Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 1 и Том 2

Было довольно очевидно, что сейчас произойдёт.

— Готов? — хмыкнул Распутин. — Молитва-то кончилась почти. И собрались все, пора. Пошли.

Выйдя из-за камня, он первым зашагал вперёд; ухмылка пропала с его лица, и теперь выражение было мрачным — как и положено на кладбище. Клон направился за ним.

— Стой позади меня тихо, — бросил Распутин. — Вперёд не лезь. Да приказа жди.

Собравшиеся уже заметили нас; по толпе прошло движение, и даже священник остановил свой ритуал, глядя на нас с опаской и даже испугом. Впрочем, его взгляд был мелочью в сравнении со взглядами остальных.

Ненависть. Бессильная злоба. Ужас. Доставалось одинаково и Распутину, и мне; по толпе пошёл лёгкий шёпот.

— …не постеснялся явиться сюда? — уловил я чей-то тихий голос. — После того, что он сделал?

— И этого убийцу привёл. Правду говорят, что он не человек вообще?

Я уловил взгляды на собственных руках; видимо, капающая с них кровь привлекала внимание. Но в остальном… их реакция была слишком спокойной. Похоже, это были ещё те времена, когда мой клон… не заработал свою «репутацию».

Распутин оглядел всех собравшихся с каким-то странным выражением лица; на пару секунд задержался на фигуре бледной девушки, чьё лицо было затенено чёрной вуалью — и спокойно кивнул священнику.

— Продолжай, святой отец, продолжай. Мёртвых следует похоронить по-божески.

— Иван, — от толпы отделился высокий старик с непокрытой головой. — Что это значит?

Его лицо, морщинистое, но ещё не дряхлое, пылало гневом. Коротко глянув на клона, он вновь перевёл взгляд на Ивана Распутина.

— Ты творишь что пожелаешь, — выплюнул он, указывая на него согнутым пальцем, — но осквернить похороны — слишком низко даже для тебя. Пришел глумиться над жёнами, что стали вдовами, да над детворой осиротевшей?!

— Твои умершие не были невинными овечками, — Иван хрустнул пальцами. — И тебе об этом известно. Сами пошли против меня — сами получили то, что заслужили…

Новый шёпот в задних рядах; дети вжимались в юбки матерей, кто-то из подростков постарше сжимал кулаки в бессильной злости.

— Но у меня и в мыслях не было осквернять похороны, — закончил Распутин. — Продолжай, батюшка. Отпоём покойников, а потом…

Новый взгляд в сторону девушки в вуали.

— …поговорим и о деле.

— Нет! — возмущённо прогремел старик, вздымая в воздух резную трость. — Никто ничего не продолжит, пока ты здесь. Само твоё присутствие тут — глумление над убитыми… А что до твоего дела, то мой ответ ты знал и раньше. Пошёл прочь отсюда!

— Как ты вообще посмел даже думать об этом — после того, что сделал? — выпалил стоящий рядом подросток лет шестнадцати.

Иван мрачно нахмурился.

— Вы так и не поняли? — отрезал он. — Я пришёл не просить и не обсуждать. Я пришёл взять своё.

Он перевёл взгляд на девушку.

— Надежда. Ты будешь моей женой, хочешь ты этого или нет.

Столько шума из-за одной девушки?.. Либо Иван безнадёжно влюблён (на что совершенно непохоже), либо… тут что-то другое, и этот брак нужен ему по иной причине. Титул? Дар для его наследника? Должно быть что-то, что не отнимешь силой.

— Я… Я… — девушка глотала воздух, теряя слова. — Я ненавижу вас. Вы чудовище!..

— Довольно, — Иван поднял руку. — Может, и чудовище, мне без различия.

— Какой любви вы ждёте от меня, убив отца и братьев и явившись забрать силой?

— Любви? — он цинично хмыкнул. — Разве ж я что-то говорил о любви? Ты станешь мне женой, а моим детям — матерью, а большего мне и не нужно; для любви найдутся шлюхи в борделе.

Бинго. Это было довольно очевидно.

Побледнев ещё сильнее, Надежда отступила на пару шагов назад.

— Ты не сделаешь этого, — она мелко и быстро качала головой. — Не сделаешь. Ты убил четверых, но семья велика, и тебе не дадут сделать, тебя не…

— Семья, — Иван громко выдохнул. — Ты всё ещё не понимаешь, девица, что силы поменялись. Ничего твоя семья не сделает. Ничего.

— Ты сдохнешь, мерзавец, — отрезал старик. — И ты, и твой убийца. Это моя семья сделать в состоянии, и если ты…

— Да что ты говоришь? — перебил его Иван. Его глаз быстро дёрнулся. — Это я-то сдохну?

Он покачал головой.

— И ведь хотел по-хорошему. Жалел вас, дураков. Да чего жалеть…

Распутин обернулся ко мне.

— Убить всех, кроме Надежды, — отчеканил Распутин, глядя на Императора. — Быстро. Сейчас. И чтобы ни один не ушёл.

— Стой! Нет!! — истошный крик Надежды взвился в воздух… а затем тело клона рвануло вперёд.

Разлёт ауры; сила, что прежде лишь дремала, теперь развернулась в полную мощь, накрывая всё кладбище. Вздохи, крики, попытки сыпануть в стороны — всё будто застыло в моментально почерневшем воздухе, пронизанном Присутствием клона.

