Пепел и роса

* * *

А дальше все понеслось быстрее, чем я успевала заметить. Открылась дверь прямо в стене, откуда появился Канкрин, изумившийся внезапной встрече. Началась стрельба, я только успела рухнуть к ногам своего спутника, причем не сама, а от резкого рывка многострадального платья. Когда дым рассеялся, оказалось, что Канкрин легко ранен в руку, а вот несчастный итальянец попал под перекрестный огонь и теперь сжимал багровое пятно на животе.

Я подбежала к нему, рванула одну из нижних юбок, чтобы заткнуть рану.

— Прекрасная смерть — рядом с красивой женщиной. — пробормотал он и потерял сознание.

Тюхтяев освободил графа и Репина.

— Подумать только, Алексей Борисович хранил столько тайн, а погорел на увлечении генеалогией. — изумлялся мой родственник, потирая затекшие руки. Минут через двадцать дом заполнился людьми в темных мундирах, с которыми объяснялся сам граф Татищев, причем делал это в резких выражениях.

Подтягивались все более и более именитые гости, каждый из которых изумлялся произошедшему, наконец граф свалил всех новоприбывших на Репина и Тюхтяева и обратился ко мне.

— Домой, сейчас же.

Родственник набросил на меня чей-то плащ и уверенно повел к экипажу, а я смотрела в глаза Тюхтяеву — моему потрепанному герою, облепленному людьми в мундирах и без.