А вдруг весна

Глава V

Речка в парке совсем обмелела. «Не речка, а канал», поправил себя мысленно Андрей. На середине наверно можно было спокойно стоять в воде по пояс. Может чуть глубже.

Докуривая третью подряд сигарету, он постоянно осматривался и поглядывал на часы. Чувства были смешанные. Он сам позвал Марину встретиться, но при этом был бы очень даже рад, если бы она сейчас не пришла. Всё стало бы намного проще. Но она пришла. Как всегда с опозданием. Перекинувшись приветствиями, минут пятнадцать они сидели молча и смотрели на канал, изредка обмениваясь какими-то стандартными фразами ни о чём. То о погоде, то всё о том же обмелевшем канале, то о каких-то бытовых мелочах. Эти фразы уходили в никуда. Марина решила взять инициативу в свои руки и первая спросила про гроб в квартире у деда. Андрей отшутился тем, что решил открыть похоронный бизнес. На эту шутку Марина никак не отреагировала. Она внимательно рассматривала Андрея, задумчиво смотревшего в пустоту перед собой и потягивавшего уже шестую сигарету.

— Хорошо хоть сигареты тонкие, а то никотин скоро из ушей потечёт, — заметила Марина.

Андрей достал из кармана пачку и протянул ей.

— Можешь помочь, если хочешь.

Подумав, Марина достала сигарету и, взяв у него зажигалку, подкурила. Докурив до середины, она решила действовать уверенней, спросив Андрея прямо зачем он её позвал.

— Посмотреть, — ответил Андрей коротко.

Тогда Марина уточнила, на кого или на что конкретно он собрался смотреть, на неё или на «говённую воду в речке». Андрей пожал плечами и ответил, что на всё вместе. После этого он предложил ей искупаться. Марина посмотрела на него как на идиота.

— Уверена? — уточнил Андрей.

Марина помотала головой в ответ. Андрей ещё раз пожал плечами и начал раздеваться. Дойдя в этом процессе до трусов, Андрей посмотрел на них, после чего перевёл взгляд на Марину, потом снова на трусы, потом снова на неё. «Нет!» возмущённо вскрикнула Марина, зная, что он может их снять. Андрей ответил выражением лица «ну ладно» и пошёл в воду. Она была холодной и стопу, которой он проверял это, неприятно кольнуло. «

— Главное не думать о том, что тебе холодно, — зачем-то пояснил Андрей Марине и двинулся вперед.

Дойдя до места, где воды было по колено, он плюхнулся в неё. Доплыв до середины, попробовал встать. Воды было чуть меньше чем по пояс.

— Захочешь утопиться — не получится, — Андрей разочарованно развёл руками. — А я тебя напугать хотел, посмотреть поплывёшь за мной или нет, если нырну и пропаду.

Марина никак не отреагировала на это.

Андрей сел на дно так, что торчала только голова. Он внимательно смотрел на Марину, которая отвечала ему тем же.

— Не май месяц, но почти, — Андрей прервал молчаливые гляделки. — Май мне больше нравится, жаль нет такой места где он всегда. Хотя вдруг есть…

Марина сидела как застывшая и не отводила от него взгляда. Андрей начал по-ребячески плескаться и нырять. Течение было не сильное, но так как Андрей не очень ему сопротивлялся, с каждым нырком его сносило всё дальше. Споткнувшись, он упал, после чего не вставая перевернулся и расслабился, поплыв по течению лёжа. Марина собрала его вещи и пошла вслед за ним. Течение канала, по скорости, совпадало с её прогулочным шагом, и так она шла ещё километра два, пока не закончилась мощённая набережная. Дальше начинались кусты и топь. Остановившись, она наконец повернулась в сторону Андрея, чего не сделала ни разу за всю «прогулку». Положение его за это время никак не изменилось, он всё так же лежал на воде, в той же позе, с разведёнными в стороны руками.

