Случай на Овечьем Лугу

Annotation

Он вошел в открытую стеклянную дверь и огляделся. Хозяйка закричала так, что он выстрелил ей в лицо. Бармен закричал так, что он выстрелил ему в грудь. Какой-то индийский или пакистанский официант не закричал, а просто стоял с полным подносом пустых кружек. Он все равно застрелил его...

Джек Кетчам

ЧЕТВЕРГ

ПЯТНИЦА

СУББОТА

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Джек Кетчам

"Случай на Овечьем Лугу"[1]

"Давай поедим гамбургеров на пляже, окруженные русалками, хлопающими крыльями..."

Из письма Джона Хинкли [2]к Джоди Фостер.

ЧЕТВЕРГ

"Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости".

- Притчи 4:4

Струп снял с пояса мобильный телефон. Он не любил эти штуковины, но иногда они оказывались очень кстати. Он набрал номер. Она ответила.

- Таверна "Лесбос". Могу я вам помочь?

- Я тебя достану, Карла.

- Что?

- Я тебя достану.

- Кто это?

- Я доберусь до тебя. СЕЙЧАС!

Он повесил трубку. Вытащил помповое ружье из-под плаща и шагнул через Коламбус-авеню. Машины сворачивали и двигались юзом. Даже таксисты не проклинали его. Только не с ружьем.

Он вошел в открытую стеклянную дверь и огляделся. Хозяйка закричала так, что он выстрелил ей в лицо. Бармен закричал так, что он выстрелил ему в грудь. Какой-то индийский или пакистанский официант не закричал, а просто стоял с полным подносом пустых кружек. Струп все равно застрелил его.

Завсегдатаи нырнули под свои столы в поисках укрытия. Он потревожил их обед. Официанты, повара и кухонный персонал повалились на пол. Женщины завизжали. Мужчины закричали. Он решил, что она прячется в офисе. Никакие ТАБЛИЧКИ не остановят его. Он проверил туалеты, открыл кабинки. Никто на сральниках не сидел.

Он прошел через пустую заднюю комнату к двери и подергал ручку, но она была заперта. Как будто какая-то запертая дверь остановит его. Он прострелил сраную дверь и распахнул ее. Карла съежилась за столом. Она выглядела так мило. Ему почти захотелось трахнуть ее.

- Струп! О, Господи, Струп, что с ТОБОЙ! Зачем ты это ДЕЛАЕШЬ?

- Это не я, детка. Люди не убивают друг друга. Это делает оружие.

- Ты что, СПЯТИЛ?

Она была близка к истерике. По крайней мере, это было что-то новое.

- Ты трахалась со мной в последний раз, Карла.

- ПОЖАЛУЙСТА, Струп!

- Ты назвала меня ни на что не способным ничтожеством, Карла.

- Я не это имела в виду, Струп. ПОЖАЛУЙСТА!

- Теперь ты владеешь этой грязной греческой шашлычной, верно? Ты такая важная птица? Ну, хорошо.

Он взвел курок. Она попыталась встать, но он выстрелил ей в ноги. Это были хорошие ноги. Когда-то. Она упала, крича еще громче и по-другому, чем он привык, и хотя ему более-менее нравился этот звук, он сунул ствол в ее открытый рот и выстрелил снова.

Кровь окрасила стены, пол и мебель.

Струп повернулся и пошел прочь.

Какой-то парень в баре потягивал мартини.

- Это вы Струп? - спросил он.

- Какая вам разница?

- Меня зовут Максвелл Перкинс.

Парень был уже в возрасте и одет в хороший чистый костюм.

- Я ваш большой поклонник, мистер Струп. Я прочел все, что вы написали. Я думаю, что вы - гений. И я хотел бы предложить вам контракт на три книги. Согласны ли вы на аванс в миллион долларов за каждую книгу?

- Давайте два миллиона, и мы заключим контракт.

Струп отбросил гильзы. Максвелл Перкинс улыбнулся и протянул руку.

