Сказка #35

Однажды я слышал, как мой отец рассказал матери, что эта старая выдра, ругая своего урода, заговорила на каком-то непонятном языке. Тот среагировал незамедлительно. И это был не единственный случай. В такие моменты он за секунду становился послушным и, обмякший, шёл за ней, бросая любую недоделанную работу, инструменты, везде, где она его бы не застала. Слышал, что они приехали в Америку из какой-то страны на севере Европы.

А труп забрали в августе. Нашли её с раскоряченными ногами и рядом, вы не поверите, стояла горячая миска супа, приготовленная для трапезы. А она давно уже труп, начинала разлагаться.

— Но это слухи?

— Нет, офицер, — снова вытертый лоб и плевок в пыль. — Там, в качестве понятых, были мои знакомые и родственники, не доверять которым я не имею права.

— А как вообще возникло подозрение, что она уже не жива?

— Кто-то из соседей указал на то, что сынок её, этот выродок, работал несколько дней без остановки, не уходя на ночь. И она за ним не приходила. Так и подумали.

— А электричество в доме есть? — поинтересовался коп.

— Откуда, — ухмыльнулся фермер, — там со времён колонистов нет даже колодца. Уж не знаю, где и как они добывают воду, а света отродясь не было. Там из удобств только большой амбар и многокомнатный дом. Небось и туалета даже нет.

— Сейчас май, — уточнил коп, — и ночи ещё прохладны. Как вы думаете, вот тот еле видный дымок, что вырывается из трубы окна дома, говорит о том, что он сейчас прибывает там?

— Мы всё реже видим его, — фермер повернулся в сторону дома. — Поговаривают, что стали чаще видеть его шатающимся в сумерках. Сейчас, видимо, дома. На работу не приходит.

— У вас есть какие-то догадки по поводу пропажи его сестры?

— Ревность брата, правда раньше я так не думал. Девчонка была хорошенькая, братец её люто ненавидел. Их даже вместе никогда играющими не видели.

— Спасибо вам большое, — и офицер протянул руку.

— Наведите здесь порядок, — и протянул руку в ответ. — Очень вас прошу. Иначе быть беде.

— Я оставлю вам номер телефона?

— Спасибо. Совсем нет времени. Много работы. Простите.

Две машины завелись и тронулись в разных направлениях и вряд ли кто-то из мужчин видел, как от одного из оконных проёмов дома, о котором говорили мужчины, отошла чёрная тень и стала на её место широкая, серо-чёрная, выгоревшая на солнце, доска.

Жаркий день подходил к концу, солнце делало первые попытки спрятаться за невысоки постройками пригорода. Тени удлинялись и всё окрашивалось в яркий цвет апельсинового сока.

Офицер поднялся в свой небольшой кабинет, заваленный ненавистными бумагами дел. В окне его кабинета уже было темно. Белый, холодный и яркий свет заполнял всё пространство кабинета.

На столе лежала принесённая в отсутствие офицера папка с делом о смерти матери и ещё более ветхая папка, о пропаже дочери. В отдельных кармашках обеих папок, всего по несколько фотографий. Общее фото дома, с большой когда-то, пристроенной верандой, большие двойные двери при входе. Фото обнаженного трупа с раскинутыми в сторону ногами, — «Неприятное зрелище» — подумал коп. На обороте одной из фотографий от руки набросок плана дома. «Всё верно, шесть комнат, — рассуждал он, — а с виду не скажешь».

В участке была полная тишина, лишь изредка доносились диалоги остроумных дежурных, проводящих время где-то в помещении первого этажа.

Раздался телефонный звонок. Послышались громкие шлепки шагов и на первом этаже подняли трубку. Мгновение спустя раздался звонок в кабинете.

Офицер поднял трубку:

— Я слушаю.

— Это дежурный офицер, сэр, — бубнил запыхавшийся голос, — вам поступил звонок. Сказали срочно.

