Красивые и проклятые

33

Я СДИРАЛА подошвы голых ног о неровный асфальт, но бежала все дальше и дальше от дома.

— Алексис! — крикнул кто-то позади меня.

Я потеряла долю секунды на то, чтобы оглянуться через плечо.

За мной гналась Лидия. Она задыхалась, но бежала быстро и нагоняла меня. Она не читала заклинание с нами, поэтому до сих пор могла черпать силу и скорость из энергии Аральта. А я из-за заклятия отречения становилась слабее с каждой секундой.

— Вернись! — завизжала Лидия.

Я пробежала еще пару сотен метров, и тут мне показалось, что я сейчас упаду в обморок. Тем не менее я заставила себя бежать дальше. Лидия была близко: я слышала, как ее ноги шлепают по асфальту. Я свернула на маленькую улицу и рванула к какому-то магазинчику через парковку, усыпанную битыми бутылками, блестящими в лунном свете. Стекло впивалось в мои стопы.

Тут я увидела перед собой яму и перепрыгнула через нее. Секунду спустя Лидия закричала. Я обернулась и увидела, что она лежит на земле и держится за лодыжку. Но она быстро поднялась и продолжила гнаться за мной, подволакивая одну ногу.

Одна из дверей магазинчика оказалась стеклянной. Я схватила кусок асфальта и ударила им по стеклу, а потом просунула руку в образовавшуюся дыру и открыла дверь изнутри.

Я как раз закрывала ее за собой, когда к ней подбежала Лидия и врезалась в меня так, что я полетела спиной вперед. Книга выпала у меня из рук. Тем временем Лидия пролезла вовнутрь и упала.

Пока она махала руками, пытаясь восстановить равновесие, я подняла книгу и побежала к основному входу в магазин.

Но передняя дверь оказалась заперта на засов. А снаружи находились металлические ворота, и они тоже были закрыты.

Я ОКАЗАЛАСЬ В ЛОВУШКЕ.

Я огляделась по сторонам. Я попала в салон красоты.

На витрине висела неоновая вывеска с названием магазина. Заглянув в одно из зеркал я прочитала: «ПРОСТО ШУЧУ».

«Нет — Просто — Шучу», — говорила нам Элспет. На мгновение мне показалось, что воздух вокруг меня сгущается.

Здесь должно было произойти что-то ужасное. Элспет изо всех сил пыталась предупредить нас, но мы не обратили на нее никакого внимания.

У Лидии никак не получалось подняться на ноги — наверное, лодыжка очень болела. Наконец она кое-как встала и захромала ко мне.

— Ой, а что такое? — спросила она. — Забыла, что находишься в гетто, Алексис? У нас тут везде решетки на окнах.

Мне нужно было разжечь огонь. Я увидела открытую дверь в ванную на другом конце комнаты и побежала туда мимо Лидии, которая попыталась меня схватить, но снова потеряла равновесие и упала на один из вращающихся стульев.

На полочке лежали спички, а рядом ароматическая палочка на подставке.

Мне осталось только найти что-нибудь горючее.

Рядом с ванной стоял шкафчик. Я распахнула дверцы и стала искать какое-нибудь легковоспламеняющееся средство для волос. Я слышала, что Лидия со стонами и кряхтением хромает ко мне, словно чудовище Франкенштейна.

Я достала спрей для волос и направила его на книгу. Из баллончика прыснула жидкость, и обложка тут же вымокла. Потом я начала листать страницы и брызгать на них спреем, чтобы покрыть максимальную поверхность.

Я достала спичку из коробка.

— Оставь книгу в покое, — произнесла Лидия низким, сиплым и абсолютно серьезным голосом. — Или не выберешься отсюда живой.

Я повернулась к ней с книгой в руках.

— Ты соврала, — сказала я. — Ты выбрала другое заклинание. Что ты хотела сделать, Лидия?

Она с отвращением фыркнула и криво улыбнулась.

— Это ты соврала. Я хотела, чтобы вы прочитали заклинание вызова. Если бы ты сделала все, как надо, Аральт сейчас собирал бы всю вашу энергию, запасался ей и готовился к триумфальному возвращению к жизни.

Собирал бы нашу энергию…

— Ты хотела всех нас убить?

