Ведьмы Плоского мира

Чудакулли обвел взглядом испуганных, сбитых с толку людей.

— А госпожа Маграт отправилась сражаться с ними в одиночку!

Чудакулли выглядел несколько озадаченным.

— А кто такая госпожа Маграт? — спросил он.

— Она будущая королева! Невеста! Понимаешь? Маграт Чесногк!

Сейчас рассудок Чудакулли был способен переваривать только по факту за раз.

— И чего ее туда понесло?

— Они захватили короля!

— А ты знаешь, что они захватили Эсме Ветровоск?

— Что? Матушку Ветровоск?

— Я вернулся, чтобы спасти ее, — сказал Чудакулли и мгновенно понял, что слова его можно расценить либо как глупость, либо как трусость.

Однако Шон был слишком расстроен, чтобы заметить это.

— Надеюсь, они не собираются коллекционировать ведьм, — пожал плечами он. — Тогда для полного набора им понадобится моя мамочка.

— Ну, меня они не получат, — раздался за его спиной голос нянюшки Ягг.

— Мам? Ты как сюда попала?

— Прилетела на помеле. Расставь на крыше людей с луками. Именно так я сюда и проникла. Стало быть, этим же путем могут воспользоваться другие.

— Что будем делать, мам?

— Банды эльфов рыщут по округе, — откликнулась нянюшка, — а над Плясунами все небо горит…

— Нужно атаковать! — завопил Казанунда. — Дадим им отведать холодной стали!

— Хороший парень, этот гном! — похвалил Чудакулли. — Правильно! Пойду возьму свой арбалет!

— Их слишком много, — равнодушно возразила нянюшка Ягг.

— Мам, но там матушка и госпожа Маграт, — напомнил Шон. — Госпожа Маграт повела себя очень странно. Она надела доспехи и отправилась сражаться с всеми сразу!

— Но холмы ведь кишмя кишат эльфами. — удивилась нянюшка. — Это двойная порция ада с дополнительными дьяволами в придачу. Верный Смерть.

— Смерть верен в любом случае, — поправил Чудакулли. — Вернее его не бывает.

— У нас нет ни единого шанса, — покачала головой нянюшка.

— На самом деле один шанс у нас есть, — сказал Чудакулли. — Я не совсем разобрался во всей этой болтовне о контининуумах, но молодой Тупс утверждает, что все варианты событий где-нибудь обязательно имеют место, а это значит, что тут может случиться именно тот вариант, который нам нужен. Даже если шанс всего один на миллион.

— Просто замечательно, — хмыкнула нянюшка, — а еще это означает, что на одного выжившего сегодня господина Чудакулли придется девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять тех, которые погибнут.

— Да, но эти мерзавцы меня совсем не волнуют, — махнул рукой Чудакулли. — Пускай сами о себе заботятся. Так им и надо. Не пригласили меня на свои свадьбы…

— Что?

— Неважно.

Шон в нетерпении прыгал с ноги на ногу.

— Мы должны с ними сразиться, мам, должны!

— Да ты оглянись по сторонам! Все устали до смерти, вымокли и ничего не понимают! Это что, армия?

— Мам, мам, мам!

— Ну что?

— Я их взбодрю, мам! Это все равно надо сделать, прежде чем послать войска в бой! Мам! Я читал об этом в книжках! Мам! Главное — собрать толпу побольше, произнести правильную речь, взбодрить людей и превратить их в ужасную армию, мам!

— Они и так выглядят ужасно!

— Я имел в виду ужасно непобедимую, мам!

Нянюшка Ягг оглядела сотню или около того подданных Ланкра. К мысли о том, что они способны хоть с кем-то сразиться, сначала надо было привыкнуть.

— И где ты об этом читал, Шон? — спросила она.

— У меня есть пятилетняя подшивка «Наемника Фортуны», — с укоризной в голосе сообщил Шон.

— Тогда пробуй. Раз считаешь, что у тебя получится.

