Ржевский 6

* * *

Разыскать концы с первого захода не получается.

— Приказ где⁈ — ну должен же у них быть письменный приказ.

Как минимум копия, чтобы действия хоть сколь-нибудь были легитимными. Без такой бумажки наезд столичных служивых на моё имение называется разбоем (уже молчу, что и приказ может быть незаконным — к нему бы ещё решение суда либо уполномоченного органа).

Поскольку здесь — абсолютная монархия (не в Соте, а в остальной Империи), теоретически, эдикт самодержца в состоянии сработать в двух лицах: распоряжение царя могло бы сойти за легитимное основание вооружённого нападения (на отдельно взятый земельный участок в Золотом Квадрате) и за сам приказ.

Типы в форме смотрят на меня, как баран — на новую калитку. Занятно. Следующую пару минут изучаем друг друга; я жду, когда хотя бы намёк на законность явится на свет, а чего ждёт гвардия, не имею понятия.

Дальше прямо вдоль улицы начинают открываться порталы. Первый, второй, третий.

— А ведь царь-батюшка запретил! — всплескивает руками Наталья.

— Ой, и не говори! А ну-ка я их сейчас… — Виктория, специализирующаяся по части воды, кастует три полуметровые сосульки и подвешивает их над овалами. — Нехороших нарушителей царева слова…

— Случайно оборвутся, когда кто-то выходить будет? — догадываюсь я. — Несчастный случай?

— Угу.

На дворе — летняя жара, но ладно. Когда девушки с такими формами, как кузины бывшей жены деда, развлекаются, их надо во всём поддерживать (ну а вдруг? Не срослось с первого раза, всегда можно подкатить во второй. И в третий).

— Стойте! — один из гвардейцев начинает заполошно размахивать руками. — Это же!..

Из первого портала появляется принцесса Юлия и начинает с порога:

— Вошли внутрь имения? Где ящики с ценностями? — даже подпрыгивает на ходу от нетерпения.

Фи, как неинтересно. На свои коэффициенты плотности такого чехла, что Шу вслед за своей рубашкой сбросила с неба, наследница сейчас почему-то не надела (может, торопилась). Её утратившие первоначальный контур выпуклости неинтересно провисли и трясутся от движений, как уши спаниеля.

Как же я мог так промахнуться в Администрации? Я же думал, у неё хотя бы геометрическая форма в норме? Что с упругостью непорядок, было ясно, но чтоб такое.

— Бр-р-р, какой ужас, — мотаю головой, заставляя себя героическим усилием воли не смотреть сквозь её одежду. — А ещё царская дочь.

Видимо, мой мужественный голос звучит слишком громко, потому что в этом месте все как по команде замолкают и оборачиваются в мою сторону.

— О, Ржевский⁈ — Юлия, увидав меня, удивляется, словно встретила привидение. — А почему ты здесь⁈ Что ты тут делаешь⁈

Дура, что ли?

— Чаво, чаво. Живу я тут, вот чаво! — некрасиво передразниваю в ответ, будучи разочарованным до самых глубин души.

Неблагородно, увы, но сдержаться нет сил.

Это же самый натуральный обман! На вид в том чехле сиськи были нормальными! Я своими глазами видел! Да, дрябловатые, но вроде как округлые и в целом весьма немаленькие!

Но только на вид. Без того чехла сейчас — одни нецензурные выражения, чуть не лентами едва не по пояс болтаются!

— Молодая ж тёлка! — досадую вслух, не считая нужным соблюдать приличия там, где имеет место откровенное обмишуливание потенциального потребителя. — Как же можно так себя запускать⁈ Неужто целителей нет, подтяжку сделать⁈

А если бы я на её предложение тогда согласился? И дело к интиму подошло? Тогда что?

С другой стороны… ладно. Зад, ноги да талия — сойдёт. Где-то даже ого-го. Молочные железы — единственное слабое место (ещё у неё лицо красивое, хотя и злое постоянно).

