Сделка. Глава I. Шарк

Сергей Ергин
Сделка. Глава I. Шарк

– ты очень странный…

меня это пугает.

– все люди странные,

в этом их прелесть!

Каждый раз, когда я еду на переговоры с террористом, нахожусь в своих мыслях; пытаюсь представить его характер, внешность, манеру поведения, культуру, веру исповедания и привычки. Часто я не угадываю, но этот процесс кажется мне интересным – коротать поездку до назначенного места.

– Приехали, сэ-эр. – с ухмылкой, как бы подражая американским фильмам, которых пересмотрел в прошлую ночь, сказал мой водитель.

– Спасибо. – ответил я, не проронив ни одной лишней эмоции. Сегодня утром возникла ссора с моей женой, старшая дочь опоздала по моей вине в школу, а младшая и вовсе чуть не попала под колёса автомобиля. По всем этим причинам, настроение было, как никогда, ужасным, но не взирая на эти проблемы, моей задачей так и осталось разговаривать с ублюдками, и совсем не понятно, что творится у них в голове.

Часто погода подсказывает удачное ли будет дело или нет. Сейчас же на улице пасмурно, но лучи солнца все же проскакивают меж огромных тёмно-серых туч, будто неведомое существо пытается намекнуть – в этом ужасном мире есть что-то хорошее. Перестав глядеть в небо, я осмотрелся: двухэтажное здание, если мне не изменяет память, раньше в нем располагалась школа, несколько полицейских палаток и множество разных по званию “сослуживцев”, носившихся с одного места на другое, словно начался дождь, а муравьи не успели спрятаться и теперь выискивают безопасное место. Я подошёл к одной из палаток.

– Здравия желаю, Андрей Александрович. Генерал-Майор Нестеров Иван Максимович ожидает вас в комнате для допросов. Прошу пройдемте за мной.

Отдав честь, не спросив ни имени, ни звания данного полицейского, я молча побрёл за ним. Бегло осмотрел внутренние обустройство палатки и мне на глаза попала видеозапись с камер наблюдения. Хоть качество и было ужасным, так как данная картинка передается через наружную камеру на столбе, я смог разглядеть примерное расположение мебели, заложников и террористов.

– Один… Два… Три… Четы… – говорил я шёпотом, пытаясь сосчитать количество заложников и сбивая всех окружавших меня полицейских с толку.

– Андрей Александрович, у нас мало времени, стоит поспешить. – перебил мои подсчеты всё тот же неизвестный для меня человек.

– Иду. – ответил я уже более амбициозно, ведь моя работа – единственное, что давало искру и поджигало меня изнутри.

Мы прошли буквально метров пять и передо мной уже виднелась та самая комната, с тем самым Генерал-Майором. Если говорить откровенно, то мне плевать на звание, поэтому многие “высокие чины” считают меня бестактным.

– Разрешите доложить. – настойчиво и громко сказал незнакомец.

– Сразу понятно, что он пытается произвести впечатление. – пробормотал я очень тихо, почти про себя.

– Говори скорее. – спокойным голосом произнес Иван Максимович.

– По вашему требованию я сопроводил Панникова Андрея Александровича прямиком к вам, также принёс характеристику главного террориста в данном захвате заложников. Им является Рахимулах Садо Фаридович по прозвищу “Шарк”.

В этот момент, в ту же секунду, как я услышал его прозвище, по всему телу побежали мурашки, сердце забилось c такой скоростью, что его стук могли слышать все в этой палатке, в это мгновение всё мое лицо покрылось тонким слоем пота и покраснело. Я вспомнил разговор со своим отцом:

– Андрюш, мальчики не должны плакать, я скоро вернусь. – сказал мой папа с улыбкой на глазах.

– Поскорее бы ты вернулся. – со слезами, которые закатывались ко мне в рот, я не переставал повторять это.

– Поскорее бы ты вернулся, поскорее бы ты вернулся…

– Андрюша, ха-ха-ха, я ведь даже не ушёл.