Дрожа от возбуждения, Шон забрался на стол, вытащил здоровой рукой меч и принялся колотить им по доскам, пока люди не замолчали.

А потом толкнул речь.

Он обратил общее внимание на то, что король был пленен, а предполагаемая королева отправилась его спасать. Он обратил внимание на ответственность собравшихся здесь, как королевских верноподданных. Он указал, что кое-кто, конечно, сейчас прячется под своей кроватью, но после неминуемой славной победы непременно пожалеет, что не был здесь, а прятался под упомянутой выше кроватью. На самом деле даже лучше, что с врагом встретится так немного людей, ведь тем выше будет процент славы на голову выжившего. Слово «слава» он повторил трижды. Потом сказал, что настанет время и люди будут с гордостью вспоминать этот день, с гордостью демонстрировать старые раны, и всех участников надвигающейся битвы будут угощать выпивкой — по крайней мере, тех, кто выживет. Также он посоветовал людям подражать походке знаменитой ланкрской возвратно-поступательной лисы — придать жесткость сухожилиям, одновременно сохранив их гибкость — чтобы руки и ноги все же могли шевелиться — хотя на самом деле, вероятно, будет лучше расслабить их сейчас чуточку и придать жесткость, когда наступит нужный момент. В конце своей речи он намекнул, что Ланкр ждет от всех исполнения гражданского долга. И, э-э… И, гм-м… Ну пожалуйста, а?…

Наступившую после этого тишину нарушила нянюшка Ягг.

— Шон, наверное, людям нужно дать время все осмыслить. Почему бы тебе не проводить господина Волшебника наверх и не помочь ему разобраться с арбалетом?

Она многозначительно кивнула в направлении лестницы.

Шон колебался, но не долго. Он успел заметить характерный блеск в глазах матери.

Когда он ушел, нянюшка забралась на тот же стол.

— Ну что ж, — сказала она, — вот так и обстоят дела. Если вы отправитесь туда, то, возможно, встретитесь лицом к лицу с эльфами. Но если вы останетесь здесь, то определенно встретитесь лицом к лицу со мной. Да, признаю честно, эльфы хуже меня. Но я настойчивее.

Ткач неуверенно поднял руку:

— Прошу прощения, госпожа Ягг?

— Да, Ткач?

— А какова она, походка возвратно-поступательной лисы?

Нянюшка почесала за ухом.

— Насколько помню, — пожала плечами она, — ее задние лапы идут так, а передние — вот так.

— Нет-нет, — возразил лавочник Кварней. — Это ее хвост движется так, а лапы — вот так.

— Что ж здесь возвратно-поступательного? Тут сплошное колебательное! — крикнул кто-то из толпы. — Это ты с кольцехвостым оцелотом путаешь.

Нянюшка кивнула.

— Значит, решено, — подвела итог она.

— Погоди, погоди, я вовсе не уверен, что…

— Да, господин Кварней?

— Ну… я… это…

— Все просто здорово, — сообщила нянюшка вернувшемуся Шону. — Люди как раз говорили, как их воодушевила твоя речь. Ты их невероятно взбодрил.

— О боги!

— Думаю, они готовы последовать за тобой даже в пасть преисподней, — кивнула нянюшка.

Кто-то поднял руку.

— А вы тоже пойдете с нами, госпожа Ягг?

— Э-э, скорее поплетусь сзади, — ответила нянюшка.

— А в пасть обязательно лезть? Может, подождем эльфов рядом?

— Поразительно! — восхитился Казанунда, когда толпа неохотно потянулась к арсеналу.

— Главное — уметь обращаться с людьми.

— И они вправду пойдут туда, куда поведет их Ягг?

— Не совсем, — поправила нянюшка. — Но если они — люди разумные, то пойдут туда, куда Ягг за ними последует.

Маграт вышла из деревьев, перед ней простиралась вересковая пустошь.

Облака кружились над Плясунами, вернее, над тем местом, где раньше стояли Плясуны. В мерцающем свете она разглядела лишь пару камней, да и те валялись у склона холма.

