Ягор Дайч

Глава 21

В кабинете около двух часов пришлось в одиночестве просидеть, но про меня не забыли, небольшого росточка и стройная как статуэтка, одетая в европейское платье молодая кореянка принесла поднос с легким перекусом. Бросая на меня любопытные взгляды, шустро расставила тарелки на столе…

— Мащиткэ дысэе[6], — чуть склонила она голову.

— Камса хамнида[7], — автоматом ответил я на том же языке, благо было от кого нахвататься, с такими-то соседями.

Ох как кореянка удивилась, чуть не споткнулась, так как уже сделала шаг в сторону выхода. Зато на прощание я еще и душевной искренней улыбки удостоился. Как много позже узнал, это была молодая жена Генриха Кауэра Кюрин, захотелось ей тогда на меня посмотреть и она, забрав поднос у служанки, сама его мне принесла.

Так что я не скучал, сначала перекусил, чем угостили, потом думы думал, благо было о чем. Ну и не переживал ни разу из-за столь долгой паузы, понимал, что немцам нужно многое обсудить и принять решение, продолжать сотрудничество с нашей семьей или нет. О том, что они могут меня сдать властям, не знаю почему, но был уверен, что этого не случится.

Ну а когда меня все же позвали наверх, выяснилось, что они не только разговоры разговаривали.

— Позвольте представить вам — герр Ович, — Датзер сначала меня присутствующим в комнате мужчинам представил, ну а потом и их мне. — Герр Альбрехт…

Указал он рукой на худощавого, среднего роста бородатого мужчину, одетого вполне себе официально: пиджак, жилетка под ним, белоснежная рубашка с воротником стойкой, перевязанным не галстуком, а какой-то лентой.

— Гер Кауэр, — представил он второго, ростом чуть ниже первого, но более крепкого телом, и если бы не густые бакенбарды на лице, то еще и моложе своего партнера выглядел бы. Хотя не факт, того борода тоже прилично старит.

Одет аналогично своему партнеру, только пиджак не распахнут, а на все пуговицы застегнут, ну и вместо ленты на шее платок повязан был.

— Здравствуйте, молодой человек, — с хорошо слышимым акцентом заговорил Альбрехт, в то время как Кауэр меня просто с интересом рассматривал, пока я присаживался в предложенное мне кресло.

Ну и да, Альбрехт имеет право меня так называть, хоть они и сами еще не старики, не уверен, что сорок лет им есть, оба молодые, в самом расцвете сил находятся. По сравнению с ними я действительно молодой, здешнему телу восемнадцать лет в марте следующего года только исполнится, что чуть ли не крупными буквами на лице у меня написано. Глянешь, не ошибешься — малолетка. Хотя, если брать усвоенный мной жизненный опыт, про Егора не говорю, там того опыта, а вот Георгий Ковач немалым багажом знаний со мной поделился, то уже я этим двум, пусть не в дедушки, но в папы точно буду годиться.

— Мы навели справки, — взгляд Альбрехта мельком скользнул на, мне непредставленного, усатого, но лысого корейца, что с бесстрастным выражением на лице стоял в углу, но уловив взгляд хозяина, слегка поклонился ему. — Так вот, солдаты, вас во Владивосток сопровождавшие, подтвердили, что некого Егора Овича действительно оговорили. Настоящий убийца подпоручика Буковского всем известен, как известно и за что именно его убили, но арестовали вас.

Вот на что ушло то время у них, которое я в одиночестве провел, быстро немцы мои слова проверили.

— Кстати, они уверены, что вы в местной тюрьме сидите, как и все остальные, похоже, тоже, так как информации о вашем побеге еще нет.

Думал примется расспрашивать, как мне сбежать удалось, но нет, это он меня просто уведомил, как и еще кое о чем:

— Подтвердились и ваши слова о купце Варханове, наш сотрудник Степан его приказчику будучи выпившим проговорился о прошлой сделке. Но это было в первый и последний раз, больше он никому о наших с вами делах не поведает.