- Договорились, - сказал он.

Струп проснулся с улыбкой.

* * *

Сон был непродолжительным.

Он взглянул на часы. Будильник был установлен на 9:00, но было только 8:45. Блядь, хороший сон, но он проснулся на пятнадцать минут раньше.

В ванной он плеснул себе в лицо водой, закурил сигарету, выдохнул дым и пошел разогревать кофе. Кофе был трехдневной давности и по вкусу напоминал недавно сдохшую крысу, однако был горячим.

Он сидел на краю кровати, пил кофе и думал о том, чтобы принять душ, побриться или хотя бы почистить зубы и сменить шорты, а потом подумал о том, что у него сегодня на тарелке, раздраженно хмыкнул, и решил, что все это может подождать. Он должен работать. Вчера он отказался от двух коротких рассказов, иллюстрированного издания с фотографиями обнаженной престарелой жены какого-то парня, самиздатовской мормонской генеалогии и поэтического сборника Лилли Мэй Хиппс "ЧАША, ПОЛНАЯ ЛЮБВИ". Сборник был написан от руки, и в заглавное стихотворение вкралась забавная ошибка - кишечник, полный любви - но он отверг эту вещь не поэтому. Он отверг ее, потому что она была чушью собачьей.

Все остальное тоже было чушью.

Вот уже пятнадцать лет он работал рецензентом в литературном агентстве "Космодемоник" и ему ни разу не попалось ничего, кроме вздора. Может быть, другие рецензенты получали стоящие вещи. Он этого не знал. Из ста пятидесяти, двухсот или трехсот долларов взимаемых агентством взносов он оставлял себе десять процентов. Для этого он должен был написать письмо на двух-четырех страницах, объясняя, почему они не могут представить на суд литературной общественности "ПРИЗРАЧНУЮ СТОМАТОЛОГИЧЕСКУЮ КЛИНИКУ" или автобиографию какого-нибудь неграмотного наркомана или "КАРЛОСА, ПЕРДЯЩЕГО КОТА".

Он должен был убедить их попробовать еще раз и написать еще какую-нибудь жалкую дрянь и прислать им еще денег.

По крайней мере, в наше время, имея компьютер и интернет, он мог отправить копию по электронной почте для одобрения или неодобрения босса и работать дома.

Он мог скатиться с кровати и вырубить его. А начинал он в комнате, где дюжина ребят, только что окончившая колледж, колотила по клавишам своих "Ай-Би-Эм", и грохот стоял такой, словно восемьсот чечеточников одновременно исполняли разные номера. Пахло страхом и потом – результат надо было получить быстро, иначе тебя заменят.

Он выглядел самым старшим из работавших там. И он догадывался, что, вероятно, так оно и было.

Зазвонил телефон. Включился автоответчик.

- Это твоя хата, - сказал его голос. - Оставь свое долбаное сообщение.

Но тот, кто звонил, этого не сделал. Либо он снова их спугнул, либо это было какое-то чертово вымогательство. В девять часов утра. Механизм работал двадцать четыре часа в сутки. Он терпеть не мог вымогательств.

Он отнес чашку с кофе к своему столу. Увидел неизбежную груду рукописей. Он забирал их раз в неделю. Сверху было что-то под названием "ВОСТОРГ ФЕРМЕРА". В сопроводительном письме говорилось, что это роман. Героем был парень по имени Джимми Баллокс, ста десяти лет от роду, который трахал двадцатилетнюю школьную учительницу. Он приписывал свою выносливость органическому садоводству. В частности, яблокам.

Двести пятьдесят страниц.

Иисусе.

* * *

В четыре пятнадцать он был готов броситься в последний бой.

Он сделал перерыв, чтобы побриться, принять душ и погадить, а также выпить полуденное пиво. Он уже не был таким алкашом, как раньше, но пиво ему всегда нравилось.

Телефон прозвонил еще четыре раза, и трубку повесили. Может быть, ему следует включить в сообщение звук выстрелов из тяжелого орудия.

