Изгнанный бог, или сто и одна бусина благодарности

Часть 3

Марина, невероятно бледная и худая, хладнокровно взирала на мёртвую мать Димы.

— С ней же все было хорошо… — пробормотал Дима. — Почему?

— Потому что ты забирал её деньги, на которые она покупала лекарство. Нина Петровна уже давно его не принимала, поэтому ей и стало плохо. В её смерти виноват ты и только ты.

— Нет, — пробормотал Дима, отшатнувшись от тела матери. — Нет! Я не виноват!

— Виноват! В её смерти и в моей…

Марина начала бледнеть и худеть прямо на глазах. Меньше чем за минуту она превратилась в настоящую мумию, качнулась и упала рядом с матерью.

Дима мучительно застонал и схватился за голову. Ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Такого просто не могло быть!

— Да что происходит?! Что за..?

— Папа?

Голос сына эхом раздался в сознании Димы. Мужчина сглотнул и медленно обернулся.

Максим, как и мать, выглядел худым и бледным. На мальчике была старая, застиранная и равная одежда — в такой даже по дому никто из их семьи не ходил.

— Папа, а когда вы купите мне новую одежду? — спросил Максим, теребя нитку на рукаве кофты.

— Разве мама её тебе не купила?

Сын покачал головой.

— Она сказала, что у нас больше нет денег на одежду. Вчера она пришла заплатку на мои брюки, и дети в школе дразнили меня и называли «нищебродом». — Мальчик всхлипнул. — А ещё я очень хочу есть, папа. Очень хочу есть!

Сын громко заплакал. По его щекам градом катились слезы, которые он тут же вытирал замызганными рукавами кофты.

У Димы внутри все сжалось при виде плачущего сына. Паспорт, в котором лежали деньги, стал невыносимо горячим. Кожу в районе кармана жгло со страшной силой. Дима попытался достать паспорт, но руки дрожали и никак не могли подцепить его. Тогда мужчина вскрикнул и стянул с себя рубашку, оставшись в вытянутой майке.

Сын заревел ещё громче, затем сорвался с места и кинулся на проезжую часть. Летящая прямо на него грузовая машина пронзительно засигналила. Дима кинулся к сыну, который застыл на месте и испуганно смотрел на приближаются к нему смерть.

Визг тормозов, удар, глухой стук, словно на асфальт упал мешок с картошкой.

Дима невольно зажмурился, а когда открыл глаза, уже не было ни сына, ни машины, ни тел жены и матери, лежащих на тротуаре. По проезжей части спокойно ехали машины, а люди стояли на светофоре, ожидая зелёного света.

Судорожно вдохнув, Дима заметил, что прохожие косо на него поглядывают.

— Он сумасшедший? Зачем начал раздеваться посреди улицы?

— Эксгибиционист?

— Пойдём отсюда…

Озадаченно озираясь по сторонам, Дима облизал пересохшие губы и поднял с земли рубашку. Вытерев ею вспотевшие лицо и шею, он нащупал в кармане паспорт, который больше не был горячим.

— Что за чертовщина? — пробормотал мужчина, проверяя, на месте ли деньги, которые ему одолжил Гена.

Чуть помятая купюра в пять тысяч лежала в паспорте. Сегодня на нее возлагались большие надежды, вот только…

Дима поморщился и спрятал паспорт обратно в карман рубашки. Образы мёртвых близких и плачущего сына прочно засели в его сознании, поэтому мужчина развернулся и поспешил домой.

Все это время за ним наблюдали Лика и Яр. Стоя через дорогу и поедая сливочное мороженое в вафельном стаканчике оба довольно улыбнулись, когда мужчина передумал идти играть.

— Мне кажется, испуг скоро сойдет, и он снова отправится играть, — заметила Лика, ткнув в уходящего мужчину полусъеденный мороженым.

— Тогда морок снова сделает свое дело. И так будет до тех пор, пока Дмитрия Петрунина не начнет тошнить от одной только мысли об азартных играх. — Ярило закинул в рот остатки мороженого и вытер руки о развевающийся на ветру флаг компании, что находилась в здании напротив. — Может, выпьем кофе? — предложил бог весны.

— Ты что, замерз? — улыбнулась Лика.

Яр качнул головой.

— Хочу со льдом. Сегодня жарко.

— Угу, — согласилась с ним девушка, доедая мороженое.

Шагнув к урне, что стояла на краю тротуара, Лика выбросила в нее обертку от мороженного и, развернувшись к Ярило, хотела шагнуть вперед, но мимо с бешенной скоростью пронесся велосипедист, и Лика от неожиданности потеряла равновесие и, крутя руками как ветряной мельницей, отступила назад.