— Конечно, соединяй.

На другой стороне провода послышалось тяжёлое дыхание и резкий, громкий «Алло! Алло! Офицер. Приезжайте, нужна ваша помощь. Иначе мои парни наделают проблем».

— Немедленно выезжаю, — ответил коп, но на той стороне уже слышались короткие гудки.

Быстро спустившись вниз, он созвал двух дежурных, один из которых был в тапочках, но при форме.

— Бобби, тебе надо срочно худеть, — сделал замечание он, едва улыбаясь.

— Как поступит приказ, — рапортовал в ответ грузный толстяк с большими, во всё лицо усами. — Что-то серьёзное?

— Да. Мы немедленно выезжаем. Собирайте всё необходимое. Вы нужны мне оба.

— Но кто будет отвеч…

— Переведите все звонки на «округ». У вас две минуты.

Но уже через минуту оба дежурных были готовы и сидели в машине.

— За участком присмотрит мой младший, — поставил в известность усатый полицейский, сидящий впереди рядом с офицером.

— Ты знаешь, Рой, — включив на повороте проблесковые маячки ответил он добродушному толстяку, — я не боюсь за оружие на складе, даже не переживаю за бумаги и фотографии трупов, что лежат на моём столе и которые так притягивают подростков. Я боюсь, что наш участок может сгореть дотла.

— Исключено, — моментально отреагировал усатый. — Моему парнишке уже шестнадцать и он…

— Перестал или забросил свои опыты с огнём?

— Сегодня он будет с бабушкой.

— С бабушкой? — переспросил коп, сидящий на заднем сидень. Он уже предвкушал очередную порцию ситуаций, над которыми можно от души посмеяться.

— С бабушкой, — слышна была в голосе этого усатого нотка грусти, — он теперь будет пару лет под её надзором.

— Это ещё что такое? — не переставал удивлять напарник сзади.

Офицер внимательно слушал, он знал, что ни дня не проходило без происшествий в доме его коллеги.

— После третьего пожара, — выдыхал он, — мы призвали высшие силы к себе на помощь…

— И это была бабушка… — только прозвучала эта фраза откуда-то сзади, напарник провалился в дикую истерику от смеха, прикрывая свой живот руками.

Из города выехала полицейская машина. Как только она въехала на мот, проблесковые маячки погасли и вокруг снова воцарилась световая тишина. Ещё через полминуты машина скрылась за очередным поворотом.

Подъезжая к месту, офицер выключил дальний свет фар и начал пристально всматриваться во мглу, окружающую их. Поля вокруг и холмистая местность только изредка позволяли рассмотреть свет, горящий у чьего-то одиноко стоящего дома и ориентироваться.

«Ага, — произнёс коп и свернул на обочину резко остановившись».

— Берём оружие, фонари — заявил он выходящим из машины напарникам.

— Куда мы всё-таки приехали? — отозвался один из них.

— Ты помнишь моё увлечение мистикой?

— Все, кому можно об этом знать, в курсе, — послышалось в ответ.

Они, светя одним фонарём, таков был приказ старшего по званию, себе в ноги шли по запылённой грунтовой дороге.

— Так вот, Бобби. Я ещё не нашёл ни одного доказательства того, что это на самом деле существует.

— Но как это связанно с тем, что мы здесь?

— У нас есть шанс доказать обратное и, как мне кажется, — офицер расстегнул кобуру и положил руку на рукоять пистолета, — у нас есть шанс сегодня, снова опровергнуть нечто подобное.

После того, как прозвучала последняя фраза, оба напарника притихли. Один из них перехватил и в слабых лучах единственного фонаря перепроверил патроны.

Невдалеке показался большой, продуваемый всеми ветрами насквозь, амбар.

Все трое подошли вплотную. Вдали слышались мужские голоса и крики какого-то нетерпения.