Напоследок он крепко меня обнял и помахал рукой. Это моё последнее воспоминание о нём. Его широкая спина, выбритая голова, коричневый рюкзак, военный костюм и черные высокие сапоги – все последние воспоминания об отце уходили вместе с ним на Афганскую войну. Несколько ночей я рыдал, как младенец, потерявший свою мать, и думал лишь о его улыбке. Не помню никакой черты лица, только улыбку… Только она делала моего отца особенным. И спустя десятки лет, я уверен – он знал, что не вернется. Ни одного звонка, письма, любой, даже самой маленькой весточки и намека, что жив – ничего не было. Единственный конверт, который пришел в наш дом – документ о его смерти. 1987 – год, полностью мною забытый, начиная с февраля и заканчивая декабрём. Ближе к новому году, мы с мамой отошли от этой новости. В тот же месяц я решил перечитать то письмо и увидел внизу строчку: “Убит в плену Афганской вооружённой группировкой под предводительством командира “Шарк”. Все эти годы меня не отпускало неизвестное прозвище, пытался найти информацию, но все безуспешно, и только спустя 22 года мне поручают задание – переговорить с террористом, с убийцей моего отца.

– С вами всё хорошо? Вы готовы услышать его досье?

– Да, извините, я вас слушаю. – с непоколебимым лицом, как по крайней мере казалось мне, но с полной бурей эмоций внутри, произнес я.

– Рахимулах Садо Фаридович, сорок восемь лет, родился в Афган…

Во время чтения его досье, я был в своих мыслях.

– А что если зайти и сразу пристрелить его? – думал я у себя в голове.

– …терные привычки – постоянно кусает но…

– Наверняка он издевался над моим папой. – всё также преследовали меня такие мысли

– …авное тебе не постра…

– Всё! Нужно собраться с мыслями! – произнёс я шёпотом, и Иван Максимович услышал это бормотание.

– Андрей Александрович, вам все ясно?

– Да, вполне. – обнадеживающе сказал Ивану Максимовичу, при это сам думая: “Ладно, разберусь и придумаю что-нибудь на месте, всё же 10 лет опыта за спиной”.

– Ну, если всё понятно, тогда мы вас сопроводим до входа в здание. Капита-а-ан! Зайдите!

Послышались ровные шаги за дверью, и спустя секунд 5 дверь открылась.

– Возьми команду и сопроводите Андрея Александровича к входу в здание. Приказ ясен? – проговорил Иван Максимович.

– Так точно! – произнёс всё тот же неизвестный человек, но теперь я знаю его звание – капитан.

Прошло будто пару секунд, и я уже стоял у входа в здание. Меня встретил один из террористов и, не говоря ни слова, используя лишь жесты, которые я едва мог понять, повел за собой. Здание полуразрушено, стены все в покрытых мхом и плесенью трещинах, пол представляет из себя песок и гравий, но иногда видны и бетонные плиты, потолок сделан из дерева и постоянно слышны трески и разные звуки. Сильный интерес у меня завлекла лестница: она сделана в стиле замков при императорах, раньше, уверен, была покрыта позолотой, но даже сейчас является будто бы священной в этом здании – на ней нет ни одной даже самой маленькой трещинки, лишь потертости на поручнях и полу.

По всему первому этажу стояли террористы. Они одеты все одинаково: черная балаклава, военный костюм, черный ремень и такие же черные сапоги. Их наряд немного напоминает мне отца.

Я поднялся на второй этаж и передо мной открыли двери.

– Вот он! Убийца моего отца. – подумал я про себя.

В открытой позе сидел полный мужчина, на его лице борода, причем такая густая, похожая на виноградные лозы, шрам на лице, а его наряд почти никак не отличался от других террористов, единственное – на нем не было балаклавы. Садо постоянно прикусывал свой нож и вертел его как только мог, возможно, что он так себя успокаивал. Его взгляд абсолютно тёмных глаз поразил меня – сам дъявол смотрит на меня через этого ублюдка.

