Видящая во снах

Глава 9

– А вот полынь. С помощью нее можно очистить дом от злых сущностей, – Николай Петрович собрал несколько сушеных веточек и связал их тонкой нитью. – Олюшка, ты помнишь, как правильно ее собирать?

Оля тяжело вздохнула, смотря на старика.

– Конечно помню. Днем или ранним вечером в сухую и теплую погоду. Проверить, чтобы на стебле и листьях не было влаги. Срывают только наземную часть, стараясь не повредить корень. Дед, зачем все это?

Оля знала свойства растений не так хорошо, как дедушка, но и не совсем плохо. Все детство она ходила с ним за травами, а потом они вместе их перебирали, и Николай Петрович рассказывал, для чего какая нужна. Внучка даже как-то читала те старинные книги, которые оставила травница.

– Как зачем? – возмутился мужчина. – Не угадаешь, когда может это пригодиться, так что должна знать! Кому-то же нужно перенять мое дело.

– Деда, – возмутилась Оля, – ты опять за старое? Прекрати, а?

– Не прекращу, Олюшка. Скажи лучше, зачем ходила в лес?

– Хотела кое-что проверить, – девушка опустила взгляд на сухие стебли в своих руках.

– Проверила?

– Да. Дед, ты вчера соседу говорил, будто это не простые убийства. Тебе известно что-то о них?

Оля прекрасно видела, как Николай Петрович борется с эмоциями. Старик всячески пытался ее оградить от снов и всего, способного на эти сны повлиять.

– А ты сама еще не поняла? – мужчина перестал перевязывать веточки полыни и посмотрел на внучку.

– Нет. Там ничего не было. По крайней мере я ничего не заметила, кроме желтой полицейской ленты.

– А место? Хотя, – мужчина отложил растение и вытер ладони влажной тряпкой, – ты, наверное, не помнишь. Никогда же не интересовалась таким.

– Каким таким? – Оля внимательно посмотрела на дедушку. Ей и самой уже хотелось разобраться в этом деле.

– Там, где произошли убийства, расположены места силы.

– Места силы? Не слышала. Только о Святом озере.

– Истории о них нет в библиотечных книгах, – покачал головой Николай Петрович. – Старики рассказывают, что раньше в этих лесах было поселение. Его жители поклонялись своим богам и похищали тех, кто ходил по ягоды и грибы. Пользуясь отличным знанием леса, загоняли человека в чащу, пугали, а когда он сходил с ума, приносили в жертву. Говорят, лесовики обладали магией, могли перевоплощаться в животных или птиц и управлять ими. В основном, в воронов, – он тяжело вздохнул и посмотрел на Олю. – Сговорились люди истребить это самое поселение. Но сперва попросили лесных жителей уйти. Те не согласились и началась война. Многие тогда погибли. Оставшихся в живых горожане привязали к столбам, на которых жертвы приносили. Их было три, и стояли они в разных частях леса. Сейчас эти места и считаются местами силы. Уж не знаю, правда или нет, но земле там требовалась человеческая кровь. А иначе поселенцы начинали болеть, чахнуть, в лесу ягоды и грибы не росли, а на само поселение дикие звери нападали, – дед умолк. Выпил немного воды и продолжил рассказ: – Так вот. Привязали к столбам лесовиков, обложили соломой и подожгли. Те, когда горели, не произнесли ни звука. А после из оставшегося пепла взмыли в облака три огромных ворона. Откуда взялись птицы, никому неизвестно. Говорят, это души тех сектантов объединились, и теперь они заперты в птицах и наблюдают за лесом.

Николай Петрович замолчал, а у Оли мурашки по коже пробежали. Вспомнился тот дикий ворон, набросившийся на нее у Святого озера. Шрамы на руке тут же зачесались.

– Но это всего лишь легенда, правда?

Старик устало пожал плечами.