Ежели развернуть её за талию к себе спиной, да в стол руками в какой упереть — просчитываю кое-какие варианты — как Шу в офисе… или в зеркало руками! О, в зеркало — даже лучше! Тогда форма сгладиться должна!

Опять же, предшественник Дима за воротник заложить любил. Ежели сперва пива выпить, то может и ничё принцесса Юлия как женщина. Молчу уже, если то пиво вискарём или чем покрепче усугубить.

— Ладно, претензия отменяется, — бормочу самому себе под нос под пристальными и неприятными взглядами почти всех без исключения.

А-а-а, понял. Это они из-за штанов на меня таращатся: канцелярский степлер в бывшем офисе Ивасаки (теперь — Норимацу-младшей) всё же для текстильного дела не предназначен.

Расходятся скрепки, ох, расходятся. Половинки штанов — как обломки льдины в океане: разъехались каждая в свою сторону и…

Прости, Господи. Но даже не перекрестишься — руки-то оружием заняты.

Ладно. Предок завещал: во всех ситуациях вид нужно сохранять невозмутимый, словно так и задумано. Говоря цинично, эти люди меня чуть не убивать пришли. Что им до моей ранимой души и той части организма, которая эту душу символизирует?

В материальном мире.

— Б****! — грязно ругается прямо в ухо на своём языке неожиданно подкравшаяся сзади Наджиб.

Ожидаемо. Что кое-кто с дисциплиной не дружит, давно знал. Вышла таки из-под защитного купола.

— Дима, этот дедушка из второго портала — заместитель вашего главного прокурора, — а это Далия в другое ухо. — Мы только поэтому вышли. Решили, тебе админресурс может понадобиться.

— А-а-а, понял. Ладно.

Наследницу-то я признал, с сопровождением её тоже всё понятно, а вот что это за хмырь был, без жён бы не понял.

— И царевич Дмитрий из третьего портала, куда же без него, — сварливо ворчит Мадина, продолжая грязно материться по-своему и решительно стаскивая с себя абайю.

Шу принимает у неё тряпку из рук, лёгким движением рук разрывает на полоски (опять! Как мои штаны в воздухе!). Затем молниеносно сооружает прямо на мне повязку, дублирующую функции слабеньких и слишком пластичных скрепок степлера.

— Спасибо, — благодарю сдержано.

Всё же так комфортнее.

— Попалась, стерва! — наследник престола, сопровождаемый ещё одной толпой прихлебателей, бросается к сестре. — Так и знал, что тебя здесь увижу!

— Вот же б*******, — а теперь грязно матерится уже принцесса, правда, по-русски. — Вот ты сучок, — это она брату, ещё пренебрежительно губу вверх вздёрнула. — И как сообразил? Должен же был в Сандунах париться, пока я твоими людьми свои дела обделываю?

— А я специально сказал! Я знал, что тебе верить нельзя!

Какое-то время наследники пикируются так, словно они — базарные торговцы. Аль-Футаим даже правую бровь изогнула — у неё это знак высшего недоумения.

— А ты интересно смотришься, — дружелюбно шепчет в ухо сзади Наджиб, происходящим особо не заморачивающаяся. — С практически голым достоинством между скрепками, с карабином наперевес и с пистолетами под мышкой. Причём лицо такое, что с тобой и не пошутишь особо, — она кивает на подстреленного мною в плечо. — Ущипнуть тебя за попу для разнообразия эмоций? — супруга переходит на свой родной язык (чтобы никто не понял, видимо). — А то ты так на Юлию пялишься, что это уже за рамками приличий.

— Ой, было бы на что пялиться! — говорю абсолютно искренне.

Сказать, что ли, как есть? Нет, лучше промолчать: героические личности о чужих физических недостатках вслух не упоминают. Неблагородно ибо.

— Ржевский Дмитрий Иванович? — пока наследники вместе со свитами, фигурально говоря, дерут друг другу патлы, ко мне подходит старикан в непонятной форме.

Точнее, с непонятными знаками различия, так-то я от супруги уже знаю его должность.

— Он самый. С кем имею честь?

