История одного злодея

Асмодей пытался дозвониться Астароту, но тот не брал трубку. Внутри него росло волнение, он смотрел на свет в окнах и думал, чем же занимается этот идиот.

Конечно, глава карательного отряда скрывал свою привязанность к молодому музыканту. Он то и дело делал ему замечания, особо не смеялся над его шутками, но сердцу не прикажешь: с самых первых минут их знакомства он испытывал к нему непередаваемые отцовские чувства. Их можно было скрывать от других, но не от себя. Асмодей до ужаса боялся, что Астарот решил сделать какую-нибудь глупость, из-за которой его придётся убить.

Он звонил снова и снова, снова и снова. Раздражающе долгие гудки сменяли друг друга после кратких пауз, но никто не снимал трубку. В конце концов, он вошёл в подъезд и поднялся на лифте на нужный этаж. На лестнице сидел человек Василия, который знал Асмодея много лет. Он встал и протянул руку. Тот пожал ладонь и жестом показал на дверь. Тот отрицательно покачал головой, он только пришёл, был на крыше, следил за Велиалом с воздуха. Винтовка с прицелом всё ещё лежала на его коленях. Асмодей чертыхнулся про себя, нельзя же так глупо расставлять людей. Он позвонил в дверь, прислушался. Играла какая-то музыка. Он набрал номер Астарота, телефон звенел внутри квартиры.

Профессиональное чутьё было визитной карточкой Асмодея. За это его и боялись враги, поэтому он и остался жив. При самых рисковых операциях, когда просчёты летели к чёрту, у него была внутренняя опора в виде своих собственных ощущений.

– Ломай дверь, – парень встал и замялся. – Быстро!

На вскрытие двери потребовалось 2 минуты. Слишком долго по мнению Асмодея, но сам он целился на случай вооружённого сопротивления. Эту часть он не доверил бы даже Господу Богу.

Дверь открылась, внутри играла какая-то психоделическая долбиловка. Совсем не похоже на вкус Астарота. Везде горел свет, тоже не в его характере. Асмодей жестом показал парню на комнату, а сам двинулся в ванну.

Там он увидел его. Окровавленного. Бледного. Он бросился к его руке, проверить пульс. Биение слышалось едва ли. Схватив его тяжёлое тело на руки, Асмодей ринулся к выходу.

– Тут никого, – парень тут же остановился, озирая исчезающую фигуру. Он ринулся вслед. – Машина на стоянке. Красный опель. Наша больница в паре улиц, минут за 10 проскочим.

Парень сел за руль, Асмодей положил Астарота на заднее сидение и сам бросился вперёд.

– Гони, что есть духу.

Машина рванула с места. Бесконечные 10 минут.

Говорят, человек привыкает ко всему. Наверное, к смерти тоже вполне себе можно привыкнуть. Асмодей считал, что за долгие годы службы и убийств научился относится к концу человеческой жизни, как к данности. Нравился ему человек или нет, он умрёт, не сегодня, значит завтра. И он не подходил ни к кому близко, и был доволен этим. Но если и мог мир быть ещё более несправедливым, то именно так, прихватывая за горло юного мечтателя, самого чистого идеалиста.

Спустя три часа Асмодей устало вышел из больницы и сел к пареньку от Василия в машину. Тот так и не решился войти в разъезжающие двери, потому что до смерти боялся врачей.

– Ну что там?

Асмодей смерил его тяжёлым взглядом, который отбивал напрочь любое желание спрашивать. Они поехали к Василию, жившему в небольшом особнячке в престижной части Питера.

Там вся компания выпила хорошего виски, а Асмодей утолил жажду любимой кока-колой. Он вызывал чувство отстранённого уважения, даже у Василия, который, признаться честно, не очень-то жаловал вояк. «Там, где нет изысканности, нет ума,» – так он объяснял Люци экстравагантных парней в своём подразделении.

– Мне надо позвонить.

Асмодей вышел в небольшой садик и уселся на каменную лавку. Ему хотелось побыть наедине с собой и всё хорошенько осознать, но Люци начнёт нервничать, если не получит вестей так долго.