– Не знаю, Олюшка. Может, легенда, а может, и нет. Никто не знает. Но места нечистые. Я еще от бабки слышал, будто там есть тайные подземные тропы, ведущие в город. Да и убийства девушек необычные. Не верю, будто нашелся какой-то ненормальный, убивающий для развлечения. Больше похоже на ритуал. Тебе ведь снились сны о них? Я прав? Ты потому ходила вчера в лес?

– Да, – Оля тяжело сглотнула и взглянула в глаза старику. – Только… Понимаешь, я раньше всегда присутствовала как третий лишний. А в этот раз сама была убийцей. Видела его глазами, убивала его руками. Даже, кажется, чувствовала то, что чувствует он. А еще, – Оля замолчала, раздумывая, стоит ли говорить про последний сон. Но все же сказала: – Вчера мне приснилось, как я перерезаю горло лежащей на алтаре девушке. И та девушка – тоже я. А следователь из Москвы лежал рядом мертвый.

Оля заметила, как и без того бледная кожа Николая Петровича побелела еще сильнее.

– А раньше ты никогда не видела свою смерть?

– Нет, – она покачала головой. – Это и странно. Будто бы я сама себя убиваю.

– Плохой знак, Олюшка. Очень плохой.

В комнате повисла тишина. Девушка и сама прекрасно понимала, что ничего хорошего не стоит ждать после сна о своей смерти, ведь люди всегда умирали в точности, как ей и приснилось. Только Роман Русланович выбивался из общей массы. Оля уже с десяток снов видела про его смерть, и каждый раз та была другой. Почему? Что этого мужчину отличало от остальных, кто ей снился? Ответа она не знала, но в душе начинало расти какое-то предчувствие, заставлявшее все чаще оборачиваться и прислушиваться к посторонним звукам.

***

Майское солнце с каждым днем светило все ярче, приближая лето. Скоблев стоял позади толпы людей и смотрел, как гроб медленно опускают в яму.

– Роман Русланович, так зачем мы сюда пришли? – спросил Леонид Морозов.

Он сейчас думал о том, что мог бы нормально сидеть в своем кабинете перед вентилятором и заполнять нужные бумажки, а не стоять под жарким солнцем, с каждой минутой палящим все сильнее. Леня планировал сегодня пораньше закончить рабочий день и пригласить друзей посидеть в баре, отметить его двадцатишестилетие. Но из-за прихоти московского коллеги стоял сейчас среди скорбящих и считал минуты до того, как сможет отсюда уехать.

На похороны Вероники пришло не много народа. Не считая Скоблева и Морозова, только директор детского дома, бывший классный руководитель и пять подруг погибшей, которые и устроили похороны.

– По статистике, большинство преступников приходят посмотреть на содеянное. Возможно, и наш сегодня здесь, – ответил Роман.

Он внимательно всматривался в незнакомые лица, пытаясь отыскать того, кто мог бы сойти за подозреваемого. Правда, плохо верилось, что среди присутствующих шести женщин есть настоящий преступник. У директора же на тот вечер имелось алиби.

Но чутье подсказывало – прийти стоило. А Рома всегда доверял своему предчувствию. Хотя, с другой стороны, это звучало не сильным-то аргументом.

– И кто, по-вашему, из этих, – Леня указал взглядом на толпу скорбящих, – нужный нам?

– Может быть, никто, – произнес Скоблев, останавливая проницательный и задумчивый взгляд на Юрии Никифоровиче.

Нет, все-таки не зря он сюда приехал. Есть одно дело, а точнее, разговор.

– Вы что-то знаете, но не хотите со мной делиться? – снова заговорил Морозов.

Лене не нравилась скрытность коллеги. Столичный следователь был странным: постоянно о чем-то думал, скрывал и кажется, подозревал каждого, попавшегося на глаза. Так никто из других коллег себя никогда не вел. И с каждым днем Леонид все сильнее убеждался – тот совсем не командный игрок.

– Нет, я пока ничего не знаю. Но есть одна мысль. Я тебе позже расскажу. А пока иди в машину, хорошо? – попросил Скоблев, взглядом указав на скорбящих, уже направившихся по своим делам. Поминок не планировалось. У тех, кто хоронил Веронику, денег хватило только на погребение. – Я скоро подойду.