— Эй, аккуратнее надо быть! — крикнул Ярило вслед бешенному велосипедисту. Затем, подойдя к девушке, спросил: — Ты цела?

— Ага. Со мной все…

Лика не успела договорить. Голубые глаза Яра наполнились испугом. Он вдруг схватил Лику за руки и резко притянул к себе. За спиной девушки с грохотом пронеслась машина.

Яр прижимал Лику к своей груди так сильно, что она чувствовала его частое дыхание и быстро бьющееся сердце. Одна его рука лежала на талии Лики, а вторая на ее затылке. Несмотря на жару, когда от любого физического контакта с человеком становится еще жарче, тепло рук Яра не вызывало дискомфорта. Наоборот, оно было приятным и успокаивающим.

— Там была машина, — тихо сказал Яр, отстранившись от Лики. Лицо бога весны все еще было взволнованным.

— Спасибо, — пробормотала Лика, избегая смотреть в его голубые глаза и надеясь, что ее щеки горят из-за жары, а не из-за объятий Яра.

— Что ж, раз ты цела, то идем дальше следить за нашим объектом. — В голосе Яра сквозила неловкость, но, может, Лике просто это показалось?

В течение недели Дмитрий Петрунин пытался сходить в игровой дом еще четыре раза, однако морок всегда был наготове и насылал на него пугающие видения. В итоге Дмитрий вместо поиска денег занялся поиском работы.

Тут в игру вступил Вася, которому было поручено найти подходящие для Димы вакансии. Парнишка отлично справился с заданием, да и сам Дмитрий на собеседовании не подкачал и в скором времени начал работать прорабом на одной из загородных строек.

Нина Петровна пришла к Яру после первой зарплаты сына. Она долго не могла поверить в то, что именно он помог ее желанию исполнится, но в этот день она внезапно осознала, кому надо говорить «спасибо».

— Я так благодарна вам! — со слезами на глазах произнесла Нина Петровна, крепко сжимая руки Ярило. — Простите, что не верила. Вы сделали невозможное! Вы сотворили чудо!

— Да бросьте, — смущенно отмахнулся бог весны.

— На самом деле, надо благодарить любовь, — произнесла стоящая рядом Лика.

— Любовь? — одновременно переспросили Яр и пожилая женщина.

Девушка уверенно кивнула.

— Если бы ваш сын не любил свою семью, то у него бы не получилось избавиться от этой зависимости. Ведь он играл ради того, чтобы получить деньги и отдать их вам. Его намерения были хорошими, вот только путь он выбрал неправильный.

— Да уж, правду говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад, — задумчиво произнесла Нина Петровна. — Из-за своей недальновидности мой сын увяз в такое болото, из которого еле выбрался. Еще раз спасибо, что вытащили его оттуда.

— Мы лишь протянули ему веревку, — улыбнулась Лика. — А выбрался он сам.

Нина Петровна вскоре ушла, оставив после себя блестящую кремовую бусину. Ярило полюбовался на нее и убрал в мешочек, к остальным.

— Почему ты считаешь, что ему помогла любовь? — спросил он у Лики. — Я вот не заметил в нем ни капли любви к родным.

— Если любовь незаметна, то это не значит, что ее нет. — Лика прошла в кухню и, взяв с тарелки на столе еще теплый блинчик из кабачков, с аппетитом съела его. — Морок показал Диме смерть близких, и это так его напугало, что он перестал играть. Если бы он их не любил, то ему было бы плевать, что с ними может сделать его зависимость. Все просто.

— Согласен, тут все понятно, — кивнул Вася, который лежал на диване и смотрел телевизор.

— Все просто, — добавила парящая над ним Тома.

Ярило задумчиво покусал ноготь на большом пальце, хмыкнул и ушел к себе в комнату. Для него все это было совсем не просто…

***

Марена вытянула руку и на нее тут же сел ворон. Издав несколько хриплых «кар», птица принялась чистить перья.

— Значит, он живёт не один, а с этой девушкой, что прижимал к своей груди сегодня днем, — задумчиво произнесла богиня смерти, глядя на ворона.

Ей не нравилось, что Ярило изгнали в мир людей, но она с этим смирилась, однако смиряться с тем, что он живёт со смертной девчонкой, которую так крепко обнимает и при этом смущается, Марена не собиралась.

— Видимо, придётся мне вмешаться в его земную жизнь раньше, чем я планировала. — Богиня вскинула руку, отпуская ворона.

Птица каркнула и, хлопая крыльями, взмыла в небо.