— Ради высшего блага! — огрызнулась она.

— Твоя собственная бабушка пыталась тебя предупредить.

— Предупредить? Бабушка-то как раз и рассказала мне про Аральта. Он сделает тебя красивой, сделает популярной… А потом она умерла и сразу стала святошей. — Лидия фыркнула. — Если бы бабушка действительно о нас беспокоилась, завещала бы нам хоть какие-то деньги, вместо того чтобы пожертвовать все в какую-то дурацкую благотворительную организацию. Знаешь, что она мне оставила? Кулинарные книги!

Я сжимала спички в потной ладони, одновременно прислонив их к краю книги.

— Ты здорово умеешь врать, да, Алексис? — спросила она. — Все это с самого начала было для тебя просто игрой. Ты никогда не заботилась об Аральте.

Я заботилась, но не в том смысле, который удовлетворил бы Лидию.

— А ты? — спросила я. — Ibi о нем заботилась?

На лице Лидии появилось такое выражение, будто она сейчас заплачет.

— Я люблю его, — всхлипнула она. — Больше всего на свете. А он любит меня.

— Но ты убила Таши. Отняла ее у него.

— Она была ему больше не нужна. Он не хотел, чтобы она была рядом. Теперь у него есть я. Я могу стать новой креатурой. Я контролирую его энергию. Я учусь.

— Правда? — проговорила я. — Вспомни все, что творилось на этой неделе. Это ты называешь контролем?

Она закатила глаза.

— Я научусь. Я останусь с ним. Он пообещал, что мы будем вместе.

— Но зачем тебе быть вместе с духом?

— Вот почему мне нужно его призвать. Он появится из книги. И позаботится обо мне, — прошептала Лидия. Ее голос стал жестче. — Алексис, ты понятия не имеешь, какая у меня ужасная жизнь. Папа потерял работу и теперь только подрабатывает в хозяйственном магазине. Он живет в своем выдуманном мире — думает, что станет знаменитой рок-звездой. Он так жалок! Меня от всего этого тошнит.

— Мне жаль.

— И нам пришлось переехать в этот мерзкий домишко. Теперь моя мама каждый вечер уходит из дома, чтобы напиться. Я не видела ее уже два дня. Они думают только о себе. Как будто я для них вообще не существую.

— Мне правда очень жаль, Лидия. Я этого не знала. — Я вспомнила, сколько раз издевалась над Лидией, просто по привычке. А в это самое время рушилась вся ее жизнь.

— Знаешь, где я брала деньги на обед? — спросила она. — До того, как появился Аральт? Я стригла газоны, Алексис. По субботам я ходила по своему кварталу и умоляла лентяек в цветастых халатах позволить мне провести весь день на солнце, таскаясь за идиотской газонокосилкой и чувствуя, как мои ноги жалят муравьи. Знаешь, сколько газонов мне пришлось подстричь, чтобы купить книгу Аральта? Чтобы убедить Таши приехать в Сюррей? А ты все это получила бесплатно. Неудивительно, что ты никогда его не ценила.

Похоже, Лидия начинала уставать. Более того, она выглядела больной. Если она не отреклась от Аральта, значит, она осталась единственной девушкой, связанной с ним. И сейчас он вытягивал из нее всю энергию.

— Лидия, послушай. Не нужно, чтобы Аральт заботился о тебе. Он не тот, кто ты думаешь. Я видела его и…

Ее лицо внезапно исказила ревность, и я поняла, что совершила ошибку.

— Он зло. Прочитай заклинание отречения и живи своей жизнью. Все наладится.

— Ой, и ты будешь за мной ухаживать? — спросила она. — Нет, спасибо, Алексис. По крайней мере, Аральт любит меня. И не из чувства жалости.

— Он никого не любит, Лидия.

Она посмотрела на меня стеклянным взглядом. Платье Таши, стоимостью примерно в тридцать выстриженных газонов, было изорвано в клочья и заляпано грязью и кровью.

— Отдай мне книгу. Я уйду отсюда, и мы больше никогда не увидимся. Я считаю до пяти. А потом сломаю тебе шею.

— Ладно, — сказала я. — Хорошо.

— Положи ее на прилавок.

