Нижние уровни Ада

К северу от «Грома II» была линия мангровых пальм, и я мог разглядеть, что за ней. С моими дергающимися от сильной вибрации вертолета глазами, я едва сумел рассмотреть довольно чистое рисовое поле — размером с небольшое поле для гольфа, едва видное из-за линии крон пальм.

Я завопил на UHF:

— Один Шесть, подбит, мы подбиты. Мы идем на посадку!

Я направил нос на рисовое поле и приготовился к авторотации, как только мы пройдем деревья. Двигатель звучал настолько ужасно, что я думал о том, что чертова штука либо взорвется, либо развалится, прежде чем я смогу провести машину над линией деревьев.

Видя, как наша птичка переваливается в воздухе, и услышав мой крик по радио, оператор-наводчик на «Кобре» Синора вышел на VHF:

— На двенадцать часов… Двенадцать часов… открытое поле… рисовое поле. Иди туда… Иди туда, Один Шесть!

Он, очевидно, тоже заметил этот просвет в джунглях.

Имея всего сорок футов (прим. 12 м) высоты, я решил авторотировать, так как не был уверен, что двигатель будет работать. Будет очень не вовремя, если он решит заклинить и остановить привод винта. Я хотел иметь возможность управлять вертолетом, когда я попаду в воду на затопленном рисовом поле.

Джим Паркер не сказал за это время ни слова. Я быстро взглянул через правое плечо и увидел, как он наполовину высунулся из вертолета, глядя вперед, как будто пытаясь найти мне место для посадки. Мне не нужно было ему говорить, что у нас проблемы, но, каким бы лишним это не было, мне удалось нажать на кнопку интеркома и сказать:

— Держись, Джимбо, мы сильно ударимся!

Авторотация работала. Я сбросил газ, убавил рычаг шаг-газа до минимальной настройки шага винта и вышел с разворотом на хвост. Результатом стало торможение с носом вверх и наращивание оборотов массой вертолета и поступательным движением в системе несущего винта. Это позволило мне лучше контролировать вертолет, когда он приземлился на рисовом поле. Полозья прорезали воду и опустились на илистую поверхность поля, а днище фюзеляжа врезалось в воду, как тонна кирпичей. Брызги и грязь разлетелись повсюду.

Я быстро выполнил аварийные процедуры — вытянул аварийный выключатель подачи топлива и вырубил главный выключатель аккумуляторной батареи. Это отключило топливную и электрическую систему на случай пожара после аварии. Потом я хотел как можно скорее выбраться из кабины. Я попытался повернуться вправо, чтобы спрыгнуть из вертолета в воду. Но не смог пошевелиться.

— Тупица! — пробормотал я, проклиная свою забывчивость.

Я все еще был привязан к сиденью, поэтому наклонился и ударил по ручке, отстегивая привязные ремни.

Вода на рисовом поле была почти до дверей, так что все, что мне было нужно, это убрать левую ногу за ручку циклического шага. Быстрая инвентаризация сказала мне, что у меня все еще есть все части тела и, похоже, ничего не болит. Паркер все еще боролся со своими привязными ремнями, пытаясь выбраться из вертолета, поэтому я привстал дать ему руку.

Оказавшись в воде, Паркер кинулся назад в вертолет — выдернуть свой пулемет М60 и семифутовую (прим. 2 м) патронную ленту. Как только он перебросил её через плечо, то посмотрел на меня и спросил:

— Что, черт возьми, случилось, лейтенант?

— Я не знаю, но что бы это ни было, оно точно отправило к чертям систему несущего винта.

Мы оба посмотрели на лопасти несущего винта, которые как раз замедлялись до остановки. Одна из лопастей остановилась прямо над нашими головами.

— Господи — прошептал я.

Пуля из пулемета.50 калибра прошла прямо через передний край, примерно в четырех футах (прим. 1,2 м) от законцовки лопасти, разбив лонжерон. Единственное, что удерживало лопасть целой, была внутренняя сотоподобная структура передней кромки лопасти.

— Боже мой — повторил я. — Эта лопасть, вообще-то, должна была оторваться в четырех футах от законцовки. И если бы это произошло, вертолет развалился бы в воздухе.

