Скульптор

— Сидеть тут до первого снега, не стоит, нужно выбираться, — подумал я и пошёл вскрывать замок в двери. Механизм оказался примитивным, я с ним разобрался меньше чем за минуту, после чего осторожно выглянул в коридор. Коридор был пуст, ни преподавателей, ни учеников уже не было, видимо занятие тут проходило только в одной аудитории. Получив некую свободу передвижения, я пошёл искать более надёжное убежище, в котором мог бы спокойно просидеть до позднего вечера.

Я пришёл в университет ночью, и уходить из него, решил тоже ночью. Правда, уходить собрался не сразу после того как стемнеет, перед уходом ещё хотел узнать, где тут Дунра по ночам обитает. Так сказать, я же должен знать, в каких условиях живёт объект, которому нужно помочь. Такое укромное место нашлось, буквально в двух шагах и им стала аудитория, в которой хозяин кабинета проводил занятие. Судя по тому, что он ушёл осматривать двух полчебурашек, вернётся он оттуда не скоро, то есть других занятий сегодня, больше не предвидится.

Эта аудитория была аналогична тем, что я уже видел, такие же парты, рассчитанные на одного ученика и такое же отсутствие учебных пособий. Дверь не запиралась, что с одной стороны было хорошо, но плохо с другой. Хорошо то, что замок вскрывать не придётся, а плохо то, что сюда кто-то мог быстро войти. Возле окна стоял учительский стол, за которым я и залёг в ожидании вечера. За чистоту своего костюма уже не переживал, я в нём и в воде побывал, и клумбу утрамбовывал, и пыль по углам и полкам собирал. Несмотря на такую насыщенную событиями ночь, он был ещё достаточно чист, что меня прямо сказать удивляло.

Оставшееся время до наступления темноты я дремал, спрятавшись за столом. Когда стало достаточно темно, решил, что пора уходить. Уходить тем же путём, каким сюда пришёл, то есть через окно и не обязательно через тоже самое. Окон в здании много, как только доберусь до одного из них на нижнем этаже, через него и выйду.

Как говориться, — сказано — сделано, через несколько минут я спустился на нижний этаж и, открыв магией первое попавшееся окно, выбрался из здания университета. Теперь мне осталось определить в какую сторону идти. Дунра не сказала в каком из домов живёт, мало того она не сказала, в каком секторе расположены дома для девушек. Территория, где были построены дома для проживания студентов, делилась на четыре части, две части для девочек, две части для мальчиков. Правда, девочками этих молодых особ называть язык не поворачивался, как впрочем, и мальчиками называть восемнадцати и двадцатилетних парней тоже.

Перебегая от куста к кусту, от дерева к дереву, я вскоре добрался до небольшого ученического посёлка, только пока не знал до какого именно. Мужской мне был нафиг не нужен, я там никого не знал, то есть помогать там было некому. В окнах почти всех домов, точнее домиков, так как они были маленькими, был виден свет, ученики грызли гранит науки, в их случае магической. Я уже было собрался подойти к ближайшему дому и заглянуть в окно, но увидел местный ночной патруль, состоявший из уже известной мне мадам Андеи Менро и пары учениц.

— Блюдят нравственность женской части учащихся, чтобы ни к ним никто не приходил ночью и ни они никуда не бегали. Здесь в принципе всё объяснимо, проблемы никому не нужны, но ведь хочется иногда в гости сходить, так сказать на чашку чая, можно с пирогом, — подумал я и затаился в кустах. Кусты оказались смородиной, поэтому я провёл время не просто так, а наелся ягод. Завтрака, обеда и ужина ведь у меня не было, поэтому есть хотелось так, что мне было всё равно что есть, главное чтобы съедобные было. В темноте было не видно, какого цвета была смородина, но она была крупная, а на вкус оказалась кислой, видимо ещё не созрела.

Ночной патруль кружился минут двадцать вокруг кустов, где я прятался, не позволяя мне выйти. Я уже хотел их на некоторое время в статуи превратить, но место было неподходящее, из любого дома мог кто-то выйти, а тут на тебе — скульптурная композиция! Когда они наконец-то ушли, я пошёл заглядывать в окна.

Практически во всех домах, где был свет, все девушки что-то либо увлечённо читали, либо не менее увлечённо писали. Я, честно говоря, даже удивился такой ответственности к подготовке домашнего задания. Дунра нашлась в девятом по счёту осмотренном доме и тоже на момент моего появления что-то учила. В доме с одной единственной комнатой она была не одна, с ней находилась ещё одна девушка, рыжая и худая как стебель тростника. Она видимо уже выучила всё, что было задано и легла спать, отвернувшись к стене, чтобы свет не мешал.

Минуты через две моего стояния перед окном, Дунра наконец-то меня заметила и чуть не закричала от неожиданного появления такого ночного гостя как я.

— Ты совсем с ума сошёл? В университетскую деревню для девушек мужчинам, кроме преподавателей, вход запрещён! — набросилась на меня Дунра, как только вышла из дома.

— А меня тут нет и не было, конечно, если ты обо мне никому не расскажешь.

— Уходи, пока тебя не увидели.

— Как только ответишь на один вопрос.

— Спрашивай только быстро.

— Как поступить в ваш университет, что для этого нужно, разумеется, кроме наличия дара?

— Деньги нужны, пятьдесят золотых монет за год обучения, а зачем тебе это?

— Сколько раз тебе говорить, если спрашиваю, значит надо. Тебе что всегда нужно знать, зачем и почему, без этого никак?

Дунра ничего не ответила, лишь показала, в какую сторону мне лучше идти, после чего вернулась в дом.