Морозов, кивнув Роману, кажется, даже с облегчением выдохнул и пошел за всеми остальными на выход с кладбища. А Скоблев быстрым шагом подошел к Масленикову, стоящему возле свежей могилы, на которую недавно положил большой букет кроваво-алых роз.

Столичному следователю все никак не давал покоя этот мужчина, как и его пропавший брат. А еще Рома постоянно думал о том, кто же все-таки приходил в кабинет и как потом оттуда исчез.

– Добрый день, Юрий Никифорович.

Следователь подошел со спины и встал сбоку, напротив креста с цветной фотографией улыбающейся красивой девушки. Быть может, Вероника уже всю свою жизнь расписала и радовалась каждому дню, даже не подозревая, что стоит выйти из дома и ее не станет.

Директор детского дома обернулся. Он показался Роману не таким уверенным, как в день первого визита. Сейчас Маслеников выглядел подавленным, угрюмым и уставшим. И вообще, создавалось впечатление, будто с их последней встречи постарел на десяток лет: на бледном лице отчетливо выделялись черные мешки под глазами, а волосы наполовину поседели. Надо же, а Роман в прошлый раз седины не заметил.

– А, это вы. Все разнюхиваете? Никак не можете остановиться?

– Я делаю свою работу. Нужно же кому-то поймать преступника.

– Знаете, не в обиду будет сказано, но вы мне не нравитесь, Роман Русланович. Даже не даете нормально похоронить человека, все высматриваете, ищете. Суете нос куда не положено, – устало и с раздражением произнес Маслеников, смотря не на Скоблева, а на фотографию Вероники, и смахнул слезу с пухлой бледной щеки.

– Это моя работа, – повторил следователь. – И я бы хотел задать вам пару вопросов.

– Сейчас?

– Да, сейчас.

Юрий Никифорович снова обернулся, и Роман заметил что-то в его взгляде такое… К сожалению, мысль тут же испарилась.

– Мне некогда. К жене нужно. Она не может долго без меня обходиться.

– Всего пару минут, не больше, обещаю, – настоял Скоблев.

– Черт с вами, задавайте. Только быстрее, прошу, – директор детского дома тяжело вздохнул.

– Расскажите мне о том дне, когда пропал ваш брат.

Юрий Никифорович вздрогнул и испуганно посмотрел на Скоблева.

– Вам и это уже известно? – спросил сдавленно.

– Да. Узнал буквально случайно.

– И какое отношение исчезновение Семена имеет к убийствам девушек?

– Вы ответите? – Рома пропустил вопрос собеседника мимо ушей, смотря строго и взглядом обещая, что не отступит, пока тот не заговорит.

– Мы каждое лето ходили за грибами и ягодами, а потом продавали их приезжим и имели небольшой доход. Отец с детства приучал к труду, – вздохнув, начал рассказ Маслеников. – В то утро мы с братом, как всегда, отправились на нашу укромную поляну. Там ягод море, да и об этом месте никто, кроме нас, не знал. Собирали ягоды по разные стороны, и я не заметил, как брат отдалился, а потом и вовсе ушел. Принялся его искать, всю округу обежал, но так и не нашел. Домой вернулся только к вечеру. Родители сразу же милицию вызвали, добровольцев, и мы снова пошли в лес. Но брата так и не нашли.

– А какие у вас были отношения?

– Нормальные отношения. Как и у всех, – пожал плечами Юрий Никифорович.

– Но вы ведь не родные.

– И? Что это меняет? Пусть у нас отцы и разные, но я любил его.

Скоблев внимательно посмотрел на мужчину, дергаными движениями то и дело поправляющего и без того идеально сидящий пиджак. Скорее всего, он так разволновался из-за переживаний и воспоминаний.

– Юрий Никифорович, я сейчас задам вам очень странный вопрос, но ответьте, хорошо? – директор кивнул, еще больше напрягаясь. – Скажите, а вы потом не видели брата?