В черной жаркой Африке …

Глава 7 Речная охота

Обстановка была идиллическая. Безмятежно светило с лазурных небес знойное африканское солнышко, щебетали на все лады экзотические птахи (впрочем, иные орали премерзко), жужжали и зудели разнообразные насекомые, не далее чем в полуметре от меня на ветке вольготно устроилась небольшая желто-лазоревая змея, прямо-таки согласно поговорке прикинувшись шлангом — долгая неподвижность ее успокоила. Поскольку — точно знал — змея была не из ядовитых, некультурно было бы ее шугать или бить прикладом по роже — в конце концов, она ничем не мешала.

Река с заковыристым местным названием лениво несла свои зеленовато-бурые воды. Слева направо по каким-то своим делам проплыл, оставляя треугольную, разбегавшуюся к берегам волну, некрупный крокодил — как-то меланхолично, не спеша.

Чащоба подступала к самому берегу — так что группа разместилась буквально в двух шагах от воды, каждый из четырех в своем наблюдательном пункте убрал-отогнул пару-тройку веток, и река перед нами простиралась, как на ладони. Правее, метрах в двухстах, она резко сворачивала вправо — за что именно это место и выбрали.

Глянул на противоположный берег, заросший так же вплотную подступившим к воде лесом. Конечно, он и не рассчитывал разглядеть отсюда Мануэля с его четверкой — да и он бы наверняка их не разглядел, оказавшись в двух шагах, не те мальчики… Зато место, где расположились кубинцы, знал точно — и выглядело оно со стороны совершенно безобидно, как и то, где они сами укрывались.

В глубине души самую чуточку волновался — впервые предстояло участвовать в таком серьезном выходе. Давно знал, но не ожидал, что это случится здесь и сейчас. Ощущение, как бы наиболее точно выразиться, весьма даже своеобразное. Оказавшись в роли бойца, в иную плоскость переходишь. Отныне именно ты, а не кто другой, отвечаешь за выполнение боевой задачи.

Задание вообще-то нехитрое. Когда на реке объявится плавсредство, описанное им точнейшим образом, так что ошибки быть не может, его предстоит самым беззастенчивым образом взять на абордаж. Работа не особенно и ювелирная: поскольку выяснилось, что никакого конкретного субъекта в плен взять не придется (а подобные задачи, между прочим, самые муторные в условиях скоротечного боя). Нет никакого конкретного субъекта, интересовавшего бы начальство. Цель — само суденышко, вернее, его груз. А потому всех, кто вздумает огнестрельно огрызаться, можно без церемоний отправлять на Равнины Великого Духа — хотя пленного, в общем, взять не мешает, но не конкретного, а любого. Тоже не бином Ньютона, легко выполнимо…

От нечего делать взглядом оглядел свою группу. Снайпер расположился на своем месте исключительно грамотно, обеспечив себе широкий сектор обстрела — как и второй снайпер, коему в отличие от остальных предстояло палить редко, зато метко — снайперская винтовка от глушителя до затыльника приклада обмотана свободно свисающими тряпочками, как и оптический прицел, снабженный светофильтром, чтобы не бликовал.

Судя по лицам, все находятся в должной степей боевой готовности, а морально-политическое состояние группы сейчас, слава богу, в проверке не нуждается.

Я встрепенулся, заслышав на реке стрекот мотора, но тут же расслабился — судя по звукам, плавсредство было хиленькое, отнюдь не то, которое они подстерегали уже три часа.

Ну да, так и есть: по реке неспешно проплыла длинная моторная лодка — классическое местное каноэ, выдолбленное из цельного ствола, но снабженное обшарпанным стареньким мотором, тарахтевшим, что комбайн. На корме, время от времени лениво поворачивая румпелем, полулежал пожилой жирный кафр в полосатой накидке, курил длинную трубку в совершеннейшей нирване и по сторонам не смотрел. Чуть ли не вся лодка была забита желтыми гроздьями бананов и поросятами со связанными ногами, порой отчаянно визжавшими. В носу сидела негритянка в линялом красном платье и желтом тюрбане, тоже с трубкой во рту, по возрасту годившаяся рулевому в жены.

Картина была будничная, неопасная, но тем не менее зорко разглядывали лодку и ее пассажиров, пока они не скрылись за поворотом. С одной стороны, могло оказаться, что это мирный пейзанин отправился на ближайшую мелкую ярмарку. С другой, учитывая местные реалии, нельзя исключать, что это разведка, пущенная впереди цели, которую они поджидали, и под накидкой у кормчего упрятана небольшая рация малого радиуса действия, а в лодке заныкан ствол. Подобное случалось, и не только в Африке…

Змея зашевелилась и непринужденно попыталась переползти на плечо.

— По-ошла, рептилия… — буркнул я , легонько отпихнув змейку дулом автомата. Она, похоже, обиделась и проворно уползла вниз по стволу.

Минут через десять справа послышался совершенно другой звук — ритмичное шлепанье, погромыхиванье-фырканье какого-то движка, чересчур сильного для прозаической лодчонки. Очень походило на то, что мы дождались…

