Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

Александр Левенбук. …И заменить его нельзя, или Писатель, похожий на кота Леопольда

Где-то в начале 60-х в Харькове во Дворце спорта вечер московских юмористов. Такие праздники смеха организовывал тогда и вел Алексей Леонидович Палевой. Помните, в «Карнавальной ночи» фокусник в чалме? Это он. Идет концерт, Полевой объявил уже всех именитых, популярных, а скромного, почти неизвестного Аркану Хайта забыл. Ну, что делать, извинился, попросил публику о снисхождении к молодому писателю, объявил. Хайт вышел и говорит:

— Вам уже читали, рассказывали, пели. Ну что я буду еще вам рассказы читать, давайте я лучше станцую. Кто-нибудь мне поможет?

Поднимается девушка на сцену, включается музыка, Хайт танцевать умел здорово, так что у вечера юмора получилась эффектная танцевальная концовка.

Хайт вообще многое умел. А чего не умел — старался научиться. Поэтому он любил браться за работу, которой до этого не делал. Посмотрите, нет жанра, где бы он себя не попробовал. И успешно. Монологи для Хазанова, диалоги для Лившица — Левенбука, сценки для Винокура или Петросяна с партнерами, песенки для «Радионяни» и мультфильмов, пьесы для детей и для взрослых, кино от короткометражного в «Фитиле» до полнометражного «Паспорта». К этому добавим его музыкальность, прекрасный английский, немецкий, на которых он объяснялся и шутил, понимал идиш, чешский, польский, эстонский, очень много читал, знал живопись, много лет изучал мюзикл, прекрасно знал мультипликацию… Несколько раз Аркаша писал обзоры советского искусства для одного крупного американского журнала, о литературе, театре, кино, живописи. Писал под псевдонимом или без подписи. Наверное, писал хорошо, если у него опять заказывали. Конечно, он это делал скорей всего из спортивного интереса.

Жванецкий однажды в компании авторов-юмористов, которые о чем-то спорили, сказал:

— Что вы спорите? Вам дай задание, разведи по разным комнатам, через пять минут Хайт всех обыграет.

Он уважал Хайта, приглашал на свои концерты. Когда они за кулисами разговаривали — это был праздник для всех, кто слышал этот поток остроумия. Хайт скажет — Жванецкий смеется, Жванецкий скажет — Хайт заливается.

Хайт замечательно смеялся. И над своими шутками, и над чужими. Коллегам не завидовал и ни о ком плохо не говорил. Но любил немногих. Григорий Минников. Очень способный был автор. Когда его не стало, Аркадий собрал его книжку, отредактировал и помог издать. Анатолий Трушкин. Хайт считал его настоящим самобытным писателем. Семен Альтов — прирожденный рассказчик. И, конечно, Михаил Жванецкий выше всех. Особый дар. Поэт юмора. В России со времен Зощенко такого не было. У всех нас один способ юмора, говорил Хайт, а у Жванецкого другой, свой. «Кто «Мерседеса» не видел, для того «Запорожец» — во машина!», — эту фразу Жванецкого Хайт очень любил повторять.

В девять утра Аркаша уже сидел за письменным столом. Писал он мало и быстро, а большая часть времени уходила на обдумывание, прицеливание, сомнения. Работать любил и работал с наслаждением, поэтому написал так много. Случалось, что он забывал об отдыхе, перерабатывал и уставал. Однажды доработался до сосудистых спазмов. Жена Люся забеспокоилась. стали звонить профессору Коновалову, но он был в отъезде. Я сказал:

— Аркаша, давай сделаем, как меня мама учила: пойди к доктору, который каждый день этим занимается. Гриша Долгопятов — кандидат медицинских наук, зав. отделением, у него и диссертация о головных болях — ты же его знаешь, иди к нему.

Аркаша пошел. Входит в кабинет, видит: сидит доктор, держится за голову, глаза вылезают из орбит… Хайт спрашивает:

— Гриша, что с тобой?

— Ой, Аркаша, не спрашивай. А у тебя что?

— По сравнению с тобой — ничего.

— Ну, тогда иди домой.

Хайт ушел счастливый. А нам сказал:

— Все-таки юмор полезней любого лечения.