Потом я заметил подбородок Паркера. Он был окровавлен и выглядел так, будто вскрыт до кости. Он погладил мушку своего 60-го. Когда «Вьюн» врезался в рисовое поле, удар бросил голову Паркера вперед, на пулемет. Паркер был из тех людей, кто не скажет об этом ни слова.

Я вернулся в вертолет за аварийной рацией PRC-10, чтобы доложить Синору. Ударный вертолет кружил на высоте на востоке.

— Три Один, это Один Шесть. Мы на рисовом поле. Мы в порядке, только Паркеру чуть не отрезало подбородок, когда в нас попали. Прибавь скорость, Дино, это.50-й к западу от «Грома II».

— Понял, Один Шесть. Я видел трассеры. Подтверждаю.50-й калибр.

— Эй, Тридцать Первый, почему бы тебе не связаться с эвакуаторами, чтобы они пришли и забрали нас? Дай «Трубкокуров», чтобы выдернуть птичку, заодно ты сможешь заполучить несколько пушек на позиции, чтобы после этого идти на пятидесятый.

— ОК, Шесть Один — подтвердил Синор. — Эвакуаторы в пути. Предупредили диспетчера «Темной Лошадки», что у нас тут «Вьюн». Что у вас насчет Виктора Чарли?

— Никаких признаков врага — ответил я. — Что я собираюсь сейчас сделать, так это подняться и вытащить штифты шарниров лопастей винта, чтобы «Трубкокур» мог закрепить обвязку вокруг головы винта и восстановить эту пташку.

Я залез на фюзеляж, чтобы добраться до шарнирных штифтов. Это была простая процедура, просто потянуть вверх четыре стопорных штифта, в виде перевернутой «U» и опустить лопасти. Паркер стоял рядом со мной, пытаясь понять, насколько глубоко порезан его подбородок.

Внезапно, тишина вокруг нас была нарушена легко узнаваемыми резкими очередями АК-47. К АК тут же присоединилось другое вражеское оружие — вероятно пулемет.30 калибра — стреляющее гораздо быстрее. Пули шлепали по воде повсюду вокруг машины, и я слышал пули, рвущие вертолет. Враг все еще присутствовал в этом районе, и они, очевидно, точно знали где мы находимся.

Я инстинктивно пригнул голову, а затем отскочил назад от фюзеляжа на рисовое поле. Я приземлился на ноги в двенадцати дюймах (30 см) воды, но сразу же упал на спину — Паркер, вероятно, посмеялся бы надо мной, если не был сам занят уклонением.

Когда вражеский огонь на секунду ослаб, Паркер обежал вокруг хвоста вертолета и залег, а его М-60 и патронная лента легли на верхнюю часть насыпи рисовой чеки неподалеку. Выкарабкавшись из воды, я вернулся в кабину и схватил свой CAR-15 и бандольеру с магазинами, затем покатился по кормовой части вертолета и упал на землю рядом с Паркером. Вокруг нас били пули. Без сомнения, враг видел, как мы покинули вертолет и был полон решимости нас прижать.

Я приподнял голову, достаточно для того, чтобы попробовать разглядеть, откуда ведется огонь. Затем я вернулся к PRC-10 и довольно четко заорал Синору:

— Три Один, у нас большие проблемы! У нас плохие парни на западе, плохие парни на западе. Мы под плотным огнем с земли, с линии деревьев два ноль семь градусов к западу от нашего расположения, на дистанции около трехсот ярдов (прим. 270 м).

— Принял, я в игре — ответил Синор, заложил «Кобру» в вираж и начал заход прямо над линией деревьев. Я услышал грохот, когда он выпустил несколько пар ракет. Первая пара легла немного ближе; вторая и третья, по видимому, легли достаточно близко к тому месту, откуда, как я думал, велся огонь.

Когда Синор прервался, чтобы повторить заход, я сказал:

— Вторая и третья пары выглядят как хорошее попадание. Задай им жару!

На его следующем заходе, все что я слышал, был огонь минигана. Саймон вернулся на радиоканал.

— Я не получил ничего в ответ с того времени. Я возвращаюсь. Я выпущу ракеты, так что не высовывайтесь.