Сам же холм светился. С местностью что-то было изрядно не так. Появились изгибы там, где их не должно было быть. Расстояния не соответствовали действительности. Маграт вспомнила одну гравюру, которую использовала как закладку. На ней была изображена какая-то старая карга, которая, если взглянуть на нее под другим углом, вдруг превращалась в молодую женщину. Нос становился шеей, а бровь — ожерельем. То одно изображение, то другое. Маграт — наверное, как и многие другие люди — кучу времени потратила в бесполезных попытках увидеть оба лица одновременно.

Местность вела себя примерно таким же образом. То, что было холмом, одновременно являлось занесенной снегом равниной. Ланкр и страна эльфов пытались занять одно и то же место.

Но незваной стране пока что не удавалось навязать свою волю. Ланкр отчаянно сопротивлялся.

Ровно посреди враждующих местностей этаким плацдармом на вражеском берегу кольцом стояли шатры. Они были пестрыми и яркими. В стране эльфов все очень красивое, пока не посмотришь на изображение чуть иначе.

Что-то происходило. Некоторые эльфы сидели на лошадях. И всадники все прибывали…

Похоже, эльфы готовили вторжение в Ланкр.

Королева восседала в своем шатре на самодельном троне, опершись локтем на подлокотник и задумчиво прикрыв пальцами рот.

Эльфы сидели полукругом, впрочем, «сидели» — не совсем подходящее слово, вернее, совсем неподходящее. Они удобно расположились, эльф способен с комфортом устроиться даже на колючей проволоке. В одежде их преобладали кружева и бархат, хотя трудно было сказать, являлись ли эти эльфы аристократами — представители маленького народца носили все, что хотели, пребывая в твердой уверенности, что выглядят просто обалденно[84].

Все эльфы, не отводя глаз, смотрели на свою королеву и в точности передавали каждую смену ее настроения. Они улыбались, когда улыбалась она. Смеялись, когда она говорила что-нибудь, казавшееся ей самой смешным.

В данный момент объектом их внимания была матушка Ветровоск.

— Что тут происходит, старуха? — спросила королева.

— Ага, нелегко тебе, да? — ухмыльнулась матушка. — Думала, придешь и возьмешь?

— Ты применила магию? Что-то противостоит нам.

— Никакой магии, — возразила матушка. — Совсем никакой. Просто, тебя слишком долго здесь не было. Все меняется. Теперь земля принадлежит людям.

— Не может быть! — рявкнула королева. — Люди только берут. Они вспахивают землю железом. Они разоряют ее.

— Некоторые действительно так поступают, не могу с тобой не согласиться. Другие отдают больше, чем берут. Они дарят любовь. Они породнились с землей. Сказали ей, что она есть на самом деле. А для этого нужны люди. Без людей Ланкр был бы обычным куском земли с зелеными пятнами на нем. Деревья не знали бы, что они деревья. Здесь мы едины, госпожа, мы и земля. Это уже не просто земля, это — страна. Она как лошадь, которую объездили и подковали, как собака, которую приручили. Люди касаются полей плугом, бросают в них семена, и с каждым разом земля становится от тебя все дальше и дальше. Все меняется.

Рядом с королевой сидел Веренс. Его зрачки были не больше острия булавки, он едва заметно, но постоянно улыбался и этим очень напоминал казначея.

— Да, но когда мы поженимся, — возразила королева, — земля будет вынуждена принять меня. По вашим же правилам. Я знаю, как все происходит. Быть королем — это не просто носить корону. Король и земля едины. Король и королева едины. А королевой стану я.

Она торжествующе улыбнулась. Справа и слева от матушки стояло по эльфу, и по крайней мере еще один дежурил у нее за спиной. Матушка прекрасно знала, что эльфы не склонны вникать в суть вещей — если она пошевелится без разрешения, то умрет на месте.

— А вот чем станешь ты, мне еще предстоит решить, — усмехнулась королева.