Когда у Хайта что-нибудь заказывали, номер, телепередачу или эстрадную программу, первое, что он делал, — отказывался. Всегда отказывался. Даже про деньги не спрашивал. Он не ломался, не кокетничал. Он боялся не справиться с работой. С его-то профессионализмом он сомневался, сможет ли написать хорошо. Даже непонятно, как ему удалось столько всего насочинять, стольким актерам дать репертуар. Произведения Аркадия Хайта исполняли Аркадий Райкин, Лев Миров и Марк Новицкий (ТВ), Геннадий Хазанов, Евгений Петросян, Владимир Винокур, Лившиц — Левенбук, Левенбук — Шимелов, Андрей Миронов, Ширвиндт — Державин, Алексей Полевой, Даниил Сагал, Никулин — Вицин — Моргунов (грамзапись), Юрий Григорьев, Инна Чурикова, Валентин Гафт, Ольга Аросева (ГВ), Тонков — Владимиров, Тонков — Гриневич. Казаков — Олейников, Марина Голуб, Ефим Шифрин. Вячеслав Невинный, Анатолий Папанов (радио), Евгений Заболотнов, Леонид Каневский, Геннадий Сайфулин, Владимир Гилевич, Иосиф Кобзон, Слава Зайцев (радио), Юрий Николаев, Эйно Баскин (целый вечер на эстонском). Владимир Халемский, Николай Тамразов, Вероника Станкевич, Борис Брунов, Ирина Роднина (радио) и даже Григорий Горин.

Мы еще не раз вспомним Хайта, а сейчас скажем только одно. Его работа для театра «Шалом» — это поступок. Благородный и талантливый поступок. Писать пьесу для маленького театра на окраине Москвы не зная, сыграет ли он ее пристойно, но зная, что денег это не принесет. Писать пьесу конкретно на актеров этого театра и знать, что в других театрах она не пой

дет. И, наконец, писать еврейскую пьесу так, чтобы она была интересна не только для евреев. Все это риск. Аркаша пошел на него и победил. Как всегда. У него практически не было неудач. Нет, они, конечно, были, но мы о них не знали. На публику они не выходили. Он их выбрасывал в корзину или еще раньше, на уровне замысла. Черновики никогда не хранил.

Мы шли по Большому Каменному мосту. В этот день Хайт стал первым эстрадным автором, получившим Государственную премию СССР. Премия за мультфильм «Приключения Кота Леопольда». Я спросил:

— Как себя чувствуешь в звании лауреата?

Он ответил:

— Как Пугачева. Ведь она не спела ни одной партийной песни, а стала Народной артисткой СССР. Приятно, что я получил Госпремию не за кантату о БАМе, а за детский мультик. И знаешь, мне рассказали, что комиссия проголосовала единогласно. Один, правда, заикнулся: «А почему надо давать премию коту с таким нерусским именем?» Но это только подстегнуло решение комиссии.

По поводу премии «Ника» за фильм «Паспорт» был фуршет в Доме кино. Хайта знакомят с молодым атташе по культуре посольства Израиля. Тот стоит с тарелкой и виновато улыбается. Хайт, взглянув на тарелку:

— Ребе, а не слишком много поросеночка д ля первого дня Хануки?

Атташе стал оправдываться, что он светский… Но, как говорится, поезд уже ушел.

Хайт рассказывал.

Он выходит из «Литературной газеты» с какими- то листками в руках, садится в такси. Таксист спрашивает:

— Писатель?

Хайт отвечает:

— Пожалуй, нет.

— Что ж, критик, что ль?

— Скорее, да.

— Ну, это уж вообще вошь на вше.

Нет, не в области балета, а в области юмора мы впереди планеты всей!

Игорь Кваша подарил театру «Шалом» портрет Хайта своей работы. Хайт на картине серьезный и задумчивый. Таким его могли видеть только близкие. Кваша дружил с Хайтом всю жизнь. Аркаша сказал мне:

— Не вздумай вешать портрет в фойе, а то Кваша подумает, что он художник.

Висит портрет в моем кабинете над моим столом.

Пьесы Хайта идут. Песни звучат. С большим успехом идет «Моя кошерная леди», премьеры которой он уже не увидел.

И, наконец, эта книга, в которой собраны его лучшие работы в разных жанрах.

Аркадий Хайт с нами.