– Проходи! – строго и злобно произнёс Садо.

– Спасибо.

– Как тебя звать, бача?

– Называйте меня Андрей.

– Меня звать Садо. Для чего ж ты пришёл ко мне? Поговорить?

– Извиняюсь, если могу сказать, что-то не так. Я хотел бы обсудить о высвобождении заложников. Хотелось бы услышать ваши условия.

– Куда ты так торопишься, Анрей? Давай сначала поговорим? – настойчиво, но как бы “по-дружески” обращался ко мне Садо.

– Как вам будет удобнее. – сделав голос более льстивым, сказал я ему.

– Какой вере ты принадлежишь? Чем живёшь? Кто тебе самый важный: Ватан или Мать? – Садо не давал мне времени отвечать, поэтому я терпеливо слушал его вопросы и запоминал.

– Начну с того, что я уважаю любую веру и любого человека, кто живёт правильно, без грехов. Сам я не верую в бога, но прислушиваюсь к заповедям и законам, ведь они исходят из благих намерений. Живу работой своей, стараюсь спасать людей. С самого детства я был слабым, но очень говорливым, и всего хотел принести пользу этому миру. Прошу прощения, не знаю Афганского языка, но самое важное и ценное, что есть у меня – это жена, две дочки и родители. – говорил я не торопясь

Спокойно выслушав мой монолог, Садо немного призадумался и ответил: “Мне нравится твои мысли, бача. Я хожу в Масджид, уважаю свою семью и людей вокруг. Больше всего люблю свой народ и Ватан, по этой причине около 20 лет назад я защищал свою землю”.

– Для вас убийство, во имя жизни, не грех? – с опаской, но с огромным интересом задал я этот вопрос.

– Хах, а ты умён. Да, для меня это не грех. Я спасаю своего брата, при этом убивая врага. Это не грех, это подвиг! – гордо сказал Садо.

– Понял вас. Еще раз извините, мой вопрос может прозвучать грубо. Почему вы постоянно прикусываете нож?

– Не важно. – произнёс Садо.

Я чувствую, что между нами присутствует напряжение. Надо что-то придумать и сблизиться. Но что же?

В комнате возникло неловкое молчание, и время уже шло на секунды. “Если я что-то не придумаю, то меня могут выгнать или пристрелить! Нужно быстрее думать!” – говорил я про себя. Скрежет зубов об лезвие ножа, высмаркивающийся террорист в углу комнаты, тяжёлое дыхание заложников и звук передёргивающегося затвора на автомате – всё это мешало мне думать и создавало дополнительное напряжение.

– Сколько вам лет? – торопливо сказал я, пытаясь наладить ситуацию.

– 50 лет отроду. – он был спокоен, не то, что я.

– Я младше вас на 16 лет. Невероятно.

– Что же здесь невероятного? – с интересом спросил Садо.

– Раньше я мог общаться только с людьми одного возраста или младше. А сейчас мне интересно разговаривать с вами. Вы похожи на моего отца… – сказал, но думал про себя: “Какой ты человек? Ты – ублюдок”.

– Спасибо, а я будто общаюсь со своим сыном. Его звали Тери… – с отчётливой грустью в голосе произнёс он.

– Я слышу что, что-то не так.

– Да, он погиб. Тери был взят в плен русскими солдатами во времена войны в 80-х. Ему ж тогда было только 13…

Скупая мужская слеза проронилась с глаза Садо. Он скучал по своему сыну. Тери – мой ровесник. Сложно переварить эту информацию.

– Садо же ни в чём не виноват. Он мстил за сына. – думал про себя.

– Всё. Этого достаточно знать тебе.

Минуту мы молчали. Он – за сына, я – за отца. После разговор продолжился.

– А знаешь, Анрей, ты похож на него. Смотрю и вспоминаю его карие глаза и такие же кудри. Только вот кожей он был темнее.