— Пятьдесят монет значит. Это получается что мне нужно отреставрировать двадцать пять физиономий или четыре полных тела, — подсчитал я, сколько нужно сделать, чтобы собрать такую сумму. — Да, видимо придётся согласиться на предложение мадам Каролины, потому что Бон такое количество клиентов быстро найти не сможет.

Через полчаса я уже был возле пристани острова и наблюдал за лодочниками. Как только та лодка, на которой сюда прибыл, разгрузилась, я ползком добрался до воды и снова как крокодил, проплыл по мелководью до причала, где она находилась. Лодочник ничуть не удивился, увидев, как в его лодку вползает человек в чёрном костюме и накрывает себя полотном плотной ткани.

— С тебя две серебряные, — тихо сказал лодочник и грузчик в одном лице.

— Будут, только не сейчас, а как доберемся до городской пристани, — также тихо ответил я.

Вскоре лодка качнулась и, отчалив, стала набирать ход. Двигателем служило весло, одно, но зато широкое как лопата для уборки снега. Мощность составляла одну человеческую силу, а обороты зависели от настроения лодочника. Мало денег — медленно движется, — много денег — быстро. В моем случае денег за поездку в один конец было очень много, лодочник за день зарабатывал в четыре раза меньше. Чтобы скорее получить обещанное серебро, лодочник выложился по полной, до городской пристани долетели, как на катере.

— Вот, держи, я слово всегда держу, сказал, что отдам, значит, отдам, без вариантов, — я отдал лодочнику две монеты и пообещал, что мы скоро снова встретимся.

По опустевшим и тёмным городским улицам, пешком добрался до таверны Бона, так как ни одного извощика найти не получилось.

— Бон, открывай, это я! — я постучал в дверь, сначала кулаком, а потом ногой, чтобы он уж точно услышал. Через минуту дверь открылась и передо мной, лишь в одних кальсонах, предстал заспанный Бон.

— Привет, мне, пожалуйста, ужин и бадью с горячей водой, ещё нужна бритва и костюм надо постирать. Костюм можно постирать завтра, остальное сейчас, я к себе, там буду ждать. Да, чуть не забыл, устрой мне встречу с женой градоначальника.

— Завтра с ней встретиться точно не получится, если только ночью, да и то под вопросом.

— Почему под вопросом?

— А ты что разве ещё не знаешь, что наш градоначальник того, в ящик сыграл?

— А что так сразу? Он, можно сказать, снова молодую жену получил и тут на тебе.

— Сердце у него как говорят, слабое оказалось, помолодевшую Каролину увидел и в эту же ночь помер.

— А что Каролина?

— А ничего, все деньги ей достались, а имея деньги, найти нового, ну, ты сам понимаешь кого, не проблема.

— Ладно, не получится завтра, пусть будет послезавтра. Она мне одно прибыльное дело хотела предложить, думаю, надо соглашаться. Тебе между прочим тоже кое-что перепадёт, за помощь.

Через несколько минут мне принесли и ужин, и горячую воду, и помощь предложили в деле побриться, так как я опасной бритвой за свою жизнь бился всего один раз. Помню, тогда сильно порезался, после чего дедовскую трофейную бритву убрал обратно в ящик стола и больше к ней не прикасался.

Через ещё час, я, чистый, бритый и сытый, завалился спать, так сказать, выпал из жизни на несколько часов. Проснулся на следующий день в полдень, но покидать кровать, не спешил, наслаждался покоем. Долго наслаждаться не дали, минут через пятнадцать пришёл Бон, сказал, что Каролина со мной встретится вечером. Она будет меня ждать в парке, в той беседке, где мы сидели в прошлый раз.

— Я смотрю, ты время зря не теряешь, уже успел с ней ближе познакомиться, — Бон улыбнулся, намекая на наше с ней более тесное знакомство.

— Это не то, о чём ты думаешь, у нас чисто деловые отношения. Обед будет или ты меня на диету решил посадить?

— Эта твоя диета это что, стул такой?

— Нет, это, когда тебя в жратве ограничивают, правда, чаще сам себя ограничиваешь, чтобы похудеть.

— Тебе-то, зачем худеть, ты же не толстяк и жир у тебя с боков ещё не свисает?

— Так я и не собираюсь худеть, это ты с обедом время тянешь.

После обеда решил по городу прогуляться, мне нужна была книжная лавка, со слов Бона я уже знал, что она находится где-то в центре. Точнее он сказать не мог, так как книгами никогда не интересовался по причине не умения читать. Таких не умеющих читать как он, в городе было процентов девяносто из местных жителей, разумеется. Читать не умели, а вот считать, особенно деньги, умели практически все поголовно, даже дети.

Мой дорогой костюм ещё сох, поэтому я надел прежний, купленный на деньги Дунры. Он, правда, тоже был не дешёвый, но на вид сильно уступал новому.

В связи со смертью градоначальника, во всех тавернах и прочих питейных заведениях запретили петь и играть на музыкальных инструментах. Одним словом был объявлен траур. Несмотря на запрет, из некоторых заведений доносилась музыка, правда, не громкая и не постоянно. Местным бардам ведь нужно было на что-то жить, а день без дохода плохо влиял на полноту кошелька.

Книжную лавку нашёл через час и что удивительно, она находилась на втором этаже, потому что первый этаж дома был отведён под торговлю женской одеждой.

— Что желает молодой человек? — лавочник, этакий книжный червь, худой, скрюченный и с монокуляром в нагрудном кармане, после того как спросил, осмотрел меня с головы до ног. Судя по выражению его лица, я ему понравился, но только как потенциальный покупатель. Хороший костюм говорил о том, что у его хозяина есть деньги.

— Нужно сначала взглянуть на то, что у вас есть. Меня интересуют книги по истории, а также карта этого и соседних королевств, желательно с обозначениями городов и посёлков.