожалеть. — после моего ответа диод на виске часто замигал жёлтым, — Побыть рядом. Выслушать все жалобы. Выдержать ругань и слёзы. Если углубляться и смотреть совсем далеко и подробно, то в семейной жизни имеет место быть лёгкой романтике — это хорошо поднимает настроение. А в обычной жизни, со своими знакомыми — относиться просто с пониманием и этого вполне хватит.

— Тебе сегодня плохо по такой же причине?

— Да. — поджимаю губы и отвожу взгляд.

— Прости, что повысил голос. Я не знал.

— Всё в порядке, правда. Я не в обиде.

Изображаю слабую улыбку. Коннор несколько секунд изучает меня, судя по мигающему диоду, сканирует состояние, затем оглядывает гостиную, освещаемую только огнём в камине. Внимательно осматривается, встаёт. Слежу за тем, как он задёргивает шторы, подходит к полке с винилами Хэнка, внимательно выбирает пластинку, а затем ставит в проигрыватель. Звучит приятная, небыстрая мелодия, ненавязчиво заглушающая дождь снаружи. Андроид подходит ко мне и протягивает ладонь.

— Позволишь мне украсть у тебя один танец?

Для начала у меня округлились глаза. На лице детектива застыла плохо скрываемая надежда. Он, что, решил переступить ещё какую-то, известную лишь ему самому, грань? Затем на губах непроизвольно появилась улыбка. Опускаю глаза на миг и качаю головой.