Я развернулась корпусом, чтобы положить книгу. Потом подняла руки и сделала шаг назад.

Лидия рванула к книге, и я бросилась на нее. Мы упали на пол.

Она дотянулась до прилавка, схватила флакон с дезинфицирующим средством и ударила меня им по голове. Он не разбился, но удар все равно оглушил меня, а часть жидкости вылилась мне на лицо.

На несколько секунд мне показалось, что я вижу сон, в котором все это происходит с кем-то другим.

Я пошатнулась и упала на пол.

Зажмурившись и приняв позу эмбриона, я ждала, пока жгучая боль хотя бы немного уляжется. Где-то через минуту я встала на четвереньки и открыла саднящие глаза.

Все вокруг было расплывчатым и каким-то серым. Я схватилась за стул и уставилась в потолок, как жертва кораблекрушения, которая пытается разглядеть вдалеке огни спасательного корабля.

— Что случилось? Что-то не так с твоими драгоценными глазками? — спросила Лидия с притворной заботой в слащавом голосе. — Это штука очень неприятная. Мама всегда надевает очки, когда разводит ее водой.

Мои глаза начали слезиться, но слезы были какими-то необычными — густыми, липкими. Они как будто склеивали мои веки.

Меня охватил ужас.

— Боже мой, а что, если ты ослепнешь? — спросила Лидия. — Не знаешь, слепой может стать популярным фотографом?

Мне было плевать на ее насмешки. Они не значили ничего по сравнению с паникой, которая поднималась в моей груди. Я попыталась отползти к парикмахерским мойкам, но Лидия загородила мне дорогу.

— Даже не знаю, Лекси, — проговорила она. — Если промоешь водой, все может стать только хуже. Хочешь рискнуть?

Она блефовала. Наверняка блефовала. Но потом я начала припоминать, что получится, если добавить воду в хлорку… или, наоборот, хлорку в воду?

— У меня есть идея, что может тебе помочь, — проговорила Лидия. Я повернула голову на звук ее голоса, и Лидия горько засмеялась. — Ты похожа на пьяного морского льва.

Я не могу ослепнуть.

Я разрушила все, что было в моей жизни. Единственное, что осталось, — это фотография.

— Правда? О чем ты? — воскликнула я. — Помоги мне! Пожалуйста, Лидия!

Мои глаза горели, в них как будто не осталось никакой жидкости. Они больше не слезились. Даже моргать было трудно.

— Ты знаешь, о чем я, Алексис. — Лидия внезапно заговорила сухо, без доли иронии. — Я об Аральте.

Только не Аральт. Об этом не могло быть и речи. «Всего на пару минут — пока он меня не вылечит, — подумала я. — А потом можно опять прочитать заклинание отречения. Это ничего не изменит».

Но нет. Нельзя было этого делать.

— Тик-так. Пока мы тут разговариваем, твои роговицы покрываются волдырями.

Ослепнуть. И никогда больше не увидеть небо в последний день лета — такое голубое, что больно смотреть. Никогда больше не увидеть родителей, нарядившихся на какой-нибудь прием и выглядящих совершенно по-дурацки. Никогда больше не увидеть Картера — даже издалека.

— Хорошо! Я сделаю это! — всхлипнула я. У меня не было сил, чтобы думать о чувстве собственного достоинства. — Быстрее, Лидия, пожалуйста.

— Ты уверена? — спросила она. — Это ведь так не в духе Алексис. Возможно, тебе нужно время, чтобы подумать?

Мне стало казаться, что вокруг меня сжимаются стены. Паника давила на мое тело со всех сторон.

— Нет, — произнесла я. — Мне не нужно об этом думать.

Она читала клятву так медленно, как только могла. Но, тем не менее, произносила фразу за фразой.

А я повторяла каждое слово.

Как только я проговорила последнее предложение, в мое тело хлынула энергия. Я чувствовала себя как заблудившийся в пустыне человек, на которого вдруг вылили ведро ледяной воды. Мои глаза больше не жгло, руки и ноги перестали болеть. Я ощущала себя прощенной. Живой. Я легла на линолеум и уставилась в потолок, наблюдая за тем, как плитка на потолке проступает все четче. Я чувствовала, как во рту медом разливается облегчение.