Синор зашел в вираж со скоростью 140–160 узлов, выровнял нос и прошел по всей линии деревьев, не выпустив ни одной ракеты.

Что за черт? Я задумался, так как Синор умчался на север. Тогда Синор вышел на связь с новостями.

— Я пустой. Основная часть боезапаса ушла во время засады на конвой, а я не перезаряжался. Эвакуаторы уже в пути. Я продолжу делать заходы над Чарли, чтобы они не высовывались. Стойте спокойно.

Вот это мы влипли. В рисовом поле, враг в трехстах ярдах и у нас «Кобра» без яда. Синор продолжал делать заходы, с ужасающим огнем со стороны врага. Но после трех заходов вхолостую Чарли перестали стрелять по «Кобре».

Две вещи стали очевидными для Паркера и меня, когда мы лежали там, на дамбе, высунувшись наполовину из грязной воды рисового поля: враг догадался о том, что у ударного вертолета закончились боеприпасы, и ему не нужен был ударный вертолет. Эти ублюдки искали экипаж «Вьюна» — они искали нас!

Именно тогда Паркер завопил:

— Лейтенант!

И указал на линию деревьев.

Я сразу же увидел двух мужчин, стоящих на краю джунглей, не более чем в 175 ярдах (прим. 160 м) справа от меня. Один человек был одет в синюю рубашку, другой в темно-зеленую. Ни один из них не имел головного убора, но оба несли АК-47. Они, по видимому, не видели меня и Паркера на дамбе и, вероятно, думали, что мы все еще находимся в вертолете или позади него.

Один из вьетконговцев указал на птичку, а другой выпустил очередь из АК. Когда он выстрелил, еще больше АК открыли огонь от линии деревьев — стреляя как в аду по рисовому полю, где, как они думали, были мы.

Вдобавок к подавляющему огню, который вели АК-47, снаряд из РПГ-7 внезапно взорвался не более в чем пятнадцати — двадцати ярдах (13–18 м) от нас, осыпая грязью и дурно пахнущей водой.

— Эти сукины дети не шутят — крикнул я Паркеру в ухо — Они придут за нами!

Паркер открыл огонь из пулемета, а я дал короткую очередь из своего CAR-15. Два солдата приняли на себя всю мощь нашего совместного огня и были отброшены назад, в траву у края линии деревьев.

Паркер не остановился. Он продолжал поливать джунгли и вопил, перекрикивая грохот своего М-60:

— Ублюдки не поймают меня… ублюдки не поймают меня!

Вскоре он вчистую расстрелял ленту, и в этот момент его оружие заклинило. Я работал с пулеметом, пытаясь привести его в порядок, пока Паркер полз к машине, чтобы добыть еще одну пулемётную ленту.

С новой шестифутовой (прим. 1,8 м) лентой, Паркер начал опять. Я выпустил более трех магазинов из CAR-15 в джунгли, где мы уронили двух плохих парней. Между очередями мне удалось сказать Паркеру:

— Если они начнут наступать на нас, мы бросаем этот хлам и бежим от них, понял? Мы побежим на восток, к Дороге Грома.

Он кивнул и продолжал прокачивать патроны через М-60.

Одно из наших подразделений механиков на Дороге Грома, вероятно, пыталось пересечь поток, чтобы помочь нам. Гораздо разумнее было направиться к ним, а не пытаться удержать группу вражеских солдат, если они решат наброситься на нас.

Именно тогда, как будто судьба посмотрела на нас и улыбнулась. «Хьюи» появился из ниоткуда в крутой нисходящей спирали и завис прямо над углом рисового поля, не далее, чем в двадцати футах (6 м) от нас. Я схватил Паркера за шею.

— Давай, Джимбо, давай убираться отсюда к черту!

Подхватив свое оружие, мы срезали угол поля и двинулись к зависшему UH-1 так быстро, как только могли, в воде глубиной до бедер. Бортстрелок «Хьюи» палил как сумасшедший над нашими головами, когда я вылез из рисового поля и нырнул в открытую дверь. Паркер был сразу за мной. Я забрал его М-60, когда он пытался подняться на борт. «Хьюи» начал взлетать вместе с нами, когда я тащил Паркера за руку и половина тела еще болталась снаружи вертолета.