Ягор Дайч

Сажал я и кустарник икскацин, но его пока больше для пчел, мед из его цвета в будущем должен целебным получаться, чуть ли не нектар омолаживающий будет. Правда до этого еще дожить надо, небыстрое это дело.

Но это так, изначально все это и кое-что еще сажалось для того, чтобы удостовериться, что получилось именно то, что и задумывалось. Ну и, если результат удачный, запас семян с первых посадок получить.

Дело в том, что у меня очень много сил уходило, чтобы преобразовать одно в другое, очень уж там ритуал выматывающий. Я потом пластом сутки лежал, и еще несколько дней квелым ходил, и это результат преобразования одного семечка, ореха или просто корешка в другой. Потом, после сбора урожая, собранные семена требуют повторной «алхимической активации», без нее они являются «пустыми» и новых всходов не дадут. Уточню, на новом месте не дадут, тут маги подстраховались, поэтому украсть семена с одного огорода чтобы посадить их у себя не получится. Только купить. Сама же «активация» много сил уже не занимала, огромное их количество за раз могу через ритуал проводить. И так хоть каждый день.

Так что самое тяжелое я сделал, к сегодняшнему дню запас самых необходимых семян заготовил. Дауры научились с новыми для себя культурами работать, и в этом году в качестве последнего эксперимента мы высадили уже не единичные посадки, а почти два гектара засеяли. Если все удачно пройдет, то урожая не только нам, но и самим даурам должно было на зиму хватить.

— … прибежали бандиты эти, переполох устроили, — рассказывал тем временем дед. — Кричат: плоды масленичные поспели, коробочки их трескаться начали. Вот браты твои, Дашку у бабушки отпросив, и рванули туда.

Теперь понятно. И не сказать, что обыденная новость, долгожданная и приятная. Я думал, что первый урожай с этих деревьев как раз к нашему возвращению из Владивостока поспеет. Слегка ошибся, почему-то раньше запланированного это произошло. Так что и мне теперь туда надо, проконтролировать процесс уборки урожая. От него много чего из запланированного зависит.

— Что вы там хоть насажали? — прервал мои размышления дед. — Хоть бы принесли попробовать, да рассказали нормально. А то все отговорки, да обещания накормить нас плодами невиданными.

— Принесем, деда! В этом году точно принесем, — пообещал я ему. — И не просто принесем, но и вас с бабушкой туда сводим и все покажем и обо всем расскажем.

— Ну-ну, — только и послышалось со стороны деда.

Успел еще увидеть горькую усмешку, промелькнувшей у него на губах, но он тут же ее скрыл, поднеся ко рту трубку. Он то знает, что к даурам трудно добираться, много где приходится пешком идти, ведя лошадь в поводу. Что уж точно ему не по силам, с его допотопным протезом, выструганным из деревянной колоды.

Ну, пусть сомневается, я уж точно уверен, что он вскоре не просто ходить, при желании и бегать сможет. Так что прогулка по тайге, о которой он частенько мечтательно вздыхает, ему обеспечена.

Но, всему свое время.

Сейчас меня хунхузы больше беспокоят, которые практически под боком у нас лагерь обосновали. Этих прибил, но кто знает, кто туда еще заявится. Так что за парнями придется идти, и идти прямо сегодня. К ночи до них доберусь, завтра с утра на урожай пойду посмотрю, и максимум к вечеру уже дома нужно быть.

«Парни оборону хутора организуют, а я за стоянкой буду приглядывать», — принял я решение.

О том, чтобы пойти и военных предупредить о чужаках, что у меня, что у деда, даже мысли в голове не промелькнуло. Это же надо будет признаваться, что я тех «вроде как хунхузов» перестрелял. И ты еще попробуй докажи потом, что это именно хунхузы были, а не простые манзы, которых я из собственной кровожадности убил, польстившись на их оружие. Которое, кстати, еще и сдать прикажут. Ну и само собой, не особо удивлюсь, если меня же еще и виноватым сделают, так как некоторые офицеры и чиновники, с моего в этом мире появления, на нынешнего Егора Овича косо смотрят.

Ну его, с такими добровольными признаниями.

— Вы чего там расселись? — Из дома бабушка вышла, видимо любопытство одолело, но обиженная на деда, вопросы мне при нем задавать не стала, решила нас просто разогнать. — Егорка, умывайся и ешь иди. А ты, старый…

— К-хе.

— … тебе что, заняться нечем?

Ответ выслушивать она уже не стала, деду нагоняй устроила, меня еще раз поторопила и, круто развернувшись, в дом вернулась.

— Что дальше делать думаешь? — проводив ее взглядом, задал мне вопрос дед.

— Сейчас перекушу и к даурам пойду, парней назад возвращать, — принялся я излагать, что надумал. — До темна успею до них добраться. С утра гляну по-быстрому, как там со сбором урожая справляются, и сразу назад. Так что завтра к вечеру точно вернемся. За это время, даже если кто к уничтоженной мной стоянке выйдет, не думаю, что они сразу в набег пойдут. Без добытой разведкой информации и не зная, что там произошло… как бы вообще не отменили все ими запланированное. Подумают, что их, куда они там налет задумали, уже ждут.

— Добро, — чуть подумав, кивнул согласно дед, выбивая трубку об лавку. — К корейцам зайди по пути, их предупреди, чтоб побереглись.

— Зайду, — кивнул я согласно. — Заодно Йеджуну один трофейный ствол отдам.

— К-хе! Не жирно ему будет?

— Если бы он меня не догнал и не упредил, вообще бы ничего не имели, а так… — нырнув рукой в рюкзак, я вытащил из него кисет, золотым шлихом набитый. — Вот, — протянул его деду. — Припрячь пока, будет чем во Владивостоке окончательно за товар расплатиться.

— К-хе! — заглянув внутрь, одобрительно кхекнул дед. — Любит тебя злато, Егорка. С фунт где-то, — прикинул он примерный вес содержимого кисета, подкидывая его в руке.

Золото меня действительно любит. С самого моего тут появления, в первых добытых трофеях тоже золотой шлих и песок были. Гриша, трупы обыскивая, тогда его нашел и припрятал. Уже потом, когда я в себя пришел и мы на хутор вернулись, он мне его отдал.

Ну и позже, участвуя в перестрелках с разными-всякими тут, отваживая их от наших земель, я тоже не раз золотишко трофеями добывал.