Молдавский старец Паисий Величковский. Его жизнь, учение и влияние на православное монашество

Глава 5. Молдовлахийское монашество в XVIII веке. Жизнь Платона в Трейстенах. Неудача в поварском послушании. Встреча со старцем Василием. Прибытие иеросхимонаха Михаила с другом Платона Алексеем. Повесть об уходе Алексея от матери. Беседы о. Михаила с братиею. Послушание Платона в винограднике. Платон просыпает заутреню. Прибытие в Трейстены схимонаха Онуфрия. Платон покидает Трейстены и уходит с Онуфрием в скит Кырнул. Жизнь в Кырнуле и решение уйти на Афон

Платон вступил в Молдовлахийскую землю с чувством глубокой радости и с искренней к ней любовью. В это время Молдовлахия являлась одним из цветущих уголков православного мiра. На греческом востоке – православие, стесняемое турками, не могло пользоваться полною свободою. В России монашеская жизнь испытывала притеснения от правительства. Молдовлахия, управляемая благочестивыми господарями, была во всех отношениях удобною страною для спокойного существования и процветания православных обителей. Монастыри существовали здесь с давнего времени. В летописях постоянно упоминаются факты построения монастырей господарями, боярами и другими состоятельными людьми. При этом жертвователи требовали от монастырей религиозно-нравственной и просветительной деятельности. Так один из господарей, закончив постройку монастыря, под страхом анафемы постановил, чтобы во все годы часть монастырских доходов шла на бедных, больных и рабов, а также на приданое бедным девушкам. В монастырях находились наиболее ценные библиотеки, заключавшие в себе много рукописей, в том числе и славянских. Для дополнения этих библиотек существовал любопытный обычай: духовники назначали кающимся, если они были к тому способны, в виде эпитимии собственноручно переписать для монастырской библиотеки какую-нибудь книгу. Среди монахов бывало немало людей образованных и в монастырских документах не раз встречаются имена монахов с эпитетами «учитель» или «ритор». При монастырях существовали не только начальные школы, но и высшие, где преподавались: поэзия, математика, богословие, греческий, славянский и молдавский языки. Молдовлахийские монастыри поддерживали живую связь с православным востоком и с Россией.

Перейдя границу Молдавии, наши странники пришли в скит святого Киприана, именуемый Кондрица, где были радушно приняты начальником скита. Феодул и Иерофей остались здесь, а Платон и Антоний отправились дальше. Они достигли скита святых Архангелов, по имени Долгоуцы, который находился под духовным руководством старца схимонаха Василия. Этот скит очень понравился Платону. Здесь было много замечательных подвижников. Таков был, напр., отец Рафаил, занимавшийся переписыванием отеческих книг. Он был муж благоговейный и исполненный страха Божьего. Другой подвижник монах Досифей, проживавший вдали от скита со схимонахом Тимофеем, был опытен в духовном рассуждении и в толковании отеческих книг. Прожив в этом скиту некоторое время, Платон и Антоний продолжали свой путь. Наконец они достигли скита святителя Николая, именуемого Трейстены, и здесь с любовью были приняты настоятелем иеромонахом Дометием. Здесь Платон в первый раз услышал молитвенное правило по чину святой Афонской горы, совершаемое с большим благоговением и страхом Божиим.