Неподалёку, на самом краю берега, рос большой куст, закрывавший обзор на часть канала. Марина спокойно смотрела как Андрей заплыл за него, но через расчётное время не выплыл. Девушка недовольно закатила глаза. Андрей же стоял в ветвях куста и наблюдал за ней, протирая лицо от капающей с волос воды. Марина, как будто бы ей скучно, начала прогуливаться туда-сюда. Андрей ждал. Марина тоже. Шли минуты. Одна-две-три-десять. Зубы у него уже стучали. Марина не подавала виду, что обеспокоена. Андрей начал растирать себе нос, чтобы дать хоть какую-то стимуляцию замерзавшему телу. Ещё минута, ещё две. Марина стояла. Ещё две минуты…

Андрей сдался. Он вышел из кустов и пройдя пару шагов остановился и попытался улыбнуться, но вышло криво и неестественно. Его ноги стало засасывать в прибрежную трясину. Вошли неглубоко, по щиколотку.

Марина, недолго посмотрев на него, бросила его вещи на землю, развернулась и ушла. Посмотрев ей вслед, Андрей начал выбираться, с хлюпаньем доставая ноги из грязи, пробираясь к асфальту. Согревшись в процессе этого, он дошёл до одежды и посмотрев на неё, не стал одеваться. Набросив всё на плечи, побрёл домой.

Войдя в квартиру в таком же виде, в одних трусах и с вещами на плечах, он услышал какое-то копошение в комнате деда. Заглянув туда, увидел стоявшую перед открытым шкафом мать, которая там рылась и что-то искала. Бросив одежду на пол, он подошёл ближе и приоткрыл одну из дверц шкафа шире, чтобы мать его увидела. Та вздрогнула от неожиданности, но быстро вернула лицу невозмутимое выражение.

— Добрый вечер, — Андрей подозрительно её рассматривал. — Что мы тут забыли?

Мать сначала замешкалась.

— Привет. А ты откуда такой? — оглядывала она его.

— Купальный сезон открывал. Мой вопрос всё ещё актуален. Что мы тут забыли?!

Снова помешкав и подумав, мать спросила не находил ли Андрей коричневой папки. Андрей ответил, что не видел, а даже если бы и видел, то не сказал бы. Развернувшись он ушёл в душ, а когда вернулся оттуда, мать уже сидела на кухне, перебирая какие-то бумаги.

— Завещание небось ищешь? — бросил ей Андрей, набирая в чайник воду.

Мать промолчала, не отвлекаясь от бумаг. Андрей поставил чайник на плиту и зажёг её. Мать подняла глаза, посмотрела сначала на Андрея, а потом на пятно над плитой.

— Ремонт сделать не хочешь? Мы бы денег дали.

— Для чего? Чтобы вы потом, когда дед откинется, эту квартиру продали и меня отсюда выперли?

— Что за ерунду ты городишь? Побойся бога.

Андрей поднял голову и уставился в потолок.

— Вроде молнией не ударило, значит бояться нечего.

Мать недовольно покачала головой. Андрей сел с ней рядом и начал просматривать бумаги. Ничего особенного там не было, какие-то квитанции, непонятные пожелтевшие договора, никак не связанные с квартирой и тому подобное. Отложив всё в сторону, Андрей посмотрел на чайник, поморщился, выключил плиту и ушёл с кухни. Завалившись на диван в комнате деда, он уставился в телефон. В комнату зашла мать и сложила все бумаги обратно в шкаф.

— Теперь о серьёзном, — она закрыла шкаф. — Ты в курсе, что Марина рассталась с Максом?

— Меня это мало интересует.

— А вот лучше бы поинтересовался. У них свадьба должна была быть через месяц, мы уже людей пригласили, в ресторан предоплату внесли. Хочешь сказать, что это никак не связано с твоим появлением?

— Я вообще ничего не хочу говорить, — Андрей помолчал. — Слушай, а расскажи, чего отец с дедом тогда так поссорились, что дед из секты этой их выписался?

— Это не твоего ума дела, сынок. Речь сейчас о другом. О том, что ты отравляешь жизнь не только свою, но и окружающих, своим приездом. С Максом вообще непонятно что происходит из-за этого. Замкнулся в себе, разговаривать не хочет ни с кем. Тебе его не жалко совсем?

— Это его выбор, чего мне его жалеть.

— Какой выбор?