– Асмодей, – нотки сарказма плыли по каждой букве. – Я уже собрался объявлять тебя в розыск. Что там?

– Велиал откланялся.

– Отлично, – Люци удовлетворённо глотнул сока и слишком громко зашипел от удовольствия. – Мне ужасно надоели его козни.

– Тут такое дело, – Асмодей чувствовал напряжение через трубку, но его это совершенно не трогало. – Девка, не будь дура, прострелила Астарота и учесала в неизвестном направлении.

– Хитрая, – они помолчали пару мгновений. – Ребята ищут?

– Да, видимо улизнула с доставкой. Если она в городе, то до утра не доживёт. Просмотрим камеры вблизи и увидим. Но вот что, – Асмодей откашлялся. – Я хочу сам с ней разобраться.

– То есть?

– Мне она нужна живая и с разрешением на любые действия, влекущие смерть.

– С чего такая агрессия? Это тебе совершенно не свойственно, Асмодей.

– Астарот мёртв.

Глава 29.

Далия в отчаянии билась на заднем сидении знакомого мерседеса и кричала, что есть мочи. Она очнулась быстрее, чем ожидал Люци, и всю оставшуюся дорогу до дома он провёл под аккомпанемент её сдавленных воплей. От этих звуков у него то и дело сжималось сердце, но гораздо важнее казалась перспектива их совместной жизни. Он рассуждал, что скажет ей, как объяснит своё поведение. «Твой отец нанял человека, чтобы тот пригрозил мне,» – не поверит. «Дядя Саид с твоим отцом в сговоре, нам не позволят поженится,» – уже лучше, но слабовато с аргументами. Лучше всего позволить женщине самой набросать варианты твоей лжи. Если она в нём заинтересована, то сама будет искать оправдание таким действиям.

От присутствия Далии дом, освещённый тусклыми фарами, казался совсем ветхим. Люци выключил мотор, она всё ещё горячо трепыхалась на заднем сидении. Он не обернулся. Впереди было захолустье, без соседей и магазинов. Только лес и припасы, которые вместе с женскими шмотками достал его помощник. И сколько они будут прятаться? Неделю? Месяц? Пока Далия не поверит ему. Хорошо бы было женится на ней здесь, тайком ото всех. Кто там нужен для бракосочетания по мусульманским традициям? Священник и свидетели, наверное. Он ещё не успел сходить ни на одну службу в мечеть, или как там у них это называется. Самое главное, чтобы Далия ему поверила. Кода она станет женой, назад дороги не будет. Тогда можно рассказать ей про бандитизм и не слишком лестное прошлое. Тогда можно будет попробовать выйти на более законные дела. Что-то вроде бизнеса. И всё это станет просто историей, которую скроют от детей и внуков.

Люци открыл дверцу машины и посмотрел на тёмное небо. Собирался дождь. Далия всё ещё извивалась как зажатая в угол змея, но с её небольшим весом было легко положить это тело на плечо. Когда-нибудь, он перенесёт её через порог их квартиры на руках, по-свадебному красиво. Но сейчас было не до эстетики.

Входная дверь старого дома злобно заскрипела, приглушая звуки от возмущённой девушки. Люци положил Далию на кровать, та тут же попыталась встать, но связанные лодыжки остановили движение. Унизительно скатившись назад на покрывало, она сделала попытку дотянутся руками до ног, но получалось скверно. Люци смотрел на эту сцену с излюбленной ухмылкой, ибо не верил, что когда-то ей это надоест.

– Послушай, – она яростно прикусила повязку на губах. – Я не хочу обидеть тебя. У меня есть причины так поступать. Сейчас ты не веришь, но я просто хочу быть с тобой.

Он отвязал кусок ткани с её рта и протянул стакан воды. Зная её характер, Люци был готов к укусу, воплям и даже благому мату. Но Далия, измотанная собственными бесплодными попытками, жадно выпила весь стакан и устала опустила голову.