В скиту было до двенадцати братий, живших в общежитии, и около пятнадцати братий, живших отшельниками поблизости от скита, добывая себе пропитание и одежду трудами своих рук. Здесь Платон также встретил многих замечательных подвижников. Таков был, напр., схимонах Протерий, малоросс полтавского полка из местечка Решетиловки. Он любил принимать у себя и угощать странствующих иноков. Он очень любил птиц и приучил их в определенное время слетаться к его кельи. Когда Протерий шел в церковь, птицы провожали его до самой церкви, сидя у него на голове и на плечах или летая вокруг него с веселым пением. Когда он входил в церковные двери, птицы улетали на крышу церкви и ожидали его выхода. И как только он появлялся, они снова окружали его и провожали обратно до кельи. Видел здесь Платон и другого замечательного отшельника, родом великоросса, у которого был обычай по временам предлагать всем братиям трапезу от своих трудов и, обходя умывать им ноги. В то время когда Платон и Антоний пришли в Трейстены, братия занимались постройкой келий, причем и сам начальник скита работал вместе с другими. Платона как малосильного не брали в лес на работы и назначили ему послушание в трапезной. Платон заметил, что каждому брату по очереди поручалось готовить обед и печь хлеб, и очень боялся, как бы эта очередь не дошла и до него. Однажды, когда вся братия должна была на несколько дней уйти в лес на работу, начальник позвал к себе Платона и велел ему в эти дни готовить пищу для братии. Платон ужаснулся и сказал начальнику, что он никогда не готовил и не умеет готовить обед. Тогда начальник приставил к нему одного брата, который должен был рассказать ему, что нужно было делать. Платон по неопытности и от волнения перепутал все наставления брата. Когда кушание стало кипеть, он хотел отставить его от огня, но по неловкости опрокинул горшок, обжег себе руки и пролил на пол все, что было в горшке. Со вздохами и слезами он снова приготовил овощи, поставил горшок на огонь и стал опять варить кушание. Между тем пришла из лесу братия и, видя, что обед не готов, очень огорчилась и сама доварила обед. Это повторялось не один раз. Когда начальник заметил, что Платон немного обучился поварскому искусству, он решил научить его и хлебы печь. Однажды, когда братия ушла в лес для рубки дров, начальник позвал к себе одного знающего брата и велел ему рассказать Платону, как надо печь хлеб. Брат подробно все объяснив Платону, налил воды в котел, показал ему корыто с просеянною мукою и горшок с дрожжами и сказал: «когда вода согреется, влей ее в муку, вылей туда также и дрожжи и меси все вместе». Когда же стал месить, то заметил, что воды было мало, а муки много. Не догадываясь, что нужно было подлить воды еще, Платон старался замесить всю муку, и тесто получилось такое крутое, что даже и пальца нельзя было воткнуть в него, а между тем мука все еще оставалась в корыте. Тогда Платон стал резать тесто ножом на части, обсыпать их мукою и бить скалкой, и он добился наконец того, что муки уже не оставалось в корыте. Тогда Платон опять сложил все тесто в корыто, и с большим трудом поставил корыто на печь, чтобы тесто поскорей взошло. Уже и полдень прошел. Из леса пришел один брат узнать готов ли хлеб. Платон со вздохом ответил ему, что тесто все еще не всходит. Платон рассказал ему, как он готовил тесто, брат улыбнулся и сказал: «Ах, ты, глупый! Тебе следовало, когда ты увидел, что воды мало, подлить еще воды или отсыпать муки, а потом уже и месить. Ну, а дрожжи ты положил?» Услышав этот вопрос, Платон весь вспыхнул от стыда и горя; про дрожжи он совсем забыл. Брат сказал: «Не горюй, мы это поправим!» Затем он подогрел воду, вылил ее в тесто и, положив дрожжи стал размешивать. Объяснив Платону, что делать дальше, брат ушел в лес. Через несколько времени Платон решил, что тесто уже взошло достаточно. Затем, выбрав жар из печи, которая была до такой степени раскалена, что испускала искры, он посадил хлебы в печь, уверенный, что теперь все пойдет хорошо, хлебы сразу почернели и пригорели сверху и снизу. Вынув обгорелые хлебы из печи, Платон со страхом стал ожидать возвращения братии. Когда наконец, братия пришла, Платон со стыдом упал к ногам их и со слезами просил прощения. Начальник и братия не стали укорять его и, взяв один хлеб, разрезали его, но он оказался никуда не годным. Тогда они сварили мамалыгу и этим пообедали. Платона же уже не заставляли печь хлебы. Рассказав в своих записках об этих своих неудачах, Паисий прибавляет: «Все это я рассказал о себе с тою целью, чтобы приходящие в наше общежитие не унывали, видя свою неопытность в каком-нибудь деле и помнили, что при помощи Божией и при усердии они могут достигнуть успеха во всяком деле». Скоро после этого пришел в Трейстены из скита Долгоуцы монах Досифей. Увидев Платона, он подозвал его к себе и сказал: «Я хочу предупредить тебя, что у нашего общего духовного наставника схимонаха Василия был ученик по имени Паисий, умерший три года тому назад. Этот ученик с детства вырос при старце, и старец очень любил его и, нуждаясь в священнике, убедил его против воли принять священство раньше установленного для этого возраста. Когда же ученик умер, старец много скорбел и плакал об нем частью потому, что потерял любимого ученика, а частью потому, что лишился священника. Скоро старец Василий придет сюда для посещения братии. Когда он увидит тебя, то наверно захочет взять тебя к себе. Он будет уговаривать тебя идти к нему жить, а потом станет принуждать и к принятию священства. И если ты его послушаешь и сделаешься священником раньше установленного возраста, то ты потом во всю свою жизнь не найдешь покоя своей совести. Поэтому я советую тебе: если ты надеешься остаться верным правилам Церкви, то можешь переходить на жительство к святому нашему старцу, а если не надеешься, то тебе следует до установленного для священства срока пожить где-нибудь в другом месте, а потом уже переходить на жительство к старцу».

Поблагодарив старца Досифея за наставление, Платон признался ему, что, сознавая свое недостоинство он хочет до самой смерти не принимать священства.

Вскоре после этого в скит действительно пришел схимонах Василий. Он обратил внимание на Платона и поручил начальнику уговорить Платона перейти на жительство к нему в Поляно-Мерульский скит. Платон, помня слова Досифея, отказался от предложения старца. Поняв причину отказа, старец Василий велел передать Платону, что он не будет принуждать его преждевременно принимать священство. На это Платон ответил, что он решил в душе своей и по достижении установленных лет до самой смерти не принимать на себя столь страшного и ответственного служения. Услышав это, старец перестал настаивать на своем предложении. Это обстоятельство и было причиною того, что Платону, как он сам об этом пишет, не пришлось пожить со старцем Василием в его скиту, хотя он очень этого хотел. Но вот пронеслась радостная весть, что приближается к скиту иеросхимонах Михаил со своими учениками и что с ним идет и друг Платона, Алексей Филевич.