— Сначала выбор девушки, а потом выбор того, как себя вести из-за того что они расстались. Можно ведь было предположить: вероятность того, что я «воскресну», имеется. Так же как и вероятность того, что у его девушки может что-то остаться ко мне. Он понимал риски. А если не понимал — значит дурак полный и поделом ему. Будет теперь знать и в следующий раз окажется умнее.

— Рассуждаешь как последний подлец. Неужели ты не хочешь, чтобы твои близкие были счастливы?

— За счёт моего несчастья?

— Все твои несчастья только за счёт тебя самого. И твоей дурости. Тебя никто отсюда не выгонял. Жил бы как жил. Поженились бы с ней, детей нарожали и жили бы как все. Чем плохо-то?

Андрей отвращёно покривился, а на вопрос чем ему это так противно ответил, что «как все — это слишком печально».

— Пойми, родительница ты моя дорогая. Это у вас квартирка, машинка, два кредитика, дом загородный и всё, жизнь удалась. А мне не по приколу это всё, понимаешь? Это скучно, серо, неинтересно. Я не хочу как вы, иначе я как отец стану, духи, пятьдесят баксов за флакон, форшмаком из селёдки закусывать. Сначала алкоголизм, потом цирроз, а потом умирать медленно и мучительно. Некрасиво это всё, не эстетично. Не звучит, я бы даже сказал. Ты же мне сама когда-то рассказывала, что актрисой стать хотела. Что тебе помешало? Ты ведь даже не попробовала, не рыпнулась с места ни на шаг. А вдруг бы получилось? На меня вы конечно все можете бочки катить, что вот мол, бросил всё как дурак, уехал, а потом приехал ни с чем. Но я-то по крайней мере попытался что-то сделать.

— То, что у тебя ничего не получилось это дело житейское, со всеми бывает. Да, конечно, молодец, попробовал мечты своей добиться. Но то, что ты своим приездом всё разрушаешь, ты не думал? Хорошо, приехал, в дом родной, это понятно, больше податься некуда. Ну так сидел бы смирно и не высовывался, строил бы свою жизнь отдельно. Что тебе мешает?

— Я и не высовываюсь. Оно само как-то ко мне всё липнет и липнет. Я отталкиваю, а оно лезет и лезет. Понимаешь?

Подумав, мать не нашла что ответить, и грустно вздохнула.

— У тебя тут живёт, что ли, кто-то? А то я в той комнате видела какое-то бельё нижнее женское разбросано.

— Квартирантку себе взял, надо же как-то зарабатывать.

— Работу бы себе лучше нашёл.

Мать ушла. Андрей заснул до глубокого вечера. Проснувшись он недолго думая пошёл на кухню.

«Юн ви дамур, ке льон сетэ жюрэ, э кю ле том а дезартикуле, жюр апре жюр…»1 напевал голос. Андрей сидел за кухонным столом, подпирая голову рукой. Рядом стояла кружка, которую он пытался пододвинуть к себе, но она не поддавалась. Как будто была приклеена. А когда он попробовал её отодвинуть, та легко поддалась и от толчка заскользила в его сторону.

— Заткнись на хуй! — Андрей не выдержал фальшивого пения.

— А ведь как красиво звучит, а? Ты, такой весь в трусах, стоишь в грязи, на фоне реки и она стоит поодаль, держит твои вещи. Её волосы развеваются на ветру, начинается дождь. Вы смотрите друг на друга, играет эта песня, и… И она уходит. Уходит навсегда, навеки, ты это понимаешь, ты бежишь за ней, догоняешь, хватаешь за руку, поворачиваешь к себе. Она вся мокрая, в слезах, мокрые волосы прилипли к лицу и губам, а ты не обращаешь внимания и впиваешься в эти губы, такие близкие, такие родные. На языке ты чувствуешь вкус её шампуня и лака для волос, но тебе плевать, это же её вкус…

— Хватит меня подъёбывать. Я не хочу разговаривать на эту тему. Она ушла, и всё на этом. Я этого и хотел, больше ничего не будет.

— А ведь очень надеешься что будет? — хитро заметил голос.

— Откуда тебе знать?

— Самого себя не обманывай, глупенький. Всё оттуда, откуда и все твои беды. Из башки твоей.