Сдавшейся видеть её было невыносимо, поэтому Люци снял верёвку с её ног и чуть помедлил, прежде, чем снять наручники. Воскресить боевой дух не получилось. На нежной коже остались красные следы, видимо, Люци не рассчитал силу. Он стыдливо отодвинулся от неё и слегка помедлив вернулся на своё место.

– Мы за городом. Рядом только глухой лес, до ближайшей дороги идти долго. Я прошу тебя не пытаться бежать и не заставлять применять то, что я уже применял. Ты можешь помыться там, – его пальцы указали на дверь. – Коммуникации тут старые, но вполне пригодные. Твои вещи в синем чемодане.

– Что тебе нужно от меня? – её усталые заплаканные глаза искали его взгляда, но он смотрел в пол. – Слышишь? Что тебе нужно от меня? – она осмотрела комнату, за окнами было темнее, чем в Фесе по ночам. Значит они действительно далеко. – Ты маньяк? Убьешь меня ради удовольствия?

– Нет конечно! – Люци поднял было на неё глаза, но потрясение от беспомощности выражения её лица заставило его стыдливо вернуться к деревянным доскам на полу. – Я просто хочу быть с тобой.

– Ты итак был со мной. Зачем всё это? Ты же понимаешь, что теперь отец никогда не согласится на свадьбу.

– Он бы итак никогда не согласился.

Используя момент, Люци медленно вышел на кухню, надеясь, что женская любовь к романтическим историям и преградам на пути к истинной любви возьмёт вверх над разумной частью её головы. И, кажется, это сработало, потому что Далия не задавала вопросов, не испытывала его взглядом. Она спокойно распаковала чемодан и достала оттуда полотенце и чистую одежду. Там было всё, кроме платка. Люци уже видел её без него, поэтому Далия решила простирнуть тот, что был на ней в момент похищения. В карманах не было телефона, она посмотрела в округе, но никаких следов связи не оказалось. Девушка закрыла за собой дверь в ванную и спокойно включила воду. Первым делом надо помыться.

Они поели, а за окном всё ещё была кромешная тьма. Ничего не нарушало молчания. Люци показал ей комнату. Он думал, что ответить на вопросах о сроках их побега, но Далия не спрашивала. Крем для рук взяла без упрямства, её запястья и лодыжки всё ещё были красными, за что Люци испытывал отвратительное чувства стыда. Её телефон он выбросил ещё в Москве, свой сразу же после встречи с помощником. Тот не рискнул задать вопросы, да и дела Француза пока шли гладко. Однако долго на дне не пролежишь, когда придётся всплыть. За похищение человека ему грозит тюрьма, но если Далия согласиться быть с ним, то её отец останется в дураках вместе со своим престарелым мафиози. Нужно просто уговорить её.

Люци плотно закрыл входную дверь, спрятав ключ под свою подушку. Нельзя доверять женщине. Но если у неё есть мозги, она не станет пытаться сбежать. Он напомнил ей перед сном, что кругом лес, до ближайшего населённого пункта пешком не дойти, и хоть это было слегка преувеличено, опасность ситуации на лицо. Если бы она хотела бежать, она бы не стала вести себя так мирно. Ругалась бы, дралась. Может, сама понимает, что отец не в восторге от их союза, может, он что-то говорил ей. Чёрт его знает, что на уме у хорошенькой дамочки.

Ещё час он напряжённо вслушивался в темноту, чтобы убедиться, что Далия не попытается слинять. Потом его усталые глаза закрылись и он, наконец, провалился в поглощающую темноту.

Далия выждала немного для верности. Человек во сне ведёт себя иначе, она жила в семье с детства и чаще всего засыпала последней. Теперь, когда Люци начал переворачиваться, она была уверена, что морфей забрал его в своё царство, а значит ей пора в дорогу. Насколько чутко спит её похититель она не знала, поэтому рисковать выходом через дверь не стоило. В чемодане ещё до ужина она нашла пару уродливых балеток, которых вполне хватит для похода в ближайший город. Идти одной в такую тьму не страшнее, чем оставаться наедине с поехавшим парнем. Украсть человека посреди улицы – это же преступление. А если человек способен на такие отчаянные шаги, он опасен.