Вверх тормашками – вниз Аджикой

Водоем

В поселке, где я прожил детство и часть юности, были лужи. Ну и что, спросишь ты, лужи есть везде, и что тут какого? Ну, в общем-то ты прав, лужами наша страна богата, как и идиотами, но в моем поселке были не просто лужи. Это были ЛУЖИ! Особенно весной, когда начиналось половодье и вечная мерзлота нехотя отдавала капли воды, которые, собираясь в маленькие ручейки, стекали в одно место, где и образовывалась лужа.

Лужа — это не просто мелкий водоем с грязной водой. Лужа — это место, где мы с друзьями играли во всякие очень неполезные, а временами просто опасные для здоровья игры.

Одной из них было плавание на плотах. Сейчас трудно понять все удовольствие, которое получал я, худощавый пацан в теплых трениках с вытянутыми коленками, в старой болоньевой куртке и в шапочке-петушке, когда, оттолкнувшись длинным шестом от берега, направлял свой трудноуправляемый плот на середину огроменной лужи. «Огроменной» — это не преувеличение, ибо расстояние от берега до берега было метров семьдесят.

Зато какая была радость, когда, доплыв до середины лужи, прекращаешь направлять плот шестом и отдаешься воле ветра. А ветер, переменчивый по пять раз за минуту, мог часами гонять тебя по луже, по этому маленькому морю, и ни разу не причалить к берегу.

…В этот раз необычайно добрая судьба послала нам три больших куска пенопласта. Не те огрызки, на которых мы до этого плавали, рискуя свалиться в мутные весенние воды, а настоящие огромные квадратные и толстые куски! Хотя судьбе весьма сильно помог Вадик, который и стащил этот пенопласт на одной из многочисленных строек. По его словам, за ним даже гналась тыща прорабов, но он, геройски перебирая ногами, обутыми в старые кеды, и произнося заклинания, преимущественно нецензурные, смог оторваться от преследователей. Иначе, по его же словам, «они бы мне этот пенопласт в ж… засунули, а из остатков гробик бы сколотили».

Мы, конечно, все поохали над геройством неслыханным и возрадовались изрядно.

Теперь у нас в наличии была целая эскадра! Это тебе не один мелкий кусочек, за который приходилось воевать с соплеменниками. Теперь судов хватало на всех, и даже на вечно гугнивого Вову, маменькиного сынка, отличника и ябеду.

Первым, по праву добытчика, плот опробовал Вадик. Плотик был что надо! Большой и устойчивый, он плавно скользил по воде, навевая фантазии о бескрайнем океане, пиратах и красивых пленницах из параллельного шестого «А».

Полдня мы лихо плавали по луже-океану, оттачивая мастерство то лоцмана, то рулевого. Плоты сталкивались, шесты скрещивались, брызги летели… Война была в разгаре.

И тут на берегу появился мужик. Некоторое время он пристально смотрел на нас, курил папиросу и о чем-то думал. После чего призывно замахал руками, предлагая заканчивать баталии и пришвартовываться в порту приписки. Мы сразу и все вместе сильно очканули, потому что вариантов не было. Это был один из прорабов, у которых наш сильный и смелый Вадик из-под носа угнал пенопласт.

Вадик пришвартовался последним, ибо подумал то же самое. Но все оказалось не так уж и плохо. Единственный нюанс заключался в том, что отличник и ябеда Вова, предчувствуя грядущие люли, очканул не по-человечески и, метнувшись за бугор, с ходу залег за кустом, прямо в весеннее собачье дерьмо. И теперь нервительно хныкал, представляя, как дома огребет не только за промокшие ноги, но и за куртку в собачьих какахах.

А мужик тем временем достал из кармана чекушку водки, опрокинул ее в свой зев и мечтательно воззрился на океан. Метко брошенная им бутылка плюхнулась точно на середину лужи, и теперь сходство с океаном стало еще более сильным. Пиратская эскадра, собственно, сами пираты, толпящиеся на берегу, бескрайние воды и бутылка с мольбой о помощи внутри.

Видимо, поддавшись всеобщему романтическому настроению, дядя крякнул и полез на плот. Под его весом и объемом пенопласт уже походил не на гордую шхуну, а скорее на утлое суденышко, но, обуреваемый романтикой, мужик на такие мелочи внимания не обращал.

Он встал на середину плота, повернулся лицом к середине лужи и раскинул руки, ловя немного перекошенным от пьянки лицом свежий бриз.

Отличник и гундос Вова еще причитал за грязную куртку, когда Вадик взял шест и тихонечко оттолкнул плот от берега. Картина «Команда отправляет провинившегося на необитаемый остров».

Еще не почуяв засады, мужик глубоко вздохнул, улыбнулся и открыл глаза. То, что он ими увидел, резко изменило его настроение с хорошего на какую-то фигню. Еще не понимая важности момента, он шагнул в нашу сторону. Плот накренился. Мужик попятился. Плот выпрямился.

…А вокруг расстилалось бескрайнее море…

— Эй, пацаны, — почему-то хрипло позвал он, — давайте-ка меня назад. К берегу. А не то я вам…

Дальше мы весьма объемно пополнили наш и без того немаленький запас забавных выражений.

Но вся проблема заключалась в том, что управлять плотом можно было только с помощью шеста. Который остался на берегу. И ветер… Про ветер помнишь?

Через час, когда нам надоело смотреть, как ветерок издевательски носил по луже плот с уже притихшем дядей, прибежала Вовкина сестренка и сообщила, что ее послали за нами. Потому что время — все. Потому что ужинать. Потому что если не, то…

К тому времени мужик уже вовсю пытался грести своей кепкой, но плот почему-то не плыл, а только крутился вокруг своей оси, приводя дядю в некоторую нервозность.

Я никогда не забуду зрелища оторванного от мира человека, который волею судеб оказался один на один со злой стихией. Он сидел на попе, скрестив по-турецки ноги и подперев голову дланью правой руки. Пальцем левой он меланхолично ковырял пенопласт, красивым щелчком отправляя кусочки в воду, и смотрел, как они кружатся в веселом хороводе.

Это картину мы наблюдали, когда после ужина, часа через два, вышли опять погулять.

На наше появление он никак не отреагировал, только поднял голову, глянул на нас и опять приступил к философскому созерцанию. Вот только в его глазах промелькнуло что-то такое, очень далекое от философии человеколюбия.

…Палку для манипулирования судном мы передавали вдвоем с Вадиком. Подплыв на плоту к этому пилигриму, Вадик протягивал мужику шест, а я уже усиленно греб в сторону берега.

В общем, мужик нас не догнал. Хотя регата вышла знатная! Но наш опыт, помноженный на наши предчувствия, сотворил чудо, и в тот момент, когда дядя причалил к берегу, мы уже рвали когти метрах в пятистах от него.

Надеюсь, он не обиделся. Ведь мы же не стали кидать в него собачьи какашки (предложение ябеды Вовы), и камни в воду около него тоже не кидали (совместное предложение мое и Вадика). И вообще. Как бы то ни было, ведь это мы протянули ему шест помощи. А он нас такими словами!

Нехорошо, дядя. Нехорошо.