Выйдя из-за амбара, удалось рассмотреть несколько мужчин с фонарями снующих вокруг небольшого, покосившегося от времени дома с небольшой верандой и полным запустением вокруг.

Офицер закрыл кобуру, и твёрдым, уверенным шагом направился к ближайшему мужчине. Тот, заприметив его, опустив ружьё, пошёл навстречу.

— Что происходит? — задал вопрос полицейский.

— Мы поймали её, — ответил рослый мужчина в ковбойской шляпе, именно тот, с кем ещё днем общался коп.

— Кого её, объясните и уведите людей от дома, — серьезным голосом приказывал он, — это частная собственность.

— Микки, Майк, — крикнул фермер, — сюда.

Мужчины, опустив ружья, неспешно подошли ближе, но всё так же держали фонари направленными в сторону дома.

— Моя дочка сегодня видела мамашу этого вурдалака, — заявил один из мужчин.

— Моя жена, тоже видела, — объявил второй, — сгнившая старуха наблюдала за игрой детей около нашего поля.

— Это не всё, офицер, — произнёс фермер. — Мой двоюродный братец, вы не поверите, был сегодня трезв и возвращался из города на машине. Въехав на просёлочную дорогу, лучи его фар вырвали из темноты не просто силуэт, он отчётливо видел даже лицо этой ведьмы…

— А её сын?

— Тишина, — констатировали мужчины. — Скорее всего он в доме где и мамаша, которую удалось загнать лучами фонарей. Она изредка мелькает в щелях между досок, которыми забиты окна.

— Будем разбираться, — закончил диалог коп и, повернувшись назад, приказал, — оба за мной, будем входить.

— А разрешение? — заметил один из копов.

— Этот дом больше тридцати лет никому не принадлежит.

Оба кивнули в ответ.

— А нам что делать? — задали вопрос оставшиеся.

— Светите в дом снаружи.

Все трое подошли к небольшой, заколоченной с одной стороны, двери.

Один из полицейских громко предупредил, что они готовятся для входа и они, не медля ни секунды, ударив плечом в свободную от досок дверь, оказались внутри.

Тут же в нос ударил резкий запах гнили и во рту появился вкус горечи.

Прикрывая друг друга не только оружием, но и светом фонарей, они видели, как за ними стараются следить снаружи, подсвечивая и помогая в забитом наглухо доме.

Полнейший хаос открылся их взору. Лицо и нос хотелось прикрыть рукой. От тошнотворного запаха выедало даже глаза.

Войдя в одну из комнат, они обнаружили тело уродливой, в нитки разорванном и насквозь пропитанным разлагающейся плотью сарафане, старухи.

— Я бы, наверно, лучше столкнулся с мистикой, — заметил один из копов и его тут же вырвало.

Офицер подошёл ближе и, водя по телу лучом света, комментировал увиденное:

— Гинеталии отрезаны. Тело наполовину разложилось. Надо здесь всё осмотреть, возможно её сын здесь.

Пока два напарника ушли на обследование дома, прикрывая друг друга, сам офицер начал пристально изучать внутреннее содержание комнаты.

Чего здесь только не было: старые, ржавые от времени ножи и косы, серпы, изъеденные ржой молотки и топоры, на которых явно виднелись остатки недавней заточки. Стены дома зияли насквозь, но сквозняк, шурующий меж дырах в досках, никак не мог справиться со смрадом, находящимся внутри.

Осмотрев всё вокруг, офицер решил вернуться к трупу, но каково было его удивление — тот отсутствовал. Виднелась только едва видимая глазу цепочка нечётких следов ведущая в другую комнату. Он присмотрелся и ударил себя в лоб фонарём, проклиная за невнимательность. Рядом виднелись такие же следы, но высохшие, а это значит, что труп пришёл сюда сам, своими ногами.

Следовало немедленно предупредить остальных.

Офицер показался во входном проёме дома и задал поджидающему его мужчине вопрос: