Продавец басен

– Мы ничего не будем делать, только отдадим этот артефакт настоятелю Чжао Юю, чтобы он освободил измученный дух владыки. Вам должно быть проще, чем нам, понять, что именно этот несчастный пережил за тысячи лет заключения.

Опять лающий кашель.

– Что же, похоже, внешний мир скоро станет слишком интересным местом, чтобы моя семья могла тут оставаться и дальше.

Лиса порылась в своем инвентаре и протянула мне – не Еве, – что-то, что сперва показалось мне огромным крестом на цепи – священники такое носили, которые часто приходили к нам в детскую онкологию. Но, получив на ладонь тяжелый, шишковатый, пахнущий старым железом объект, я увидел, что это – изъеденный слиток древнего металла, узоры на котором нанесены не человеком, а временем, формой же он больше напоминает кривую звезду, чем крест. Держать его в руке оказалось на удивление неприятно, эта вещь буквально воняла злом. Понимаю, как странно и пафосно это звучит, но от нее словно расходились волны, вызывающие отвращение, печаль и тревогу.

– Мы в расчете, попрыгунчики. Я, Белогрудка из рода Куротасков, свидетельствую, что выплатила свой долг!

– Мы подтверждаем это свидетельство и принимаем эту плату, – сказала Ева, тоже косившаяся на артефакт с неприязнью.

– Хорошо, – лиса откинулась на подушки, и только сейчас стало заметно, насколько ей плохо.– А теперь идите, мне нужно отдохнуть.

– Уважаемые хозяева, позвольте вам выйти вон! – пробормотал Акимыч, спускаясь по лестнице. – Это что же, получается, у нас Сиводушка – Куротаскова? Прикольно! Узнать бы еще ее отчество. Сиводушка Рыжехвостовна Куротаскова! Как из романа прямо.

– Похоже, ты читал очень странные романы.

– Ну что, рванули к настоятелю?

Ева достала свои замечательные серебряные часы.

– Одиннадцатый час вечера. Думаю, сдачу квеста лучше отложить до утра, когда настоятель точно будет на месте. Пока же всем лучше попробовать снова заснуть, чтобы восстановить режим.

– Да мы же, считай, только что проснулись!

– А я бы еще поспал, -сказал Гус и совершенно никого этим не поразил.

Акимыч опять умотал в реал, Ева удалилась в свою спальню, решительно заявив, что ее силы воли достаточно для того, чтобы заснуть, даже если спать не хочется, а я, посидев с Лукасем и послушав его горестные размышления по поводу сгинувших, видимо, навеки в Шанде чемоданов с отличным льняным бельем, сменным костюмом и даже одним комплектом шелкового исподнего, вскоре понял, что имею настоятельную потребность выйти подышать свежим ночным воздухом.

Я брел по Мышастой улице, глядя, как в лунном свете вспыхивают и гаснут глянцевитые листья живых изгородей. Я слышал, как дышит море. Как звенят далекие молоты окраинной кузни, как горько и протяжно вскрикивает неведомая ночная птица. Между пекарней и прачечной начинался крутой спуск по заросшему холму к камням побережья, я дошел до самого низа и сел на большой круглый белый валун, еще хранивший дневное тепло. «Просто жить, – подумал я почему-то. – Как же хорошо просто жить и не таскать в себе котомку непонятного, никому не нужного, бессмысленного и почти беспричинного горя». Похоже, проклятый артефакт знатно испортил мне настроение. И продолжал это делать, лежа в ячейке инвентаря. Нужно было его в инвентарь Акимычу закинуть, тот все равно в реальности.

Решив вышибать клин клином, я снова достал цепь с металлическим огрызком. Нет, я не ошибся. Это – действительно какая-то несусветная дрянь, от которой просто выть хочется.

– Зря ты держишь его голыми руками, – раздался голос Сиводушки. Она стояла на каменной тропе – тоненькая, освещенная голубоватым светом лун. – Лучше надеть сперва перчатки. И не трогать его без надобности.

– Что это вообще такое?

– Просто кусок железа. Но он был когда-то частью рукояти меча, которым умертвили бесчисленное множество живых созданий. В конце концов меч навеки пропитался их страхом, отчаянием и обидой и стал вместилищем боли и позора.

– Мне казалось, героические мечи, наоборот, – это что-то славное… про битвы там, подвиги…

– Я мало знаю про Хохена, – сказала Сиводушка, присаживаясь совсем рядом со мной на валун. – Но того, что я знаю, достаточно, чтобы сомневаться в том, что Хохен был таким уже героем. Он, скорее, был палачом, его посылали усмирять и казнить непокорных, слишком громко роптавших на судьбу. И жалких крестьян, детей и стариков этот меч сразил куда больше, чем славных воинов.

– Откуда он у вас?

– Одна из женщин нашего рода сумела околдовать Хохена и привести его к гибели. Какие-то черные чары, но мне ничего неизвестно про то, как все это произошло. Ты знаешь о Хохене больше, ведь в тебе был его дух.

– Вообще ничего такого уж ужасно противного в этот момент он не делал и не думал. Правда, все время размышлял о том, что он – владыка мира и нужно всех, кто с этим не согласен, убить. Я думал, он – что-то типа короля, а ты говоришь —его «посылали».

– Он и был «что-то типа короля». Но этот король служил кому-то, о ком лучше не говорить ночью.

Я убрал артефакт в инвентарь, и маленькая ладошка Сиводушки легла в мою руку.