— Я один из главных прокуроров, — а имени своего не называет, ха. — Господин Ржевский, я в Соту прибыл по одним делам, но сейчас вынужден вплотную заняться вашим беззаконием. Вы уже готовы оправдываться?

И смотрит сверху вниз так снисходительно, почти ласково.

— Апраксин Андрей Кузьмич, имеет право на оттиск опер-прокурора твоей страны, — на безупречном русском, тоном профессиональной секретарши, из-за плеча громко чеканит Наджиб. — То, что не представился по должности полностью и не назвал фамилии — грубое нарушение вашего законодательства.

— Джазакиллаху хайран, — искренне благодарю её, оборачиваясь назад и прикладывая правую руку к левой половине груди. — В смысле, дай Бог здоровья.

Что-то здесь нездоровое затевается. Если я языки путать начал, значит, подсознание перегружено.

Если перегружено подсознание, значит, обработка информации ведётся в форсированном режиме. Значит, мои глаза и уши заметили что-то такое, чего я пока не замечаю.

Думай, голова, думай.

Наследники Юлия и Дмитрий тем временем заканчивают выяснять отношения и подходят к нам.

— Золото где?.. — принцесса с короткой дистанции пристально смотрит на прокурора.

Вот стерва! Даже не говорит больше ничего, как будто подразумевает, что запасы из моего подвала по умолчанию к ней сейчас поедут!

— Ржевский, ты — мерзкая и гнусная сволочь! — А наследник отчего-то решил завинтить гайки в отношениях со мной собственноручно. — Я вызываю тебя на дуэль! Здесь, сейчас, до смерти!

— Муж наш, позволите ли вы вмешаться? — Наджиб на удивление такая покорная и послушная, что становится даже страшнее, чем когда в небоскрёбе Шереметьевых парализованный валялся.

Говорит она, что интересно, по-прежнему по-русски.

— Разве я могу вам в чём-то отказать, душа моя⁈ — учтиво кланяюсь.

Кажется, сейчас есть смысл подыграть. Моё предчувствие обычно не врёт, верняк чуйка.

— Господин Апраксин, вы в курсе, что на вас уже вторые сутки депонируется ментальное принуждение ранга три-минус? — жена выходит из-за моей спины, качается с пятки на носок и добавляет. — По шкале Залива?

— Да ну⁈ — дед с ласковыми глазами и руками по локоть в крови (фигурально) без разбега озадачивается.

— К-с-с-с-с-с-с-ц-ц-ц, — Юлия кривится, словно кислый лимон съела. — Ты лжёшь!

— Вы же не думаете, что я буду обманывать? — Наджиб нейтрально глядит на старого мудака. — Вы же уже догадались, кто я. И вы сюда специально ехали — в том числе — чтобы попытаться меня незаконно захватить. Если получится. У меня с собой специальный артефакт есть, он любую интервенцию в ментал нейтрализует… — она разворачивает маго-интерфейс одного из платиновых браслетов и набивает какую-то команду. — Что скажете?

Я понимаю, что она зачем-то старательно скрывает свою специализацию. Наверное, мне тоже лучше помолчать и понаблюдать. Пока что.

— Ваше Высочество госпожа аль-Футаим? — Апраксин нехотя скрипит зубами, косясь в мою сторону.

Вместо ответа моя хитрая первая жена щёлкает уже по другому браслету.

В воздухе виснет монаршеский вензель Эмирата, следом трёхмерная проекция лица Далии вращается вокруг оси, давая себя рассмотреть со всех сторон.

А на вид их с Мадиной не различишь, если моего расового бонуса нет. И то, на голограмме порой даже мои таланты пасуют, особенно если оба близнеца смеяться затеяли бы.

— Это очень хорошо, что вы здесь, — довольно трёт руки сотрудник прокуратуры. — Я надеялся, но вероятность не более пяти процентов выпадала.

Попутно он оборачивается назад и подмигивает своим сопровождающим, одетым в чёрные формы без знаков различия.

— Волей нашего Вседержителя я вынужден пригласить вас во Дворец в Столицу! — с лица престарелого мудака только что елей не льётся.