А ещё через секунду он начал выполнять приказ.

Чёрт. Вот же.

Клон не пользовался никаким оружием — ни холодным, ни огнестрелом. Только две руки, усиленные магией и техникой. Рывок в две стороны — и старик с тростью падает на слякотную землю. Две его половины.

Не то, чтобы я был пацифистом, падающим в обморок от вида крови. Даже не то, чтобы я всегда был правым в бою. К тому же, все эти люди в реальности были мертвы уже около двух веков.

Но всё это не помогало. Мысль о том, что циничный ублюдок использовал меня — моё тело, моё имущество — для убийства женщин, стариков и детей, бесила меня до скрежета зубовного.

Я ему что, инструмент для чёрной работы?

Действие разворачивалось быстро; клон врывается в толпу, что парализована Присутствием.

Кровь.

Крики.

Усиленная имплантом в предплечье, рука клона пробивает грудную клетку священника. Едва ли он интересовал Распутина, но в приказе сказано убить всех, и клон не делает для него исключений.

Мужчина лет сорока встаёт на пути. Ощущение лёгкого разряда в ладони; рука прорубает его пополам, проходя сквозь тело лучше острого клинка. Магия Подобия, позволяющая сделать оружие из чего угодно, особенно эффективна, когда в роли «чего угодно» выступает собственное тело.

Следующий удар — по женщине в чёрном платье. Смерть быстрая; по крайней мере — быстрая. Следом за ней падает паренёк лет шестнадцати — тот, что кричал на Ивана.

А может, хватит?

Окровавленный кулак замер в воздухе.

Запах крови ударил в ноздри.

Ощущение адреналина захватывало неподвижное тело, но я не двигался.

Это попросту унизительно, в конце концов — не справиться с управлением собственным телом.

Возможно, в прошлом — в настоящем прошлом — всё закончилось иначе. Распутин отдал клону приказ, и он повиновался. Вот только здесь — пусть даже это всего лишь оттиск — есть одно существенное отличие.

Здесь есть я — настоящий хозяин этого тела. Оно больше не пустышка, слушающаяся чужих приказов.

Развернувшись, я взглянул на онемевшего Распутина. Тот глядел на меня так, как смотрят на нечто невероятное; так, будто отказывался верить в происходящее…

Я шагнул к нему вперёд. Может, это только иллюзия, но всё равно будет приятно задать сволочи пару вопросов.

— …что ты наделал?

…я обернулся на голос.

Девочка. Лет двенадцать. Чёрное платье без украшений. Взобравшись на постамент статуи, она вжалась спиной в каменное тело плачущего ангела, будто тот мог ей чем-то помочь.

Кажется, именно убивший её удар в реальности и расколол статую.

— Что… — еле слышным шёпотом выдохнула девочка. — ты… наделал?

Шок на лице. Ей бы бежать, пока есть шанс, но она лишь продолжала вжиматься в холодный камень и с ужасом смотреть на меня.

— Что ты наделал…

Боль, скорбь. Всё то, что я чувствовал там, в настоящем. Как тёмный омут, в который тебе засасывает с головой.

— Что ты наделал…

Я кинул взгляд вокруг.

Мёртвые. Мёртвые. Мёртвые.

Кровь на земле, на камнях, на ветках. На могилах и памятниках — кровь, на пожухлой осенней зелени — кровь. Скорбью разит от каждого камня.

Живых трое, не считая меня. Надежда, плашмя лежащая на земле; плечи трясутся от рыданий. Иван Распутин — чуть пятится назад, не понимая, почему потерял контроль над покорным слугой. И девочка с её словами.

Что я наделал. Хороший вопрос.

В моей голове мелькнула мысль о том, чтобы всё-таки добраться до Распутина, но сделать этого я не успел.

— Что ты наделал?

Слова больше не звучали детским шёпотом. Теперь их словно произносила сразу множество голосов, мужских и женских; они лились отовсюду, исходя от мёртвых тел.

Реальность вокруг заколебалась; Оттиск растворялся в настоящем.

— Что ты наделал?!

Я заморгал, поднимая глаза вокруг.

Разбитый ангел на земле. Заросшие мхом могилы. Их что, здесь и похоронили потом? Или они просто явились на место своего убийства?

Тёмные силуэты стояли со всех сторон от меня; неподвижные, полупрозрачные. Глаза-провалы сверлили меня. Они не атаковали, не пытались навредить — просто спрашивали.

— Что ты наделал?

— Не я, — выдохнул я, поднимаясь на ноги. — Не он. Не Император.

Духи замолкли; я чувствовал их внимание к моим словам. Они правда не понимали, за что и почему были убиты, правда пытались это понять.

— Он лишь слушался приказов, — мрачно подытожил я. — Не мог не послушаться.

Концентрация живой боли всё ещё держалась здесь, достигнув сейчас своей предельной точки. Все эмоции живых, все эмоции мёртвых — всё сплелось в тёмной ауре, накрывшей это место…

Впрочем, после моих слов она стала чуть меньше.

Призраки молчали. Ни слов прощения, ни слов обвинения, вот только дышать стало как-то неуловимо легче. Одна за другой, тёмные фигуры исчезали, растворяясь в небытии.

Я остался один.

…точнее, так мне показалось — на очень короткое время.