А вот это уже заявка, я оценил его слова, вернее — откровенность, видимо вскоре найдут этого Степана, прирезанного где-нибудь в подворотне. Бывает. Уловил и намек, теперь они ждут, что я угомоню Варханова, раз столь громкие слова говорил, обещаниями бросался, что купчина этот больше никому, и им особенно, не доставит беспокойства. После чего, скорее всего, они и примут окончательное решение: стоит с нашей семьей дальше сотрудничать или нет.

В очередной раз приятно ошибся в их отношении.

— Но мы с вами не об этом хотели поговорить…

— Вы в разговоре с Адалардом, — пока Альбрехт взял паузу, заговорил Кауэр, назвав Датзера по имени, — сказали, что если в будущем мы захотим получать ваш товар, то должны выполнить некие условия.

— Позаботиться о конфиденциальности сделок, — не стал я брать на себя лишнего, повторил именно то, что Датзеру не так давно говорил.

А уж что они там поняли для себя, так это их проблемы, ну и Степана, которому стоило бы поменьше языком трепать.

— Ja[8], именно это я и хотел услышать, — энергично кивнул Кауэр.

Ну вот, опять, я с трудом сохранил невозмутимое выражение лица.

Что он, что Альбрехт, оба по-русски говорят достаточно хорошо, словарного запаса хватает, но вот этот их акцент и несколько отрывистая речь… виноват пласт памяти Георгия Ковача и те фильмы, которые он в детстве смотрел: «Млеко, курка, яйки, шнапс, бабка!» — именно это и вспоминалось мне во время их речи. И, главное, когда Датзер коверкал язык в начале нашего знакомства, смешно почему-то не было, а тут вот воображение разыгралось не ко времени, отчего я чуть не улыбнулся в который уже раз, невзирая на серьезный разговор.

Это был бы конфуз, так что я снова воображение подключив, одел немецких купцов в фашистскую форму… только Датзер в ней естественно смотрелся бы, белобрысая бестия, остальные двое на русских бородатых партизан внешним видом больше похожи. Как ни странно, помогло воображение, меня попустило и больше глупо улыбаться не тянуло.

— Мы так поняли, — продолжал тем временем Кауэр, — когда вы переберетесь на новое место жительства, то собираетесь возобновить производство ткани…

Ха, думал про вино речь пойдет, а он про ткань, видимо очень она их женам понравилась, раз именно на ней акцент сделан.

— … и, невзирая на некие недоразумения, не против продолжить сотрудничество с нами?

— Да, — теперь мне пришлось кивать. — Эту и еще кое-какую продукцию мы в любом случае будем производить, так как и сами в ней нуждаемся. Ну а излишки пустим на продажу. Если же они будут хорошо продаваться, то со временем можно будет и увеличить количество и ассортимент товара. Само собой я не вижу смысла искать других людей для его сбыта, в этом отношении вы нас полностью устраиваете. Господин Датзер нас не подвел, скрупулезно и в срок выполнив наш заказ, который в итоге нашу жизнь и спас, — погладил я шрам на голове. — Ну а недоразумения… недоразумения случаются, куда уж от них деться. Главное, чтобы не часто и не кардинально, остальное можно пережить и урок усвоить.

Смотрю, произвел я впечатление на них своей речью. И если Датзер ко мне уже немного привык, то вот Альбрехт и Куаэр, переглянувшись между собой, смотрели на меня с немалым таким удивлением. Не ожидали они от только что из тайги выбравшегося, да еще и мальчонки, таких умных и сложных слов услышать. Тут не церковной школой, которой, кстати, в нашем краю пока нет, образованием повыше от меня веет. Чего я и не скрываю, смысла в этом уже не вижу, скрытничать, раз даже родные ко мне давно привыкли, смирившись с тем, что «богиня щедро одарила Егорку», в том числе и разными знаниями.

— Кхм, м-да, — кашлянув, снова переглянувшись между собой, заговорил уже Альбрехт. — Скажите, герр Ович…

«Оп-па, уже не молодой человек, до целого господина меня повысили», — отметил я мысленно прогресс своего роста в их глазах.

— … вы уже определились, куда собираетесь переезжать? В США?