Звуки по воде разносятся далеко, и потому ждать пришлось долго. Наконец на воде показался… показалась… показалось… Короче говоря, довольно уморительная посудина показалась. Основой для нее, похоже, послужила плоскодонная речная баржа. За кормой вода не бурлит, винта нет — зато по бокам вертятся гребные колеса, размеренно хлюпая по зеленовато-бурой воде широкими плицами. Колеса высокие, потемневшие от времени, смастеренные, очень может быть, еще в те времена, когда нас и в проекте не было. На корме помещается рулевой, голый по пояс кафр с головой, повязанной красным платком — что придает ему не пиратский вид, а самый что ни на есть деревенский. Штурвал здоровенный, в пол человеческих роста, тоже потемневший от времени и явно снятый в былые времена с настоящего судна размером побольше. Будочка рулевого представляет из себя деревянный ящик с незастекленными окнами на четыре стороны, крытый пальмовыми листьями, словно заурядная деревенская хижина. Центральную треть судна занимает продолговатый, сколоченный из старых досок домик с окнами-щелями, опять-таки крытый пальмовыми листьями. Кроме рулевого, на палубе ни души. Вместительное суденышко, судя по габаритам, но вид у него такой, словно это чудо речное слямзили прямиком из какой-нибудь кинокомедии. Однако к тем, кто на нем плывет, следует относиться серьезно — коли уж предупредили, что эта компания вооружена и сопротивляться будет по-лютому. «Интересно, кто? — Чьи-нибудь шпионы? Диверсанты? Контрабандисты? Нелегальные старатели? Ну, скоро узнаем…»

Я не мог видеть Мануэля и его людей, но не сомневался, что они тоже заметили плавучее уродство и пребывают в полной боевой готовности. Ждут, когда начнем, потому что нам начинать.

Снайпер, двигаясь плавно, сноровисто, положил ствол на заранее облюбованный сук и приник к прицелу. Жить рулевому оставалось всего ничего — ну, так уж карта легла… Диспозиция разработана подробно: метров за двадцать до поворота снайпер снимает рулевого, после чего неуправляемое суденышко с огромной долей вероятности врезается в берег, откуда на него прыгают Мануэль с ребятами — а группа тем временем их подстраховывает, если из рубки-хижины откроют огонь. Если лайбу все же понесет по течению дальше — и у Мануэля, и у нас имеются резиновые лодки с легкими моторами. Надуть их сжатым воздухом из баллонов — секунд пятнадцать, спустить на воду и разместиться — еще максимум минута. Догонят вмиг и пойдут на абордаж — для этого варианта тоже подробная диспозиция разработана…

Мануэль сейчас наверняка приник к биноклю…Я поднял к глазам свой, рулевой оказался от него словно бы в двух шагах — рожа равнодушная, скучающая, челюсти размеренно двигаются, наверняка жует смолу какого-то дерева, в смеси с некоей высушенной травкой дающую легкое наркотическое опьянение, наподобие листьев коки.

Прошелся взглядом по «хижине», особое внимание уделяя ее окошкам-щелям, абы как выпиленным в старых досках. За ними не видно никакого шевеления, никаких стволов. Тишина и благолепие. Ну, извини, парень, что так получилось, ничего личного…

Щелчок, словно сломали тоненькую сухую ветку. Содрогнувшись всем телом, рулевой постоял пару секунд, запрокидываясь, пока не уперся стеной в дощатую стену «рубки», руки соскользнули с темных рукояток штурвала, покойник медленно осел на пол, так что виднелась лишь его повязанная красным платком макушка.

Упади он на штурвал, вышло бы хуже, суденышко могло выписать непредусмотренный зигзаг. А так получилось отлично, прямо-таки по расчетам: неуправляемый кораблик шел прежним курсом, то есть прямо на берег, безмятежно дымила торчащая над «хижиной» высокая черная труба, безмятежно шлепали плицы, глухо постукивала и фыркала машина, определенно паровая, до берега метров десять, восемь, пять, всего ничего…

Мы держали палубу под прицелом. На том берегу, в должном месте, легкое шевеление — Мануэль с ребятами шли на рывок…

Пулеметная очередь, длинная, неожиданная, хлестнула по лесу как раз в том месте, где обозначилось шевеление — и вслед ей тут же заработало не менее трех автоматов.

Огонь!.

А в следующий миг, я так и не успев выпустить очереди, отпрянул за дерево, по которому глухо шлепнули пули — теперь уже в их сторону лупило два пулемета с несколькими отрывисто подтявкивающими автоматами. Глянув вправо-влево, я убедился, что никто не пострадал. Постарался, осторожно высунувшись, оценить обстановку.

Послышался хруст — суденышко уткнулось в берег не носом, а всем левым бортом, ломая колесо на мелководье. Правое колесо вдруг замерло, словно кто-то перебросил рычаг — а так оно, вероятнее всего, и было…

Смешной кораблик отстреливался с обоих бортов, ничуть не заботясь об экономии патронов. Насколько удалось разглядеть, группа Мануэля так и не пошла в атаку (и правильно, их срезали бы в упор всех до одного) — укрываясь за деревьями, вступила в перестрелку. Мы тоже подключились, сосредоточив огонь на «хижине».

Судя по всему, оборонявшиеся так и не могли пока засечь ни одного из нападавших — пули то ударяли далеко справа, то слева, огонь велся яростный, но неприцельный…

Однако кое-что крайне не нравилось. У меня было достаточно опыта, чтобы быстро сообразить: нам противостоит опытный, хорошо владеющий оружием противник, и командир там неплохой, и люди там вышколенные. Полное впечатление, что они столкнулись не с недотепами-контрабандистами и не с обученной кое-как «гвардией» какого-нибудь местного вождя, а с серьезными, прошедшими неплохую подготовку солдатами. Напоролись на кого-то серьезного. Сабумбисты? Южные сепаратисты? Белые наемники? «Леопарды»? Поди угадай с ходу, коли тут сыщется десятка два группировок с такими вот обученными нездешними инструкторами умельцами…

Снайпер — одного внутри, кажется, снял…

Даже если так, там, внутри, оставалось еще достаточно народу, и огонь они вели беспрестанно. Они так и не смогли точно засечь укрывающегося в чащобе противника, но пули ударяли в стволы и свистели меж ними в опасной близости. Нащупывают. Что характерно, после нехилого обстрела с двух сторон «хижина» должна превратиться в решето, а она выглядит целой ...