Последней рукописью этого дня стала еще одна книга стихов Мартина Уэллмана. Старина Марти уже пять раз был кладезем для Струпа, и все время хотел хоть где-нибудь напечататься. Любимым стихотворением Струпа стал "ТУАЛЕТ" из последней рукописи. Он сохранил копию.

Он всегда рядом, когда я в нем нуждаюсь

Ты обнаружишь, что Туалет - это действительно настоящий друг

Он никогда не жалуется и не ворчит из-за того, что ты в него кладешь

Он просто стоит там, чтобы принять и раскрутить это

Слишком много выпьешь, и твой желудок будет вибрировать

Но у тебя есть Туалет, чтобы есть то, что ты съел

Не упоминай о проблемах с мочевым пузырем

Иногда снаружи унитаза можно утонуть

Итак, ты выпил немного касторового масла и тебе нужно испражниться

Дрисня разбрызгивается по стенкам Туалета и все равно Туалет не жалуется

А теперь тебе надо пописать

Туалет говорит: "Пусти струю в меня"

Да, ты время от времени его омываешь

Можешь ли ты сказать, когда он не был твоим другом?

Да, он всегда рядом, когда мы в нем нуждаемся

Туалет - это действительно настоящий друг.

Говорящие туалеты. На этот раз он подбодрил Уэлмана. Только пожаловался на очевидную несогласованность размера и упомянул, что проблемы не рифмуются с утонуть. Какого черта. Если ворон умеет говорить, то почему же толчок не может? Может быть, этот парень читал своего Эдгара Аллана По.

Одеваясь, он включил канал "Си-Эн-Эн". У республиканцев упал рейтинг. В Джорджии парня и его жену арестовали за то, что они затаскали свою собаку до полусмерти, привязав к заднему бамперу машины, потому что пес не пришел, когда его позвали. Во Флориде какой-то мальчишка зашел в какую-то среднюю школу с "Глоком" в руках и начал стрелять в коридорах. Учитель и шестнадцатилетняя девочка убиты, еще шестеро ранены. Неудивительно, что он видел такой сон прошлой ночью. Это витало в долбаном воздухе.

Он закончил завязывать шнурки на ботинках, встал, подумав, что на следующей неделе ему надо сменить простыни, вышел из квартиры и спустился с четвертого этажа.

Он должен был встретиться с Мэри у нее дома в шесть. Как и каждый четверг. Полтора часа на выпивку.

Какой-то чернокожий мудак-наркодилер, увешанный золотыми цепями, распахнул окна своего новенького "БМВ", когда он переходил Бродвей по северной стороне, и из динамиков загремел рэп. Бум-бум-бум-бум. Неразборчивая песня уличных ниггеров. Ему показалось, что было упомянуто его имя, но этого не могло быть. Мартин Кинг[3] умер за это. Пожелай ручную гранату, чувак. Просто вытащи чеку и подбрось ее на пассажирское сиденье. Выходи, бум, выходи, чернокожий засранец. Он насчитал семерых респектабельных белых граждан, разговаривавших по мобильным телефонам в одном из кварталов между 68-й и 69-й улицами. Одна из них - коренастая молодая бегунья, ее сиськи туго стянуты спортивным лифчиком и расплющены. Интересно, - подумал он, - как она слышит того, с кем разговаривает, когда у нее на голове этот долбаный плеер?

Между Бродвеем и Коламбус-авеню он насчитал семь колясок, две из которых были сдвоены. Ему пришлось выйти прямо на проезжую часть, чтобы обойти трех черных нянь, идущих рядом. На самом деле ему хотелось прорваться сквозь них, как шар для боулинга сквозь четыре, восемь и семь кеглей. Сквозь разлетающиеся маленькие белые детские тельца. Все матери выглядели так, как будто они пользовались соляриями и пили кофе без кофеина "Старбакс". Они проводили лето в Хэмптонс[4], и ни у одной из них не испортилась фигура после родов. Возможно, Непорочное Зачатие.