— Нет, — ответил я категорически и без раздумий. — США, как новое место жительства нашей семьи я не рассматриваю, только как промежуточную остановку.

Не трудно догадаться, почему Америка им в первую очередь на ум пришла: относительно рядом находится, товар мы именно американский себе заказывали, вот и решили, видимо, что мы к той стране тяготеем. Но, в который раз опираясь на память Ковача, я прекрасно ЗНАЮ, что это за страна, приблизительно ЗНАЮ историю, как там сейчас живется, и ЗНАЮ, как будет житься в будущем. Мне и моим потомкам такого и даром не надо. Так что…

Видя, что немцы не спешат задавать дополнительные вопросы, молча ждут от меня более развернутого ответа, решил пояснить:

— У нас и здесь жизнь не особо спокойная, господин Датзер вон знает, интересовался нашей семьей. В США же еще более многочисленны банды, чем здесь у нас. Индейцы, война с которыми, мне кажется, еще не скоро закончится. Да и вообще, нравы там дикие, если «добропорядочные» граждане узнают про наш товар, некоторые из них скорее всего попытаются «законными», — сделал я акцент на нескольких словах, — методами у нас отжать производство нашего эксклюзивного товара, так как мы пришлые и без связей, некому за нас вступиться будет. В итоге мы придем к тому же, с чем столкнулись здесь, то есть, конфликт с властями и поиск нового места жительства. И не факт, что в следующий раз нам это удастся без потерь в семье провернуть. К тому же, бабушка с дедушкой не молодеют, и хотелось бы чтобы последние свои годы они провели в спокойной, без всяких потрясений, обстановке.

— Gut[9], — Альбрехт принялся кивать одобрительно. — Старость ja, хотчется провести спокойно, в кругу семьи.

— Тогда куда вы собираетесь переезжать? — бросив мимолетный взгляд на своего партнера, уточнил Кауэр.

— Честно? Пока не знаю, — пожал я плечами. — Мы ведь не планировали уезжать, — чуть покривил я душой, — все так неожиданно произошло, что… — слегка развел я руками в стороны. — То, что уезжать надо, жизни нам здесь не дадут, мы уже поняли и приняли, а вот куда — еще даже не решали. Но это точно не Европа, — сразу решил я обозначить границы, а то мало ли к чему они подводят, задавая эти свои вопросы. — Не Азия и не Северная Америка, так как там, я уверен, нам не дадут самостоятельно развиваться. Я больше склоняюсь к какому-нибудь малонаселенному острову… кстати, у вас, в продаже карты мира не имеется? Я бы приобрел, тогда легче было бы, опираясь на нее, определиться с выбором.

— Nein[10], — тут же мотнул головой Датзер, стоило только на нем скреститься взглядам всех участвующих в разговоре.

— У меня есть, сейчас принесу, — вставая, произнес Альбрехт, после чего вышел из комнаты.

Вернулся он достаточно быстро.

— Вот, — потряс он принесенным метровым тубусом. — Карта, немного старая, тысяча восемьсот шестидесятого года, на ней еще много белых пятен, но многое уже и отмечено. И да, надписи в основном на английском языке.

— Ничего страшного, я знаю английский язык.

Язык мой, враг мой! Мысленно уже тянул руки к столь вожделенной мной карте, вот и ляпнул не подумав. Хотя, толку от этого секрета, который и не секрет вовсе, если мы вскоре переедем, то он сам собой вскроется.

Но моя оговорка снова удивила немцев, вон как взглядами обмениваются.

Сняв с тубуса плотно подогнанную крышку, Альбрехт вытащил из него свернутый в рулон лист из плотной бумаги. Развернув его на столике, вокруг которого мы все и сгрудились, продемонстрировал содержимое. И да, белых пятен хватало: Африка — сплошное белое пятно, в основном только контуры континента отмечены, с нанесенными у побережья границами владений и портами/поселениями. Австралия, Новая Зеландия то же самое. В Южной Америке также белых пятен хватало, как и в Канаде. А вот Европа и Азия более тщательно прорисованы, и если в основном все отметки на английском, то хватало и на немецком от руки сделанных. Особенно в Китае.